С того самого дня, занимаясь тренерской деятельностью, я всегда держу под рукой модель системы напряженной целостности. Невозможно придумать лучшей демонстрации того, насколько плавными, слаженными и упругими могут быть наши движения.
После семинара я получил штрафной талон и четкое понимание того, что достиг невероятного прогресса. Теперь мне нужно было попытаться найти ответ на следующий очевидный вопрос: если в нашем распоряжении имеется столь невероятная система, то как лучше всего использовать ее преимущества при беге? И правда ли, что большинство из нас этого не делает?
Теперь я смотрел на бег – и, что более важно, на движения тела – совершенно новыми глазами. Я был готов вернуться в Африку. Только на этот раз я решил, что отправлюсь туда, где своему ремеслу учатся большие мальчики и девочки. Следующим пунктом на моем пути должен был стать Итен.
Итен, Кения
Куртка взмыла в воздух и приземлилась мне на голову, прилипнув к ней, словно муха, прижатая к ветровому стеклу порывом ветра. На мгновение я перестал что-либо видеть перед собой, в то время как джип продолжал ехать вперед, подскакивая на каждой колдобине. Я ощутил, как пот с куртки стекает по моему лицу и шее. Я поморщился. Стояла невыносимая жара, и мне было вполне достаточно и моего собственного пота! Стараясь не дышать, я осторожно стянул прилетевшую на меня одежду, бросив на заднее сиденье в кучу такого же промокшего тряпья, собранного мной в то утро.
Интенсивная утренняя пробежка была в самом разгаре – позади осталось уже 20 километров. Джип едва заметно ускорился, поравнявшись с владельцем куртки, сброшенной минуту назад. Его аккуратно помеченная бутылка стояла на приборной панели рядом с десятками других, и, взяв ее, я протянул ее в открытое окно машины. Было чрезвычайно важно, чтобы каждому спортсмену досталась бутылка, предназначавшаяся именно ему и никому другому. Не менее важно было передать бутылку так, чтобы не сбить спортсмена с шага, так как это было бы сразу замечено его глазастым тренером, сидевшим за рулем рядом со мной.
Работой, которую я выполнял (ловил одежду и раздавал воду), обычно занимался кто-то из местных мальчишек, однако мне она легкой не показалась. Итен стоит на высоте 2400 метров над уровнем моря, и в пять часов утра, когда спортсмены собираются на тренировку, воздух еще очень холодный. Какими бы быстрыми они ни были, дневная жара вскоре берет свое, и спортсменам приходится сбрасывать с себя одежду и обильно пить жидкость. Я выступал в роли сопровождающего, зарабатывая себе право стать частью команды, раздавая воду и собирая промокшую одежду с пассажирского сиденья машины, однако приехал я сюда, разумеется, вовсе не ради этого. Моей наградой была возможность заснять бегунов на видео и собрать необходимые данные. И наблюдать за этими невероятными атлетами в движении было более чем щедрой компенсацией за переносимые неудобства.
С фотоаппаратом в одной руке и бутылкой воды – в другой, я был живым доказательством того, что человек при необходимости способен к очень быстрой адаптации. Я не только научился многозадачности (весьма впечатляюще с учетом моего пола), но и в итоге стал невероятно ловко уворачиваться от летящих в меня предметов одежды. Коснувшись чего-то горячего, человек впредь избегает повторного контакта. Точно так же и здесь: достаточно один раз ощутить на своей голове чью-то потную куртку, чтобы в следующий раз рефлекторно увернуться!
* * *
Расположенный в провинции Рифт-Валли, лежащей в высокогорной части Кении, Итен на первый взгляд ничем не отличался от других городишек этого региона. Небольшие каменные дома терялись среди холмистой местности, большинство местных жителей были трудолюбивыми фермерами и рабочими, домашний скот ходил по улицам, и уровень жизни здесь был чрезвычайно скромным. Тем не менее город отмечен следами величия. На въезде в Итен на недавно построенной дороге стоит арка такого же цвета, что и темно-красные грунтовые беговые треки вокруг. На вершине арки угадываются очертания петуха, а на верхней ее перекладине белыми буквами написано громкое, но вполне уместное утверждение: «Добро пожаловать в Итен. Родину чемпионов».
Итен обрел мировую известность как колыбель кенийского бега на длинные дистанции – вида спорта, в котором страна в последнее время занимает лидирующие позиции.
Невероятная история этого маленького городка насчитывающая 34 чемпиона мира, 35 олимпийцев, 12 мировых рекордов, 12 олимпийских медалей, в том числе 6 золотых, началась в середине 1970-х с прибытия подданного Ирландии по имени Брет Кольм О’Коннелл. Брет Кольм приехал с целью остаться в Итене на три месяца, чтобы преподавать географию в местной школе. С тех пор он отсюда не уезжал.
Будучи учителем – а впоследствии и директором – средней школы Святого Патрика, Брет Кольм устраивал для своих учеников и бегунов из других районов Кении лагеря для бегунов. Изначально они предназначались только для девочек, однако вскоре стало ясно, что этот регион был настоящим «клондайком» беговых талантов, и лагеря получили стремительное распространение. Сотрудники школы стали сажать деревья каждый раз, когда кто-то из подопечных добивался успеха за рубежом. Прошло всего несколько лет, и территория вокруг школы была усеяна цветущими саженцами. Вклад Кольма в развитие города был настолько огромен, что улицу, ведущую к школе для мальчиков, переименовали в О’Коннелл-стрит.
Всем своим успехом город обязан Брету Кольму. До его появления люди не понимали, зачем вообще бегать по кругу или треку. Они бегали, чтобы что-то забрать или куда-то добраться, однако сама идея бегать просто ради того, чтобы бегать, была им чужда.
Чтобы постичь тайну этого места, мне нужно было поговорить с Бретом Кольмом. Если бы мне удалось получить доступ к его знаниям и поработать вместе с его нынешним поколением талантливых бегунов, это гарантированно помогло бы мне стать более совершенным тренером. Он в буквальном смысле стоял у истоков и как никто другой мог раскрыть мне секрет того, почему Итен стал родиной бегунов. Десятилетиями он тренировал одних из лучших атлетов на планете, включая Дэвида Рудиша, двукратного олимпийского чемпиона, двукратного чемпиона мира и обладателя мирового рекорда на дистанциях 500 и 800 метров.
Проблема заключалась в том, что «Крестный отец кенийского бега», как его здесь ласково называли, был известен своей замкнутостью, тяготясь всеобщим вниманием, которое с каждым годом лишь разрасталось.
Я был для него лишь очередным исследователем. Очередным тренером. Очередным прихлебателем, желающим побыть рядом. Я писал ему электронные письма, наводил справки и даже приходил в школу в надежде на случайную встречу. Однако, как бы я ни старался, все мои попытки связаться с ним были встречены удручающим молчанием.
