— Хочешь посидеть на причале? — невольно спросила Сара. И, не дожидаясь ответа, пошла к деревянному сооружению. Вдали виднелся большой корабль, огни которого становились все ярче по мере того, как на землю ложились сумерки.
Усевшись на краю, Сара опустила ноги. Они немного не доставали до земли. Алек сел рядом с нею.
— А ты сможешь встать?
Она засмеялась от наполняющей ее радости тихого вечера.
— Если не смогу, ты, как кран, поднимешь меня.
Справа от причала была привязана маленькая гребная лодка, а за нею двухместный водный велосипед.
— Мне хочется как-нибудь покататься на велосипеде, — заметила она. — Но нужен напарник.
Он с минуту внимательно смотрел на нее.
— А мы не потопим эту штуку? Разве она не для ребятишек?
— Нет, это для тех, кто живет в коттеджах. Я видела, как на них катаются взрослые. Думаю, это весело.
— Весело? Мы все равно вымокнем, даже если не опрокинемся.
— Мы? — Она снова засмеялась. — Я не говорила, что ты должен быть моим напарником.
— А кто же еще здесь есть? — Он понял, что не хочет, чтобы она с кем-то другим каталась на водном велосипеде. С ужасом осознав это, он снова посмотрел на водный велосипед. Тот казался игрушечным. Наверняка с трудом вмещал двух взрослых людей. Они будут сидеть, прижав бедро к бедру, плечо к плечу. Ее сладкий аромат будет обволакивать их. Он услышит ее звонкий, радостный смех.
Это будет совсем неплохо, размышлял Алек. Возможно, Уайатт прав. И доктор. И Сара. Возможно, ему надо расширить горизонты своей жизни и узнать поближе, что еще существует помимо работы.
— Ладно, я не прочь, если ты так хочешь.
— Но тебе нельзя мочить гипс, — напомнила она.
— Хочешь сказать, что мы не справимся с управлением? Что можем оказаться в озере? — спросил он, притворно возмущаясь.
— А ты полностью отметаешь такую возможность? Вода холодная. Удивительно, но я видела вчера, как в ней резвились ребятишки.
— У детей нет термостата. Помню, мы с Уайаттом играли в холодной речной воде, когда никто больше не решался войти в нее. Но мы не ощущали холода.
— Какими вы оба были маленькими?
Внутренне трепеща оттого, что Алек заговорил о своем прошлом, она едва дышала, боясь, что он замолчит.
— Хулиганами, если верить моему отцу.
Она отвела назад руки, оперлась на них и стала смотреть на воду, слушая Алека, который рассказывал ей необыкновенную историю о себе и своем брате. Закрыв глаза, она прислушивалась к звучанию его голоса, к оттенкам интонации. При таких речевых данных неудивительно, что он блистательный обвинитель.
Вдруг Алек замолчал. Она открыла глаза и посмотрела на него. Его глаза были закрыты.
— Что с тобой? — Она села и положила ладонь ему на руку.
— Снова закружилась голова. Это изредка случается и проходит.
— Ляг на причал. Когда пройдет, пойдем к дому.
Алек лег на спину, и Сара легла рядом. На темном небе начали появляться звезды. Найдут ли они дорогу домой? Ни он, ни она не взяли фонарика. В тени деревьев, кто знает, увидят ли они дорожку.
— И часто у тебя эти приступы? — спросила Сара.
— Сразу после аварии у меня два дня беспрерывно кружилась голова, так что теперь определенно лучше. Но я пока не вожу машину и не делаю ничего такого, что может привести к осложнениям, если вдруг начнется приступ, — сказал он с плотно закрытыми глазами. — Доктор обещает, что головокружения скоро прекратятся.
Они молчали, и Сара с удовольствием разглядывала знакомые ей звезды и созвездия. Когда она видела их в последний раз? В Бостоне такого не бывало.
— Знаешь, я думал над твоими словами, — сказал Алек.
— О чем?
— О том, чтобы работать поменьше. Возможно, я как-нибудь пойду с тобою прогуляться. И на водном велосипеде тоже покатаемся.
ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ
Сара повернулась, чтобы посмотреть на него. В темноте почти ничего не было видно.
— Ты серьезно?
— Конечно. А почему нет?
Вообще-то хорошо, если кто-то будет рядом, особенно когда чего-то нельзя делать в одиночку, подумала Сара, но тут же себя осадила: нечего зря надеяться. Известно, какой Алек. Строит планы и запросто нарушает их, если вклинивается работа.
— Принимаю твое предложение покататься на велосипеде, но не чувствуй себя обязанным. Я собиралась проводить здесь время в полном одиночестве. Мне не нужно, чтобы меня развлекали.
— Ты предпочитаешь не проводить со мною время? — холодно спросил он.
— Дело не в этом, — поспешно ответила она, пораженная тем, как сильно ей захотелось, чтобы он был с нею. — Просто удивлена, что ты сможешь втиснуть меня в свой график.
— Покататься или прогуляться я, полагаю, смогу.
Она хотела было спросить его, как долго он намерен это делать, но промолчала. Сомнительно, конечно, но есть надежда. Или ее снова ожидает разочарование?
Алек медленно сел, потом встал.
— Тебе лучше? — спросила она.
— Головокружение прошло. Пойдем обратно?
— Я, пожалуй, не против воспользоваться обещанной помощью, — ответила она. Ребенок нарушал ее равновесие.
Он протянул здоровую руку и без труда поставил ее на ноги. Но не отпустил, а стоял совсем рядом, загораживая ей дорогу. Сара не знала, куда ей двинуться. Шаг назад был исключен. А шаг вперед просто прижмет ее к Алеку.
Ее тело жаждало его тела, мимолетного прикосновения его руки, обжигающего поцелуя, который разжег бы в ней страсть и захватил се. Как это было когда-то.
Она мягко высвободила свою руку, отгоняя мысли и воспоминания, носившиеся в голове.
Они медленно шли во тьме. Два раза Сара споткнулась, и оба раза Алек подхватил се. После чего крепко зажал ее руку в своей.
— Может быть, пойдем медленнее? — спросил он. — Не будем рисковать сыном или дочерью.
Его рука была крепкой и теплой. Пожатие — успокаивающим. Его неповторимый запах смешался с запахами деревьев и озера. Ей хотелось все это запечатлеть в памяти, чтобы вспоминать в будущем. Украденная ночь. Она была тем необыкновеннее, что случилась неожиданно.
Сара почти сожалела, когда они дошли до домика. Она с неохотой отпустила его руку, чтобы подняться по трем низким ступенькам, ведущим на крыльцо. Дверь была не заперта. После кромешной тьмы ее ослепил свет в гостиной, когда она зажгла его.
Сара обернулась и удивилась, увидев, что Алек рядом.
— Утром я, вероятно, пойду погулять надолго. Хочешь пойти? Или в это время ты будешь работать? — быстро спросила она, надеясь, что сказала это спокойным голосом. Она не расстроится, если он откажется.
