Ознакомительная версия. Доступно 24 страниц из 119
href="ch2-67.xhtml#id481" class="a">[67][68].
Результаты китайских инвестиций в образование уже проявляются в китайской экономике. Долгое время остававшийся известным прежде всего как дешевый производитель недорогих потребительских товаров, Китай добился того, что его доля в общемировой добавленной стоимости в высокотехнологичном производстве увеличилась с 7 процентов в 2003 году до 27 процентов в 2014 году. В докладе Национального научного фонда США, где отмечается этот факт, также указывается, что за тот же срок американская доля снизилась с 36 до 29 процентов. Например, в быстрорастущей области робототехники в 2015 году Китай не только зарегистрировал в два раза больше заявок на новые патенты, но и добавил в два с половиной раза больше промышленных роботов к своей рабочей силе[69]. В настоящее время Китай является мировым лидером в производстве компьютеров, полупроводников и коммуникационного оборудования, а также лекарственных препаратов[70]. В 2015 году китайцы подали почти вдвое больше патентных заявок, чем американцы, занявшие второе место в этом списке, и стали первой страной, которая подала более миллиона заявок за один год[71]. При продолжении нынешнего курса Китай превзойдет США и станет мировым лидером в расходах на исследования и разработки к 2019 году[72]. Исследование Американской академии искусств и наук в 2014 году показало: «Если наша страна не примет мер по стимулированию научных инициатив, Америка утратит то преимущество, которое долгое время считалось движителем инноваций, порождавшим новые открытия и создававшим рабочие места»[73].
Осознавая эти тенденции, многие американцы продолжают, тем не менее, убеждать себя, что успех Китая, пускай невероятный по размаху и охвату, в значительной степени объясняется копированием и массовым производством. Такая точка зрения и вправду отчасти видится обоснованной: кражи интеллектуальной собственности – и по старинке, через шпионов, и по-новому, с применением киберметодов, что происходит все чаще, – действительно могут считаться ключевым элементом программы экономического развития Китая. Как однажды объяснил мне китайский коллега, американцы рассуждают об R&D (research and development – исследованиях и разработках), а китайцы подразумевают RD&T, то есть исследования, разработки и воровство (theft). Конечно, Китай атакует только те страны, которые обладают полезной интеллектуальной собственностью, и прежде всего достается Соединенным Штатам Америки. «Количество краж просто ошеломляет, – заявил в 2014 году директор ФБР Джеймс Ками. – В Америке существует всего два типа крупных корпораций. Те, которые были хакнуты китайцами, и те, кто еще не знает, что их хакнули китайцы». Расследование в 2016 году, проведенное по заказу программы «60 минут» телеканала Си-би-эс, показало, что корпоративный шпионаж Китая обошелся американским компаниям в сотни миллиардов долларов упущенной прибыли; в итоге высокопоставленный чиновник министерства юстиции назвал китайское киберворовство «серьезной угрозой нашей национальной безопасности»[74].
Несомненно, киберпиратство и корпоративный шпионаж никуда не делись, но с каждым годом становится все труднее отказываться видеть в Китае самостоятельного новатора. Возьмем, к примеру, суперкомпьютеры, который департамент науки и техники Белого дома признал «существенным фактором экономической конкурентоспособности, научных открытий и национальной безопасности»[75]. Чтобы гарантировать сохранение за США лидирующих позиций в этой отрасли, президент Обама одобрил в 2015 году Национальную стратегическую компьютерную инициативу, призванную послужить основой американских инноваций. Но с июня 2013 года самый быстрый в мире суперкомпьютер располагается не в Силиконовой долине, а в Китае. В рейтинге 500 быстродействующих суперкомпьютеров – в 2001 году Китай там отсутствовал – сегодня китайские машины занимают сразу 167 мест, на два больше, чем США. Более того, лучший китайский суперкомпьютер впятеро быстрее своего ближайшего американского конкурента. Ранее китайские суперкомпьютеры во многом опирались на производительность американских процессоров, но новый компьютер в 2016 году обзавелся сугубо местными процессорами[76].
Два других прорыва 2016 года внушают немалое беспокойство по поводу будущего: запуск первого в мире спутника квантовых коммуникаций для обеспечения беспрецедентного объема взломостойкого обмена данными и завершение строительства крупнейшего радиотелескопа на планете (это устройство обладает передовыми характеристиками для поиска потенциальных мест обитания разумной жизни в галактике). Оба достижения демонстрируют готовность Китая приступать к реализации дорогостоящих, долгосрочных и невероятно сложных проектов и добиваться их успешного завершения – а США утратили такую готовность, что доказывается, в частности, провалом ряда недавних многомиллиардных инвестиций в мегапроекты, от переработки плутония на реке Саванна в Южной Каролине (проект прикрыли, несмотря на уже потраченные 5 миллиардов долларов доходов налогоплательщиков, после недавней экспертизы, пришедшей к заключению, что расходы составят миллиард долларов ежегодно, а работа растянется на десятилетия) до, как выражались в МТИ, «флагманского» проекта по выделению и хранению углерода в округе Кемпер, штат Миссисипи (перерасход средств достигал 4 миллиардов долларов, деятельность недавно заморозили на два года, будущее остается неопределенным)[77].
Большие стволы больших пушек
Пускай ВВП не является единственным критерием развития страны, этот показатель отражает суть национального могущества. Пускай ВВП не переводится системно (или автоматически) в экономическую или военную силу, мы, если ориентироваться на историю человечества, вправе заключить, что страны с более высоким ВВП обладают пропорционально большим влиянием на формирование международных отношений.
Китайцы никогда не забывали изречения Мао: «Сила растет из ствола винтовки». Им известно, что Китаем управляет коммунистическая партия, а вовсе не преемники Гоминьдана и Чан Кайши, и это произошло по одной-единственной причине. Мао и его боевые товарищи победили в гражданской войне. Когда в 1989 году китайские студенты вышли протестовать на площадь Тяньаньмэнь, кто расправился с ними во имя сохранения власти коммунистов? Китайские солдаты с оружием в руках и на танках. По мере развития китайской экономики ее винтовки и танки – и их аналоги из двадцать первого столетия – становятся все лучше и позволяют выходить на новый уровень конкуренции с другими великими державами, в первую очередь с Соединенными Штатами Америки. Подобно тому как технологические стартапы наподобие «Фейсбук» и «Убер» использовали стратегию прорывных инноваций для вытеснения ранее доминировавших на рынке компаний, китайские военные разрабатывают новые технологии, способные противостоять кораблям, самолетам и спутникам, разрабатываемым и производимым США на протяжении десятилетий, – причем за малую часть американской себестоимости. Сегодня государствам, играющим, так сказать, в догонялки, нет необходимости копировать инвестиции, сделанные их конкурентами в технику и прочие «законные» платформы. Новые технологии позволяют использовать асимметричные ответы, скажем, ракеты, которые могут быть запущены с территории материкового Китая по американским авианосцам, или противоспутниковое оружие ценой миллион долларов, способное уничтожить многомиллиардный американский спутник[78].
Выделяя в среднем всего 2 процента своего ВВП на оборону с конца 1980-х годов (США приближаются к 4 процентам расходов)[79], Китай благодаря трем десятилетиям двузначного экономического роста обеспечил себе отличные
Ознакомительная версия. Доступно 24 страниц из 119
