— Так в чём проблема, давай запускай, ищи основных, — настаивала Зинка, понимая, что время сейчас работает против.
— Только тут ещё одно условие: дилетанты должны быть сработаны, то есть надо вбивать сразу четверых, кто уже работал командой.
— Это труднее, многих разбросало, а многие второй раз на это не пойдут, — задумчиво сказала Зинка, — но делать нечего, ищи, у нас всё равно нет другого варианта. Ну что, Мотя, — поворачиваясь к дивану, где сидела подруга, сказала Зинка, — теперь можно и в магазин, выход найден. Всё-таки мы… — и не договорив, замолчала.
— Команда, — продолжил за неё Алексей, глядя на манипуляции Эндрю в компьютере как на магию. Он тоже был рад и новому делу, и тому, что коллега, опережая время и события, сейчас дал им шанс не опростоволоситься, а как обычно победить. Алексей Кропоткин был очень азартным человеком, но теперь игру в карты ему заменяла работа, адреналин он получал только от неё, полностью отказавшись от пагубной привычки.
— Где Мотя? — спросила Зинка, и в её голосе прозвучало беспокойство. В их компании все знали, что Матильду нельзя оставлять одну, если она выпила алкоголь. Он действовал на неё как катализатор приключений. Венцом, конечно, было похищение обезьянки из зоопарка, чтоб выпустить бедное животное на волю, тот благородный порыв не был оценён даже самой виновницей торжества и полностью провалился. Но были и другие приключения, так сказать, по мелочи.
Алексей, увидев пустой диван, побледнел и бросился искать свою вторую половину, но в «избе» её не оказалось.
Зинка набрала телефон Моти, и после долгих гудков мужской голос рявкнул из динамиков:
— Кто это?
— Звягинцева Зинаида Михайловна, — автоматически представилась она полным именем от испуга. — А вы кто?
— Капитан Крабов, — гаркнул в трубку мужчина.
Зинка была нестрессоустойчива, хотя усиленно работала с этим, пока же, когда на неё кричали, терялась и несла всякую чушь.
— Товарищ капитан, подскажите, пожалуйста, как к вам на судно попал телефон нашей подруги? — удивлённо спросила она быстрее, чем голова начала работать.
На том конце наступила тишина, видимо, человек обдумывал сказанное, а точнее, решал, издеваются сейчас над ним или он правда разговаривает с полной кретинкой, и, видимо, решив, что последнее, ответил:
— Значит так, хозяйка этого телефона находится сейчас в 248-м отделении полиции и обвиняется в нападении на полицейских, и никаких, мать вашу, кораблей! — последние слова он прокричал уже прекрасным фальцетом.
Зинка в растерянности посмотрела на друзей и сказала:
— Едем выручать Мотю, сказали, что она в полиции, и по тону капитана я поняла, что это правда, он уже на грани, а так доводить людей может только наша Матильда. Если не поторопимся, то возможно применение оружия, потому как нервы у Крабового капитана ни к чёрту.
— Я с вами, — засобирался Эндрю.
— Нет, — резко сказала Зинка, — ты сидишь и ищешь основных дилетантов. С полицией мы справимся без тебя.
Алексей же молчал, боясь даже предположить, что на этот раз вытворила любовь всей его жизни. Ну что же, какая непредсказуемая у него сейчас жизнь, такая и любовь.
Париж, Франция, август 1306 года
Фамильный замок семейства Бланшфор
Только маленький Бернар был страшно недоволен их предстоящим переездом. По причине его юношеского возраста Бернару не сказали, кто был инициатором этого путешествия. Призвав к себе старших сыновей Робера и Эврара, Эрменгарда передала им разговор с магистром ордена и спросила:
— Готовы ли вы, сыновья мои, отдать жизнь, как отец ваш, за Господа Бога нашего и сможете ли вы оправдать надежду великого магистра, наложенную на вас?
Она не слушала, что говорили её подросшие мальчики, она всё видела по их глазам, светившимся верой и чистотой. Эрменгарда осознала, что не зря прожила свою жизнь, воспитав благочестивых рыцарей, у которых на этой земле будет своя миссия.
Вещи были собраны, и хозяйка дома ходила по замку, в котором хранилось столько воспоминаний, понимая, что она навряд ли уже когда-то вернётся сюда. Сейчас они ждали только посланника от магистра с посылкой. Ожидание длилось уже довольно долго, и Эрменгарде даже подумалось, что магистр передумал и выбрал себе в служители миссии других людей. Холодок пробежал по коже от этих мыслей, неужто он усомнился в ней, неужто подумал, что её семья ненадёжна? Если так, то они не жильцы. К дому подъехала карета, и Эрменгарда вздрогнула: что принёс посланник, долгожданную весточку или смерть?
Ожидание было тягостно, поэтому женщина сама вышла на крыльцо принять решение магистра как Божью волю.
Рыцарь в белом плаще, сопровождающий карету, слез с коня и молча вручил Эрменгарде письмо. Она тут же раскрыла и начала читать.
«День вашей миссии настал. Человек, который привёз вам реликвию, глухонемой, поэтому не стоит его ни о чём спрашивать. То, что вы получите, не имеет цены в денежном выражении. Мир ляжет к ногам обладателя данной святыни, потому что она позволяет напрямую обратиться к Всевышнему и тут же получить ответ. Посему данная реликвия не может никому принадлежать. Наш доблестный орден поклялся у Гроба Господня, что будет вечно охранять её от зла. Сейчас вы направитесь в замок Мариенбург, он принадлежит нашим братьям рыцарям Тевтонского ордена. Но лишь один человек там будет знать истинную причину вашей миссии, для этого ты, Эрменгарда, должна будешь показать ему своё кольцо. Каждый посвящённый, кто будет видеть его на твоём пальце, узнает в тебе хранительницу святыни. Будь достойна миссии, наложенной на тебя орденом и Богом».
Едва она закончила читать, как немой рыцарь протянул ей кольцо, и когда она надела его себе на палец, он встал перед ней на одно колено и склонил голову в знак почтения. Это было обычное кольцо тамплиера с красным крестом в белом круге, и лишь два херувима с поднятыми крыльями на боковых гранях отличали его от множества подобных.
Когда все вещи были погружены, кони уже топали копытами, стремясь в дальнюю дорогу. Кованый железный сундук, закрытый на множество замков и засовов, от которых им даже не дали ключей, тоже стоял на самом тайном и самом безопасном месте в повозке. Эрменгарда простилась с прошлым, она уже точно знала, что её жизнь, да и жизнь её мальчиков больше не принадлежит им. Она прощалась с домом и просила помощи у Бога и своего покойного супруга, понимая, что им впереди предстоят страшные испытания.
Глава 4
Вор должен сидеть в тюрьме
— Понимаешь, Феликс, — объясняла Матильда своему новому знакомому, сидя на грязной лавке в КПЗ, — я с детства не могу выносить несправедливости. Зинка даже стихотворение про меня сочинила, прям в точку:
С детства я живу на всю катушку, Не умею, видно, по-другому. Коль люблю, то в чувствах по макушку, Коль ругаюсь, сразу по больному.
Защищаюсь вилами и матом, Рву подчас все связи сгоряча. Иду по жизни только быстрым шагом, А правду я рублю с плеча.
Когда гуляю, песни под шарманку Сами поднимают ноги в пляс. Ну а страдая, душу наизнанку В порыве праведном порву не раз.
Обижаюсь я без сантиментов, Прощаю быстро, вновь поверив слову, Живу всю жизнь на сто процентов, Ну не умею, видно, по-другому.
Алкоголь ещё не до конца выветрился, и поэтому чтение стихотворения было чересчур эмоциональным.
