глазах, доставлял ему наслаждение, возбуждал его. Он еле удержался от того, что не броситься к ней ночью. Всему свое время, считал он, всему свое время.
Утром он позавтракал жареной яичницей с луком, выпил чашку горячего чая, надел чистую рубашку и брюки, которые тщательно погладил. Он будет последним, кого увидит Анфиса перед смертью, и он должен выглядеть великолепно. Зашел в свой магазин. Положил в пластиковый пакет открытку, игрушку и деревянный молоток. Он покрутил молоток в руке. Тот был сделан из дерева, но все же был довольно увесист благодаря металлическим набойкам на головке. Он улыбнулся, сколько он не чистил молоток, все равно были видны следы крови. Он опустил молоток в пакет. Для пущей убедительности взял капли, которые обещал. Выбежал из магазина и закрыл его. Сегодня, думал он, магазин откроется намного позже.
Город был небольшой и через полчаса он уже стоял перед ее домом. Появилась нерешительность. Не слишком ли часто он, так сказать, навещал девушек? Весь город стоит на ушах, полиция наверняка усиленно патрулирует улицы и примечает всех подозрительных людей. Возможно, за ним кто-то сейчас наблюдает? Какой-нибудь полицейский или бдительный гражданин.
Семен стоял, хмурил брови и думал. Серая мышка так близко. Он провернул вчера такой спектакль, чтобы ее заполучить и неужели зря? Неужели он испугался? Но кто-нибудь догадывается, что с убийствами связан обычный, неприметный продавец зоомагазина?
Улыбка появилась на губах. Он был уверен, что они даже не могут предположить, кто за всем этим стоит он. А если так, то чего бояться? Он оглянулся. Никого и ничего.
«Бред, – подумал он. – За мной никто не следит. Я слишком много фантазирую».
Начал накрапывать неприятный, холодный октябрьский дождь.
«Решено, – он отбросил последние сомнения, будто дождь подтолкнул его действиями. – Не возвращаться же домой под этим мерзким дождем».
Он укутался в пальто и припустил к дому. Забежал в подъезд. На втором этаже нашел нужную квартиру. Нажал на звонок, чувствуя, как начинает мелко дрожать. Он не мог больше ждать, энергия внутри него требовала выхода, но надо было вести себя спокойно. Для нее он простой, веселый, отзывчивый парень, который решил помочь. Это должно сработать.
Анфиса была несколько удивлена. Она посмотрела в глазок, а потом распахнула дверь. Он улыбнулся, она неуверенно улыбнулась в ответ.
– Вы? – только и смогла выдавить она.
– Можно? – Семен, мило улыбаясь, потряс пакетиком. – Лекарства уже пришли.
– Да, конечно, – она отступила, приглашая его зайти. – Подождите секундочку, я сейчас.
«Все, – ухмыльнулся он про себя, переступая порог квартиры. – Мышка в ловушке».
Девушка пошла куда-то вглубь квартиры.
– Извините за мой вид, – произнесла она. На ней был только халат и домашние тапочки. – Не ожидала гостей так рано.
– Ничего страшного, – Семен прикрыл за собой входную дверь, но не стал ее закрывать на замок. Это привычка у него было с детства: если можно было не закрывать дверь, то он этого не делал. Как-то он спустился в подвальчик магазина и машинально захлопнул за собой дверь. Когда он вернулся к ней, то не смог самостоятельно открыть замок, тот заело. Под громкий хохот матери, которую позабавила это ситуация, он провел в темном подвале несколько тревожных часов. И только когда он начал биться в дверь в истерике, мать удосужилась выпустить его. С тех пор он очень не любил замки и старался по возможности их избегать.
Да, он рисковал, но был уверен, что к ним никто не зайдет и не помешает.
– Вы кого-нибудь ждете? – крикнул он, чтобы удостовериться в этом.
– Нет, – бросила Анфиса из глубины квартиры. – Лекарства уже привезли? Так быстро?
– Да, – ответил Семен. От былого дружелюбия в голосе не осталось и следа. Он открыл пакет и достал молоток.
«А почему молотком? – думал он. – Снова то же самое? Это же моя игра и только я решаю, как мы будем в нее играть с этой серой мышкой!»
Он ухмыльнулся. Ухмылка была злой. Он посмотрел на себя в зеркало, что висело на стене в прихожей, и увидел, какое яростное у него было лицо. Он себя не узнавал в такие моменты, он становился совершенно другим, неузнаваемым, он становился лучше, он становился зверем.
Да, он придумал кое-что другое. Он натянул на руки перчатки, которые неизменно брал с собой.
– А я, представляете, не могла уснуть, – Анфиса вернулась. На ней теперь была футболка и короткие джинсовые шорты. Семен обратил внимание, что она подкрасила глаза и накрасила губы. – В моей квартире было слишком шумно. Мартин не давал мне спать.
«Глупышка, думает произвести на меня впечатление. Неужели она считает, что она мне нравится?»
– Мартин? – поинтересовался Семен, не сводя с нее глаз.
– Да, я назвала так попугая, правда красивое имя?
Она почти вплотную подошла к нему, буквально на расстояние вытянутой руки. Именно это ему и нужно было. Девушка почувствовала перемену в поведении мужчины, потому что улыбка исчезла с ее лица, и она посмотрела на него с некоторой опаской. Напротив нее стояло настоящее чудовище. Анфиса хотела что-то сказать, но голос предательски задрожал, и вышло что-то невнятное. Она сделала шаг назад.
– Поздно, – коротко бросил Семен и вцепился в шею девушки руками, да так сильно, что она не смогла и вскрикнуть. С ее губ сорвался тихий хрип. Она попыталась высвободиться, но он крепко держал ее. Чтобы она не пыталась сопротивляться, он сильно ударил ее головой о стену. Удар был такой силы, что Анфиса на мгновение потеряла сознание, но быстро пришла в себя, тщетно хватая воздух ртом. Глаза, казалось, вылезли из орбит, она с неописуемым ужасом смотрела на него.
Ему это и нужно было. Серая мышка попалась. Он ощущал, как ее горло шевелится под его руками, безуспешно стараясь протолкнуть внутрь хоть капельку воздуха. Вот оно, то чувство! Восхитительное чувство всесильности! Он может сделать с ней все, что угодно!
Анфиса попыталась вцепиться ему в лицо руками, но сделала это как-то вяло, поэтому он лишь отмахнулся от ее попытки, как от надоедливой мухи. Чтобы она больше не выкидывала таких номеров, он ударил ее коленом в живот. Хрип стал громче.
– Борись, мышка, борись, – шипел он ей в лицо. – Помнишь, как вы все смеялись надо мной, над моим глазом? Бросали шутки в спину и тыкали пальцем? Вы считали меня уродом! Что, уже не так смешно?
Ее лицо постепенно синело, глаза наливались кровью. Она сопротивлялась все меньше.
– Да, я помню, – он навис над ней, сильнее сдавливая шею. – Вы все смеялись, называли стеклянным глазом! А знаешь, каково это остаться без глаза?
