его рубашки.
— Что «пожалуйста»? — в его голосе слышится усмешка, но меня не задевает то, что он хочет, чтобы я просила. Меня это заводит.
— Хочу тебя, — зарываюсь пальцами в его мокрые волосы, чуть тяну, заставляя посмотреть на себя. — Возьми меня. Сейчас.
— Яна, — он прикрывает глаза, вдруг став почти беззащитным, распахивает их и сметает меня очередным поцелуем. Сжимает мою попку, поднимает, заставляя обвить ногами свой торс.
Придерживает меня одной рукой и расстегивает брюки, я чувствую, как в мою текущую щелочку утыкается горячая головка. Дрожу от нетерпения, когда он водит ею по моим половым губкам, задевает клитор. Хочу почувствовать его в себе…
— Герман Евстафьевич, — слышится от двери.
Мы оба замираем, тяжело дыша и глядя друг на друга.
— Что? — наконец отзывается он.
— Вы должны это увидеть, — я гляжу сквозь запотевшее стекло, вижу смутный силуэт у входа в ванную.
— Я занят, — раздраженно рявкает Ядов.
— Это срочно, — неловко говорит мужчина. — Вышло интервью. О вашей первой жене.
Я вижу, как Герман меняется в лице, медленно опускает меня на кафельный пол, закрывая собой.
— Я сейчас буду, — отзывается он.
— Ты был женат? — в голове мутно от всего произошедшего, и от новости о том, что он был женат. Как он сумел это скрыть ото всех? — Где она сейчас?
— Пропала, — он не глядит на меня, быстро поправляет одежду. — Мне нужно идти, Ян.
Не дожидаясь моего ответа, он выходит сначала из душевой, а потом и из ванной, оставляя меня в полном одиночестве и непонимании. Что происходит? Во что я ввязалась?
Глава 8. Янка
Быстро заворачиваюсь в махровый халат и выхожу из ванной комнаты. Тревога накатывает волной, и я не знаю, куда себя деть. Надо вызвать такси и свалить отсюда поскорее. Ага, такси вызвать, а ты адрес знаешь? Досадливо морщусь и тут же хватаю телефон. Геолокацию посмотреть и все, не девятнадцатый век на дворе же.
Трубка начинает вибрировать сразу же, когда оказывается у меня в руках: либо к кого-то чутье невероятное, либо мне пытаются дозвониться не в первый раз.
Номер незнакомый, поэтому беру с опаской — вдруг это Артур?
— Вы уже видели новости, Яна? — без труда узнаю голос Раисы Федоровны.
— Еще нет, — немного опешив, говорю я. — Откуда у вас мой номер телефона?
— Не задавайте глупых вопросов, милочка, — фыркает она. — Вы что, президент, чтобы вам невозможно было дозвониться?
— Нет, конечно, но… Ай, ладно, — отмахиваюсь я. — Почему вы звоните мне, а не Герману? — а вот этот вопрос кажется мне резонным.
— Потому что Герман, по своему обыкновению, откажется говорить. Он уверен, что я желаю ему зла, но это не так, конечно же. Мальчики, сами понимаете. Они не всегда логичны.
— А вы не желаете ему зла? — я не верю ни Герману, ни его бабушке.
— Яна, у меня нет детей, они все ушли в мир иной раньше меня. И Герман — единственный мой внук. Неужели вы считаете, что я настолько бесчеловечна?
— Я ничего не считаю, — холодно отвечаю я. — Давайте к делу. О чем именно вы хотите поговорить настолько, что отыскали мой номер?
— О первом браке Германа, — она делает многозначительную паузу и мне становится не по себе. — Я не хочу, чтобы это как-то повлияло на ваши отношения.
— Почему это должно повлиять на наши отношения? — делаю вид, что я знаю, о чем она говорит, в надежде получить хоть какую-то информацию. Хотя зачем тебе информация, Яна? Беги куда глаза глядят от этой семейки и не оборачивайся!
— Сейчас будут лить слишком много грязи, — ее голос смягчается, мне впервые кажется, что, похоже, она действительно переживает за внука. — Не слушайте. Герман ни в чем не виноват. Он жертва.
— Жертва чего? — журналистская работа накладывает отпечаток и учит цепляться к словам.
— Я считаю, жертва этой женщины. Она все делала, чтобы Герман… — Раиса Федоровна осекается. — Просто я прошу вас, Яна, не верьте всему, что говорят. Герман — хороший мальчик, хоть и с непростым характером. Но он уж точно не убийца.
— Не убийца?! — не удержавшись, восклицаю я. Так. Срочно включать скорость четыреста и рвать отсюда когти! Пусть сами разбираются, кто тут убийца, а кто нет. У меня проблем в жизни мало, что ли?
— Скажи ей, что ты занята, — оборачиваюсь резко и вижу Ядова у двери. Как долго он слушает?
Страх поднимается к горлу. А что, если он все-таки…
— До свидания, — коротко бросаю в трубку и отключаюсь, не слушая, что еще там говорит его бабушка. Говорю Герману сухо: — Мне пора домой.
— Яна… — он закусывает губу, смотрит на меня исподлобья. Уже успел переодеться, тоже в рубашку и тоже в белую, но попроще. И вместо брюк местами потертые, явно домашние джинсы.
— Герман, я не хочу в этом всем участвовать, — выпаливаю я. — Разбирайся со своими проблемами сам. Мне ни к чему все эти… Короче, я домой.
— Дай мне объясниться, — он делает шаг ко мне, и я едва удерживаюсь, чтобы не отступить.
— Слушай, мне правда неинтересно, — устало прикрываю глаза. — Ты мне нравишься, но мне есть и без этого, о чем сейчас подумать. Мне со своим мы дерьмом разобраться.
— Я не хочу тебя отпускать, — вдруг говорит Ядов.
— Ты ведешь себя странно, — поджимаю губы я, мысленно даю себе оплеуху за то, что уже готова поверить его таким печальным и таким прекрасным глазам (боже, как поэтично, совсем сдурела. А он, между прочим, может быть убийца). — Мы знакомы несколько часов. И…
— Яна, — он подходит еще ближе, останавливается на расстоянии вытянутой руки. — Я не делал того, о чем сейчас будут говорить все.
Я смотрю в его глаза и понимаю, что да, я уже ему поверила. Вот такая я, наверное, идиотка. Но почему-то мне кажется, что он мне не лжет. Догадка проскальзывает неожиданно.
— Герман, кто выпустил интервью?
— «Блейз». Автор Артур Бахтиаров лично, — говорит то, что я и так уже поняла.
Выходит, косвенно в происходящем виновата и я. Если бы я не ляпнула про любовника Артуру, ничего этого не завертелось, и Герман сейчас не оказался бы в такой ситуации. Более того, сомневаюсь, что интервью вышло бы, если бы я вовремя дала заднюю и хотя бы не вышла на эту сцену, где Ядов представил меня своей невестой. С другой стороны, а вдруг… Нет, я не буду его обвинять, пока во всем не разберусь.
— То есть, компромат дал Артур? Откуда он у него? Так быстро… — хмурюсь, потому что не помню, чтобы раньше Артур вообще чем-то подобным
