нам отступить никак нельзя. Нам не простят ни советский народ, ни великий Вождь и умудренный учитель товарищ Сталин.
Теперь о враге. Я немного добавлю вам, капитан, в стратегическом плане. Немцы обычно наступают в два эшелона. Первый – моторизованные войска (танковые группы), второй – пехотные войска (общевойсковые армии). Сейчас перед нами лишь танковые группы, пехота задержалась в дороге, его замедлило упорное сопротивление наших окруженных войск.
По-хорошему нам бы эти группы, а именно 3 танковую группу, пока она в одиночестве, разгромить, - Сергей Александрович откровенно почесался, - да только у папаши Гота столько опытных войск, что нам и не снилось. Два моторизованных и два армейских корпуса! Их, конечно, изрядно потрепали по пути сюда, а еще больше измучила дорога, но силы все равно весьма большие. И по количеству и, особенно, по качеству. Поэтому я решил не начинать атакующие действия. Очень рискованно. Вместо этого мы спровоцируем его на наступление.
В этот момент оба его собеседника заерзали. Началось, что называется «шум в зале». Старший собеседник – полковник Михайлов – осторожно полюбопытствовал:
- А как мы его спровоцируем товарищ бригадный комиссар?
Спросил он строго по армейскому уставу, но уху попаданцу резануло. Комиссар и на командирской должности. Надо бы попросить переаттестоваться. Типа как И.В. Сталин произвел в середине войны в прошлой реальности. Причем резали тогда политработников по живому, зачастую на общевойсковые звания переводили с понижением.
Л.И. Брежнева сделали, хе-хе, полковником. Но поскольку одним из факторов была занимаемая должность, то лично его могут сделать генерал-майором. Лишь бы он не проиграл Герману Готу, а то всякое может быть!
- Мы подарим немцам ваш план, Григорий Михайлович, - любезно улыбнулся Романов, - увы, но на большее он не стоит, - и пока начальник штаба шокировано молчал, уточнил: разумеется, вы его еще дополните в том аспекте, в каком Гот бы хотел увидеть. А именно – войска растянуть в линии, а по Минскому шоссе отойти. Причина – возможное отступление. И имейте в виду – части и соединения, прибывшие со мной, там значиться никак не должны.
Иван Дмитриевич, - обратился он уже к начальнику разведки, - нехорошо говорить, но одного убитого штабного командира или, в крайнем случае, похожего на одного из них, надо подбросить к немцам с моим приказом, который сейчас полковник Михайлов доделает, а я подпишу.
Капитан Васильев кивнул. Михайлов, помрачнев от такой оценки его деятельности, все же быстро написал несколько абзацев о грядущем отступлении. Потом ушел в другую комнату, чтобы машинистка штаба перепечатала небело.
Короткий приказ – полторы страницы – как бы определил жизнь и деятельность десяток тысяч человек. Как бы, поскольку он был насквозь фальшивым. Хотя подпись Романова на подлиннике была настоящей.
Это приказ был большим грузом только для начальника разведки. Ведь командующий обозначил только общий подход. А кого и где отдать в виде трупа с приказом и чтобы это было правдоподобно, активно работать обязан лишь Васильев. И если не получится, то на одного мертвого советского командира будет больше.
Сергей Александрович молча смотрел, как Васильев забрал пакет с приказом, козырнул и вышел из штаба. Максимум он его дал. Сегодня начальник разведки имел все права командующего, мог приказать и отступать соединением в масштабе армии и на протяжении километра. Сможет при этом отдать немцам мертвое тело с фальшивым приказом – молодец, не сумеет, гм, не молодец. В любом случае с далеко идущими выводами.
Пусть работает. А у него другая проблема. Буквально один час назад перестала работать телефонная связь. Собственно, учитывая технический уровень, ничему не стоило удивляться. Диверсанты, бомбежка, артиллерийский обстрел, даже случайная машина или повозка, солдат – лоботряс, случайно зацепивший ногами провод и ищи ветра в поле.
Радио же в 1941 году считалось ненадежным, по этому поводу был специальный приказ, отнюдь не праздничный, в котором рассматривались якобы ошибки и раздавались всякие «подарки». Приказ в ходе войны вскоре отменили, тоже спешно и не совсем аргументировано. Но пока показывать свою любовь к радио, да еще к самому инициатору приказу от практически ссыльного, хе-хе, было бы совсем не разумно.
- Григорий Михайлович, связь «ВЧ» с Москвой не наладили? - спросил Сергей Александрович Михайлова, уже почти не сомневаясь в ответе. Если бы связисты отремонтировали, начальник штаба сам бы сказал, не затягивая. В 1941 году было так мало хорошего, что позитив начальству торопились передать в первую очередь.
- Никак нет, товарищ бригадный комиссар! - со вздохом ответил полковник Михайлов, - связисты стараются, но пока без особого толка.
Хм, в данном положении надо считать, что «все сделанное к лучшему». И.В. Сталин образца 1941 года – не лучший полководец. Точнее сказать, как полководец он был совсем плохой. Насоветует, наприказывает, а отвечать в конечном счете придется ему. Лучше уж наладить связь дедовским методом – посыльными. Вот сделает он все положенное и отчитается.
Зато все будет понятно и четко выверено. И, если что, его пистолет лежит, где положено – в кобуре на ремне. И в обойме достаточное количество патронов. Он не промахнется!
А И.В. Сталину он, разумеется, сообщит. Потом, когда окончатся бои. Верховный Главнокомандующий обязательно должен знать обо всем, это даже не обсуждается.
- Хорошо, Григорий Михайлович, - согласился великий князь, - теперь поговорим о настоящем плане действий.
Он помолчал, катая карандаш по столу. Потом поднял глаза на начальника штаба:
- Как я уже сказал, наступать у нас нет ни сил, ни возможностей. Остается ждать новых атак немцев. За этим у них не заржавеет, можете даже не сомневаться. Главное, где, когда и с какими силами. А вот с этим мы им поможем. Надеюсь, Васильев мастак своего дела и может не только обстреливать глазами свое начальство.
Сергей Александрович с некоторой насмешкой посмотрел на начальника штаба, который в этот момент решал две важнейшие задачи – показывал командующему, что он его внимательно слушает и в то же время дает возможность себе дистанцироваться от этой опасной теме. Тут ведь оно как? Начнет с начальника разведки, а потом плавно перейдет и к начальнику штаба. И никто его не остановит.
Попаданец меж тем посерьезнел, продолжил:
- Теперь нам главное не попасть в положение охотника за медведя. Знаете такое положение? Охотник заграбастал медведя, кричит: «Я медведя поймал»! А ему отвечают: «Так тащи его к нам». «Не могу, - говорит, - он не отпускает».
Посмеялись. Полковник, похоже, этот бородатый
