– А может, пойду и передушу целый курятник, – сказал оборотень. Его ноздри раздулись, верхняя губа вздернулась, обнажив чуть выступающие клыки.
Лада вздохнула. Момент был безнадежно испорчен.
– Или овцу, – задумался оборотень. – Или подерусь с собаками. Иван, зараза, составил для меня целый кодекс – как должен вести себя хороший Волк.
– А как так вышло, что его заколдовали? – спросила Лада.
– Долгая история, – зевнул Волк. – Давай спать.
Лада отвернулась от него, подложила ладошку под щеку. Она ясно видела, что Волк что-то недоговаривает. Он зевал и делал вид, что умирает от усталости, но его глаза были внимательные и сосредоточенные, он явно боялся сболтнуть лишнего.
Поутру Лада проснулась и увидела перед своим носом ландыш. Белые цветочки, мелкие, как бусинки, украшали упругий стебель. На каждом цветке висела капелька росы, сверкающая в лучах солнца. Девушка повернулась, толкнула пушистый бок – Волк предпочитал спать в виде зверя – и сказала:
– Просыпайся. Вернемся в этот мерзкий городишко.
Волк открыл глаз, сверкнувший янтарем, острые уши повернулись к девушке.
– Заберем коня, – пояснила Лада. – И надаем им по щам.
Тарелка казалась вполне обычной – белая, с голубой каймой, краешек к одной стороны чуть скололся. Мелкое яблоко, зеленое, кислое до изжоги даже на вид, дрогнуло и медленно покатилось по тарелке. Донышко замерцало, пошло волнами, и вдруг показало изображение: растрепанная девушка хмурила брови и что-то выговаривала огромному Волку, который шел рядом. Иногда огромный зверь поводил головой в стороны, то ли не соглашался с тем, что говорила ему девушка, то ли смотрел по сторонам, то ли ему жал ошейник – старый, потрепанный, шерсть под ним примялась и выкачалась.
– Змей ее не съел, – задумчиво произнес голос.
– Она царевна, крысы были правы, – ответил второй, точно сплюнул. – Она расколдует Ивана.
– Это проблема, – согласился первый.
– Иван должен спать, уговор есть уговор, минимум сто лет, – второй горячился.
– Не вопи, – устало попросил первый.
– Это все Волк, шавка подзаборная, нашел же ее где-то! Почуял царскую кровь!
– Нельзя было его со счетов списывать.
– Что теперь делать?
– Не волнуйся. Они только в начале пути. Многое может произойти. И произойдет. Уж я позабочусь.
Над блюдцем появилась рука. Скрюченные пальцы с загнутыми когтями зависли над Ладой, сжались в кулак, изображение схлопнулось, а зеленое яблочко вмиг съежилось и почернело.
Над башнями города развевались флаги, ярко-красные, с каким-то зверьком посредине, Лада никак не могла его рассмотреть.
– Последний раз тебя прошу, – взмолился Волк. – Давай туда не пойдем!
– Пойдем, – отрезала Лада, она щурилась, пытаясь увидеть зверя на флаге. Длинный черный хвост закручивался в петлю, как на виселице. – Я не оставлю им коня.
– Нам нельзя светиться, Лада!
– В смысле?
– Поверь, будет лучше, если все решат, что Змей тебя сожрал. В сказочном мире ты важная фигура. Ты можешь влиять на ход событий, кроить сказку на свой лад. Ты – царевна, тебя все захотят заполучить.
– Хм, это будет новый жизненный опыт, – усмехнулась Лада. – Волк, мне нужен мой конь.
У входа в город стояли два стражника, один из них лениво сделал шаг вперед, когда Лада с Волком подошли ближе, загородил путь алебардой.
– Вход в город пять монет, для торговцев – десять.
– А для царевны, которую вы отдали на съедение Змею Горынычу? – поинтересовалась Лада. – Я требую проездной!
Лада шла той же дорогой, по которой ее вчера тащили волоком, только теперь радости у жителей поубавилось. Люди шептались, показывали на нее и Волка пальцами, подойти ближе боялись. На площади толпилось с десяток работников. Один из них вкапывал новый столб, свежий, только обструганный, а остальные стояли вокруг и наблюдали, изредка давая советы. Кости убрали, и теперь площадь, словно арену цирка, усыпали опилки. На столб было надето толстое кольцо, от которого тянулась блестящая новенькая цепь. Волк глухо зарычал.
– Палишься, Волк, – сказала Лада, сжав его руку.
Навстречу им уже спешил Главный мужик, как Лада про себя его называла. Он был без шляпы, камзол застегнут не на ту пуговицу.
– Царевна! – неестественно возликовал он. – Какая радость! Почему же Змей не съел тебя?
– Подавился, – мрачно ответила Лада. Она протянула руку с железным браслетом. – Снимите наручники. И приведите моего коня.
Главный вынул из кармана ключ, щелкнул им в оковах, обгрызенных Горынычем, и аккуратно снял браслет с Лады. Он попытался поцеловать ей руку, но девушка гневно ее выдернула.
– Значит, так, – она сузила глаза. – Я спасла ваш вшивый городишко.
– Да, царевна. Мы высоко ценим ваш подвиг во славу Крысограда.
– Крысограда?
– Когда-то давным-давно основатель города заплутал в холмах, он выбился из сил и наверняка бы погиб, если бы не нашел крысиную нору с запасами зерна…
– Лучше б помер, – пробормотал Волк.
– Я требую, чтобы этот столб убрали, – приказала девушка. – Навсегда.
– Но царевна, – замялся Главный. – Это древняя традиция города. Позорный столб используется постоянно – для воров, нечестных продавцов, пьяниц и шлю… неверных жен.
– Вы понимаете, что говорите? – холодно уточнила Лада. – Вы приковали ни в чем неповинную царевну к позорному столбу? Я прикажу Змею спалить ваш город дотла!
– Так он не сдох? – пронеслось по толпе.
– Нет, жив-здоров, и мы теперь с ним друзья, – соврала Лада.
Из-за плеча Главного выступила дородная дама в пышном платье, которое делало ее похожей на торт. Лицо стягивал кружевной чепец, и вся женщина была словно разжиревшая куколка – большие голубые глаза с загнутыми ресничками, маленький ротик розовым бутончиком, круглые щечки. Она всплеснула пухлыми ладошками и взяла Ладу под локоток.
– Пройдемте со мной, царевна. Ох, и намаялись вы, ох, и напугались. Вам надо передохнуть, искупаться, переодеться, столб уберем, все как пожелаете, поставим вам памятник из чистого золота…
Лада, загипнотизированная умиротворяющим бубнежом, шагнула вслед за дамой и вдруг услышала звон копыт по мостовой. Конь скакал ей навстречу, белая грива развевалась.
– Беленький! – бросилась к нему на шею девушка. – Лошадка моя! Беляшик! Беляш!
Конь потерся головой о плечо Лады, благодарно фыркнул, гарцуя золотыми копытами по брусчатке.
– Иван звал его Северным Вихрем, – буркнул Волк. Он хмуро осматривал горожан, высыпавших на площадь. – Пойдем отсюда, Лада, а?
