Книга Санный след - Ирина Глебова

Хорек блаженствовал в тихой кофейной на Лопанской набережной, когда Петрусенко небрежно положил свою шляпу на край его стола.

— А хорошо здесь! — сказал, придвигая стул и усаживаясь. — В такую жару от реки прохлада. Ты, Хорек, известный сибарит.

— Э-э, господин начальник! Не такая уж вы хорошая компания!

Хорек подпрыгнул на месте, ухватившись за свою трость с резным набалдашником, но встать и уйти не решился. А Петрусенко этого словно не заметил.

— Выпью-ка и я кофейку с мороженым. Советуешь?

Достал свою неизменную трубочку, раскурил и пустил первые колечки в сторону собеседника. Тот махнул ладонью перед лицом, сменил тон.

— Викентий Павлович, господин Петрусенко! Я же чист, как младенец! Ничего вам не должен.

— Верно, мне ты ничего не должен. А вот Земельному банку чуть было не задолжал. Спугнул тебя кто-то в их филиале, на Екатеринославской, а?

К удивлению следователя, известный взломщик сейфов по прозвищу Хорек, услышав эти слова, расслабился, заулыбался, даже вновь стал прихлебывать кофе.

— Ошибаетесь вы, господин начальник! Про это дело я ничего не знаю.

Петрусенко задумчиво молчал, рассматривая повеселевшего Хорька. Чувствовал — не врет. На прошлой неделе, в среду, в небольшую контору банковского филиала проникли воры. Ловко отперли замок входной двери, прикрыли ее за собой так, что повреждения казались незаметными. И уже работали над сейфом, когда случайный прохожий увидел мелькнувший на мгновение в окне луч фонаря. Он сказал об этом ближайшему городовому, тот поспешил к банку, свистя подмогу, да бандиты успели улизнуть. Следователь Петрусенко, осмотрев умело взломанные запоры дверей и высверленные дырочки вокруг сейфового замка, сразу подумал о таком специалисте, как Хорек. Того уже длительное время не было слышно, что само по себе казалось подозрительным. Несколько дней Викентий Павлович выслеживал взломщика, и вот теперь тот нагло ухмылялся ему в лицо. Петрусенко перешел на официальный тон:

— Тогда скажите мне, Хорин, где вы были вечером в среду?

Хорек сразу почувствовал перемену настроения следователя: пристальный блеск серых глаз, твердо сжавшиеся губы под щеточкой светлых усов. Ему ли не знать хватку этого самого удачливого в городе сыщика! И хотя взломщик на этот раз чувствовал себя невиновным, шутить ему перехотелось.

— В среду? — переспросил он. — О, господин Петрусенко, если я скажу, вы будете смеяться!

— А ты все же попробуй!

— В театре я был, — Хорек нервно хихикнул. — Наслаждался драматическим искусством…

— Вот это и вправду интересно. — Петрусенко взялся за шляпу. — Составьте мне, Хорин, компанию до ближайшего околотка. Там запишем ваш рассказ — пьеску, какую смотрели, вспомните, сюжетик, артистов…

Взломщик сейфов Хорек имел кличку, которая как нельзя лучше соответствовала всей его сути. Повторяла фамилию, намекала на хищную повадку, умение, сделав дело, незаметно юркнуть в укрытие, скрыться. Да и внешне этот человек напоминал хорька — маленький, щуплый, маленькие черты лица, прилизанные черные волосики, бегающие глазки-пуговки… Он был высококлассным специалистом в своей области и почти неуловим. Но все же дважды Петрусенко его ловил. Впрочем, Хорек на сыщика зла не держал — что ж, каждый делает свое дело. Хорек даже гордился тем, что его ловил только Петрусенко, и никто иной — талант этого сыщика был признан даже в столице. Недаром у него было звание «следователь по особо опасным преступлениям», и не раз он уже выезжал из своего родного города в далекие командировки, туда, где совершались тяжкие преступления. Харьковские уголовники, как ни странно, гордились этим, но и пользовались отсутствием сыщика на всю катушку… Впрочем, на этот раз Викентий Павлович и вправду ошибся в своем первом подозрении. Хорек в театре, судя по всему, был.

— Ну, господин Петрусенко! — восторгался он, — как много я в жизни потерял! Так бы и помер дураком, если бы не… в общем, дружок один. Спасибо ему! Но теперь наверстаю, все театры в городе обойду.

— И в оперу тоже пойдешь? — насмешливо спросил Петрусенко. Хорек задумался, потом с сожалением покачал головой:

— Нет, в оперу не пойду. Опера или там балет, это навроде сказки. А драма или комедия — все там как в нашей жизни! Этот Шельменко — свой же парень! Знаете, как я за него переживал! Ну, казалось, нет, тут уж ему не выкрутиться! А он — раз, как угорь, и тому и другому угодить успевает! Но главное — свой интерес… Такой затейник, и впрямь шельма!

— Так, значит, «Шельменко-денщика» смотрел?

— Точно, даже знаю, что наш земляк написал эту пьесу. Какой-то Квитка…

— Квитка-Основьяненко, Григорий Федорович.

— Точно, он!

— Откуда же такие глубокие познания?

— А дамочка одна сказала. В театре рядом сидела. Не здешняя, приезжая, а знала.

— Хорошо говоришь, Хорек. Я бы тебе совсем поверил, вот только одно мне непонятно…

— С чего это меня в театр занесло?

— Верно! Что за дружок тебя туда направил? И зачем?

— Про какого это вы дружка?

— А ты сам обмолвился…

Хорек состроил кислую гримасу, потом махнул рукой.

— Вы бы, господин Петрусенко, все равно допытались, своего не упустили бы, так? Чего там, расскажу. Преступления в том никакого нет, хотя дело немного странное, это да… Прилетела недавно весточка от старого дружка — он теперь не здесь живет, далеко. Вот он попросил подсобить ему в одном деле.

— В театре?

— Да, сходить в театр и сказать пару-тройку слов кое-кому. Вроде бы случайно, ненароком.

— Кому?

— Да какая разница… Ладно, ладно! Дамочке одной.

— Приезжей?

— Ну, хоть и приезжей. Ничего плохого, даже совсем наоборот!

— Хорошо он тебе заплатил, Хорек?

— Представьте себе, очень даже хорошо! За такой пустяк! Да еще удовольствие получил… Нет, теперь все театры обойду!

— Ну, ну, Хорек, мы еще не закончили. Хорошо заплатил, значит, это для него, дружка твоего, важно было. Кто же он?