закончилось в спальне, на пороге которой мужчины нас покинули, сдав на руки здешним служанкам. В отличие от своих коллег из замка Делени, с моей страшной-престрашной особой церемонились они куда как меньше. Меня раздели, усадили в ванну – наличие хоть какого-то водопровода в ванной комнате порадовало несказанно – и, нисколько не интересуясь моим мнением, принялись за дело.
Тщательно вымыли от макушки до пяток, отдельное внимание уделив волосам.
Устроили сеанс депиляции. Хорошо хоть, обошлись без интимных стрижек и экзотики вроде полного выщипывания бровей и сбривания волос выше линии роста для придания лбу должной открытости.
Обтёрли, высушили потемневший от воды тяжёлый каскад.
Одели, причесали, накрасили и надушили. То ли в моде была естественность, то ли юным девушкам не полагалось сильно краситься в принципе, во всяком случае, с макияжем горничные не усердствовали, и отражение в зеркале выглядело вполне прилично и по меркам современного мира. Причёска незамысловатая, большая часть волос осталась свободно распущенной по плечам и спине. Белое платье ей под стать – длинное, простое и мало похожее на средневековые дамские наряды, по крайней мере, в том виде, в каком я их себе представляла. Чуть-чуть поменяй фасон, углуби декольте, отрежь рукава и сможешь почувствовать себя дебютанткой на первом балу. Конечно, никто и не утверждал, что здесь всенепременно должен быть антураж, соответствующий условным средним векам на Земле, но и до викторианской Англии этому миру было явно ещё далеко.
Зато корабли летали.
И сферы светились.
А вот дракона нет ни одного. Непорядок.
– Не тревожьтесь, фрайнэ, – заговорила Кили, едва служанки закончили и удалились. – Новые платья скоро будут готовы, и вы сможете предстать перед Его императорским величеством как должно.
– Девам жребия, помимо камеристки и персонального рыцаря, ещё и новый гардероб положен? – уточнила я наполовину в шутку.
А жутковато выглядит: в зеркале отражается чужое лицо, голова повторяет каждое твоё движение, губы шевелятся и незнакомый голос произносит всё, что произносишь ты.
Бр-р!
Стоящая позади меня Кили смутилась, потупилась.
– Нет, но…
– Что – но? – я потянулась через туалетный столик к зеркалу, нахмурила лоб.
Скривила губы.
Затем улыбнулась.
Прищурилась.
Рожицу скорчила.
Подмигнула сама себе.
Всё равно жутковато.
– Так вас, фрайнэ, как забрали на стрелу, так и… увезли.
– Куда, на континент?
– Да, фрайнэ…
– Без багажа? То есть у Асфо… у меня с собой ничего нет? Собственной одежды, личных вещей?
– Посланники Его императорского величества всегда дозволяют избранным девам собрать всё в дорогу, но тут… вы же… говорят, вы будто разума в единый миг лишились, будто вселился в вас кто и… – Кили поджала губы, словно пытаясь удержать готовые сорваться замечания, и спешно отошла в сторону, выйдя из поля моего зрения в отражении. – Аудиенция у Его императорского величества назначена на час пополудни, поторопиться надо.
Ладно, значит, поторопимся.
Я встала из-за столика, Кили провела контрольную оценку моего внешнего вида, поправила где локон, где складку. Я нет-нет да бросала взгляд в зеркало, изучая не только лицо Асфоделии, но и фигуру. Округлые бёдра, тонкая талия и размер груди не слишком большой, однако ж и не унылая серединка между нулём и первым.
И сколько ей всё-таки лет?
Надеюсь, хотя бы восемнадцать уже есть.
Наконец в сопровождении Кили я отправилась на аудиенцию.
Или не совсем.
Вопреки ожиданиям, новое путешествие по лабиринту дворцовых переходов привело не в тронный зал, или где там положено потенциальных невест принимать, а в просторное помещение, которое я бы, пожалуй, назвала гостиной. По разным сторонам комнаты сидели три девушки: одна на стуле возле неразожжённого камина, вторая в кресле рядом со столиком и третья на кушетке в оконной нише. При стуке открываемой створки все три повернули головы к двери, жадные, нетерпеливые девичьи взоры скрестились на новоприбывшей, отчего ей, то есть мне сразу захотелось сбежать отсюда без оглядки.
– Прошу вас, фрайнэ, подождите здесь, я скоренько вернусь, – шепнула Кили.
Дверь с тихим хлопком закрылась за моей спиной.
Я оглядела комнату заново, повнимательнее. Больше никого, лишь я да три девицы… под окном, правда, только одна, ну это так, лирическое отступление. Каждая изучала меня цепко, придирчиво, с настороженным интересом женского коллектива, осчастливленного явлением новенькой молодой сотрудницы и теперь гадающего напряжённо, придётся ли дружить с ней или против неё?
Первой отвернулась хрупкая блондинка у камина. Потупилась, нащупала среди складок ткани на юбке круглую пластинку, висевшую на поясе, и сжала.
Шатенка на кушетке хвататься за кругляшек не стала – или у неё его не было – и просто вернулась к созерцанию пейзажа за окном.
И только третья девушка, темноволосая и темноглазая, продолжила рассматривать меня без стеснения, с брезгливым любопытством.
– Избранная с островов, я полагаю? – осведомилась она тоном недовольным, не сулящим ничего хорошего.
На всякий случай я кивнула.
– И из-за какой-то нечестивой островитянки нас заставляют ждать, будто прачек распоследних? – девица прибавила и громкости, и градуса недовольства. – Я дочь фрайна Витанского, я жду только Её императорское величество, а она, – надменное движение подбородком в мою сторону, – пока ещё не императрица и даже не суженая Его императорского величества.
– Можешь повторить свою жалобу Его императорскому величеству, Брендетта, – меланхолично отозвалась девушка у окна, не поворачивая к нам головы. – Уверена, он с удовольствием её рассмотрит.
Найдя свободный стул у стены, я бочком отступила к посадочному месту и птичкой на жердочке притулилась на краешке. Заметила, как беззвучно шевелятся губы светловолосой, и заподозрила, что она шепчет молитву.
Подобно монахиням из монастыря, где мы останавливались.
Неужели Асфоделия успела наворотить таких дел, что теперь при виде неё надо немедля к богам обращаться?
– А не ошибся ли жребий? – не унималась Брендетта. – Что-то не похожа она на франну, скорее на послушницу монастырскую.
При упоминании божественных обителей блондинка перестала молиться и глянула сначала с суеверным ужасом на меня, затем с праведным укором на Брендетту.
– Ах, Нарцисса, не смотри на меня так. Всем известно, что эту островитянку привезли на наши земли, словно нищенку или монахиню, едва ли не в одном исподнем.
Принято у них, что ли, девочек в честь цветов называть?
– Аргейские острова являются частью Благословенной Франской империи вот уже неполных три столетия, – снова вмешалась девушка у окна.
– Всё одно они предатели, бунтовщики и иноверцы, только и думают, как бы клятву сюзерену нарушить, – возразила Брендетта.
