Однако все случилось именно так. Рената скривилась, закусила губу. Самое верное, конечно, принести свои извинения. Спокойно, мило, будто произошло недоразумение и только, хотя в душе ей хотелось отхлестать Анджера по щекам.
Его поведение было грубым, просто ужасным, но и она, если честно, вела себя далеко не лучшим образом. Зря раскричалась, чуть ногами не топала.
Да — он сорвал сегодняшнюю съемку, да — напугал Скакуна, которого, наверное, до сих пор ищут, да — выбил ее из равновесия своим дурацким поцелуем… Рената глянула на себя в зеркало, пальцем тронула губы. Интересно, это обычная манера Теодора Анджера с ходу целовать женщин, которых ни разу в жизни не видел?
Много же он о себе понимает!
Распахнутая дверь громко стукнула. Рената обернулась. На пороге стоял Анджер — взвинченный, вот-вот взорвется, за его спиной виднелось побелевшее лицо Энн.
— Мисс Бранч, Рена, я сожалею… Я просила мистера Анджера подождать, но…
— Но ему это надоело, — проговорил тот с холодной усмешкой. — Поэтому он решил взять дело в свои руки.
Рената глубоко вздохнула, выключила свет в ванной, жестом предлагая Анджеру вернуться в кабинет.
— Я вижу. Можешь идти, Энн. И приготовь, пожалуйста, сок со льдом. Мне не мешает чуть остыть. Мистеру Анджеру, думаю, тоже.
Про себя Рената досчитала до десяти, потом постаралась непринужденно улыбнуться.
— Не присядете ли, мистер Анджер?..
Тео отметил отменную невозмутимость женщины, глядевшей ему прямо в глаза. Он поразился произошедшей в ней перемене. Подтянута, строга, даже волосы гладко приглажены, как подобает даме, знающей себе цену.
Она более чем недурна! Тонкие линии лица, озерной голубизны глаза, горделиво изогнутая шея, кожа чуть тронута золотистым загаром. Не случайно, видимо, предпочитает на солнце носить шляпу с огромными полями, даже если та нелепо на ней выглядит.
Тео понял, что Рената вторично предложила ему присесть.
— Спасибо, я постою.
— Как пожелаете.
Она подошла к письменному столу, машинально сдвинула в сторону какие-то бумаги.
— Я сожалею, что мы неважно стартовали сегодня утром, мистер Анджер.
— Вы так это сформулировали, мисс Бранч? — Тео нарочно выбрал почти нежную интонацию. — А мне, вообще-то говоря, не удалось пока найти подходящую формулировку, что не делает мне чести, вам же — наоборот!
К его огромному удовлетворению, румянец окрасил ее высокие скулы — Бранч сразу уловила скрытую издевку.
— Мистер Анджер…
— Пожалуйста, — лучезарно улыбнулся Тео, — не надо столь формально ко мне обращаться. Если иметь в виду некую пикантность нашей встречи, это выглядит несколько нелепо. Разве нет?
— Послушайте, я готова забыть то, что случилось.
— Хотя, возможно, вы и правы. Некая дистанция между мной — теперешним владельцем «Трибуны» — и ее исполнительным директором — вами, возможно, более чем уместна.
— Разумеется, — вскинулась Рена, опять почувствовавшая определенный, скрытый в словах, смысл. Намекает на отца?.. Пусть, только бы ей снова не сорваться!
— Впрочем, я не возражаю, если мы станем говорить друг другу «ты» и по имени. Рена… Тео. Вполне общепринятая форма. Без ненужных церемоний. Так как?
Он играет с ней как кошка с мышью, подумала Рената и сказала:
— Я не против. Для партнеров, объединенных общим делом, это нормально, даже если они очень разные.
— Извините, Рената, я не уверен, что вполне понял вас. Разные в чем?.. Или вы ясновидящая?.. Мы же не более двух часов знакомы.
Бранч улыбнулась. Ему не удастся сбить ее. Она примерно знает, что он собой представляет. Билл мало говорил о старшем сыне, но и того, что он успел ей рассказать, было достаточно, чтобы составить представление. Умен, самонадеян. Такого лучше иметь в друзьях, чем во врагах, тем более если она не хочет лишиться «Трибуны».
Его плечо коснулось ее плеча, когда Тео проходил мимо, медленно обходя кабинет. Перед фотографиями, вернее фотокадрами из фильмов с крупными планами прославленных актеров — Симоной Синьоре в паре с Жаном Габеном — он остановился.
— Ваша коллекция?
— Да, — кивнула Рената. — Я больше всего люблю старые ленты. Например, «Кошку». Они оба там неподражаемы… А вы, какие фильмы вам нравятся?
Он смотрит на нее, улыбается, но она чувствует неискренность улыбки, которая лишь кривит его губы.
— Кино — иллюзия.
— Смотря какое. Хорошее — нет! — возразила Рената мягко.
Вовсе ни к чему опять схватиться, лучше не дразнить и не задевать самолюбие человека, если тот глух к искусству.
Тео сразу уловил перемену, с любопытством глянул и вдруг, протянув руку, убрал с ее щеки выбившуюся прядь волос. У нее перехватило дыхание. Не собирается же он поцеловать меня еще раз?
— А ваш «Скакун»?.. Надеюсь, он претендует стать в ряд фильмов, которые вам лично нравятся, Рената?
— К сожалению, нет. Даже отдаленно.
— Зачем же «Трибуна» снимает его? — в вопросе Тео снова звучала откровенная насмешка.
Бранч тяжело вздохнула.
— Видите ли, это давняя история. Ваш отец приобрел телевизионный канал, когда фильм уже был запущен в производство. Мы оказались в безвыходном положении. В замысле он ничего, но режиссерски, актерски и так далее не тянет.
— Тянет одна лошадь? — фыркнул Тео.
— Скакун, действительно, оказался на редкость способным актером, — неожиданно для самой себя откровенно расхохоталась Рената.
— А вы не пробовали себя на актерском поприще? Почему бы и нет? По-моему, у вас отличные внешние данные и несомненный дар к игре.
— У меня?
Анджер негромко рассмеялся.
— Именно. Рената Бранч лучшая из актрис, которых я когда-либо видел…
— Не надо продолжать. Мы оба знаем, что Теодор Анджер приехал в телевизионный центр вовсе не за тем, чтобы переброситься мячиком в словесном пинг-понге. — Рената подошла к столу и потянулась к телефону. — Сейчас Энн принесет документы, и давайте ими займемся.
Анджер остановил Ренату, властно накрыв ее руку своей.
— Я, пожалуй, несколько увлекся, говоря о твоих актерских данных, но легкость, с какой ты меняешь роли, восхищает меня. Вспыльчивая как порох в одно мгновение, соблазнительная в следующее, невозмутимый руководитель, когда это необходимо…
Их взгляды встретились, и ей совсем не понравилось то, что она увидела в зеленой глубине его глаз.
— Я знаю, ты все равно не поверишь этому, — осторожно проговорила Бранч, — но я просто стараюсь быть вежливой.
— Хочешь — верь. Не хочешь — не верь, но я тоже стараюсь быть вежливым. — На его лице чуть дрогнул мускул. — Иначе я уже сказал бы, что ты напрасно растрачиваешь свои актерские таланты…
