Но Кальвадос не возражал, сейчас как раз такое время, когда хочется что-то делать, куда-то стремиться и вовсе нет желания сидеть сиднем в теплой казарме, как это у него было зимой.
За неделю до того, как лесные дороги увязли в грязи и талом снеге, на день в Триззумский отдел наведался Бертон Алессоро со своей командой чистильщиков. На этот раз они ехали полной группой, ожидалась работа для них недалеко от Дьюринтанга, а через лес можно изрядно сократить путь.
Пока «аглицкие чистильщики» отдыхали, ир Алессоро и Роберто проводили время в компании Кальвадоса, для чего патрульный поменялся сменой. Событий накопилось много и дня явно не хватало для того, чтоб обо всем рассказать. Основной темой все же стало происшествие с побегом шпионки. Англичане очень интересовались подробностями: ее поведением, внешностью, манерой разговора и Кальвадосу волей-неволей пришлось вновь вспоминать и рассказывать о случившемся.
Вечер все свободные патрульные и чистильщики провели в таверне, слушая новости и разнообразные байки. Заглянувший ненадолго Кёрсп попросил Кальвадоса рассказать о том, как он видел дракона. Все слушали с большим интересом, даже бывшие в тот день на поляне патрульные — они-то в отличие от парня прятались, а не рассматривали в подробностях всяких там драконов, сидящих на верхушках елей демонов и скачущих воительниц на черных как мрак лошадях.
Но все хорошее заканчивается и пришлось в середине ночи разойтись по кроватям — чистильщикам с утра вновь в дорогу отправляться, ну а патрульным далее нести службу на благо жителей Варидии.
А весна продолжала отвоевывать у зимы лес. Вот уже и последний снег растаял, дороги становились более проходимыми и Кальвадос меньше опасался, что Фурм поскользнется в грязи. На деревьях появлялись почки, через ковер пожухлых старых листьев и осыпавшейся хвои пробивалась трава. Вот еще окта-другая и мальчишки погонят скотину на выпас. Лед на озере растаял, еще потеплеет и можно ловить рыбу с лодки.
С тем как весна набирала ход, Кальвадос стал чаще задумываться об отпуске или как оно там в СОУП называется. Хотя, когда его направляли в Триззумский отдел он так и забыл спросить в Управлении — а полагается ли СОУПцу этот отпуск? Ир Гролс, а также приезжавший недавно ир Алессоро на его вопрос разводили руками, мол, как-то не задумывались и не интересовались.
Англичане обычно, если не намечалось срочных дел, отдыхали после каждой выполненной работы, а некоторые из них отдыхали после этого и дольше, в силу необходимости восстановить подпорченное здоровье.
Ир Гролс жил и работал в Триззумском отделе вот уже как два десятка лет и редко надолго отлучался с насиженного места. Впрочем, подобным образом жили практически все патрульные. Необходимость постоянно присматривать за дырами привела к тому, что возникавшие небольшие патрульные посты превращались со временем в подобные этому укрепленные форты.
И как-то мало кто задумывался о том, что нужно отдыхать где-то подальше от рабочего места, ставшего и домом тоже. Хочешь отдохнуть — будучи в резервном десятке можешь заняться охотой или рыбалкой. Наскучило сидеть на одном месте — можно съездить с деревенскими на ярмарку, а если и это надоедает — всегда есть не такой уж и далекий Ирк, где и вовсе можно отдохнуть от привычной обстановки, увидеть что-то новое, узнать новостей, накупить всякой всячины на снятое в Имперском банке жалованье. А уж когда дыра выбрасывала новых иномирных пришельцев, так и вовсе становилось жить интересно — вот какие рядом приключения творятся!
В общем, коренные риоссцы и выходцы, работавшие здесь, находили себе отдых и занятия «для души». Но Кальвадос так не привык. Уж если работать, то с долгожданным месячным ну или по крайней мере двухнедельным отпуском. И если отпуск, то не у родителей на даче или у бабушки в селе, а на море с друзьями или гуляя по чужим городам, историческим достопримечательностям в других странах.
Эх, как же ему не хватало в такие моменты Земли! И как ему надоел этот лес, лес, лес...
Правда он не раз себя ловил на мысли, что начинает хандрить и впадает в мечтательное состояние, когда ничего из ряда вон выходящего не происходит в его жизни. У него и раньше такое происходило, в родном мире. Но там можно было, в крайнем случае, сорваться неожиданно с места и укатить куда-нибудь на пару дней.
«Так, значит, скоро что-то случится, — через пару дней такой весенней хандры отметил для себя Кальвадос. — Перед тем как нарвался на дракона, тоже так маялся. Лишь бы на этот раз поменьше чертовщины...»
И его внутренний «барометр неприятностей» (как он про себя назвал это чувство) не обманул и на следующее утро он в числе десятка Верга несся по дороге к той части леса, где обнаружили всплеск активности дыры.
И вот уже ускоренно бьется сердце от скачки, возможной опасности и предвкушения того, что они увидят или кого встретят. Облачка пара вырывались из лошадиных ноздрей и при дыхании патрульных — по утрам все еще довольно холодно. Ранее слышимый птичий стрекот смолкал, они въезжали в так называемую «зону тишины» — когда все живое по возможности убиралось подальше от выплеска аномалии или если не было иного выхода — замирало в ожидании.
Капитан свернул отряд на еле видную тропку, коней пустили шагом, а через несколько метров и вовсе спешились, привязали к деревьям и пошли полукругом, чтоб взять вскоре показавшуюся полянку в кольцо.
Обычная мера предосторожности, столько раз выручавшая патрульных.
Взору солдат предстала необычная картина. Всю маленькую поляну заняло собой огромное кресло, своей конструкцией
