ехала в двухместном купе с женщиной. Днем у них сидел Дмитрий Трофимович.
— У тебя, Оля, есть возможность присмотреться. Паспорт у тебя дипломатический. Так что ни те ни другие трогать не будут, — утешала ее женщина.
— Не забывай, — продолжал мысль жены Дмитрий Трофимович. — Ты едешь работать секретаршей. Языка толком не знаешь. Все время смотри то на меня, то на жену. И ничему не удивляйся. Внешне, я имею в виду.
— Да. Хорошо, — лепетала Оля.
— Я тебя одену по-человечески, и ты поедешь дальше. В посольстве будешь жить у нас. И не высовывайся. Чем меньше людей тебя видят, тем тебе же лучше.
— Да, — снова кивала головой Оля. — А куда…
— Обсудим на месте. Сейчас не время.
Белоруссию проехали ночью. Днем в Бресте выходили на вокзал, пока меняли колеса.
— А почему у нас такая нестыковка с Европой? — спрашивала Оля, недоумевая.
— Стратегический маневр, детка, — дипломат откровенно смеялся. — Надежда, что ИМ будет трудно.
ОНИ — это Оля уже поняла, это немцы.
— Именно немцы, детка, — сто раз повторили Ангелина Васильевна и Дмитрий Трофимович. — Фашисты — это плохо. Немцы — это корректно и грамотно. Никогда не ошибайся.
Советские пограничники с огромной собакой бодро пробежали по вагону. К ним в купе заглянули на мгновение.
— Помощь нужна? — спросил офицер. — Всего доброго!
— Имей в виду, Оля, — объясняла Ангелина Васильевна, — мы разные ведомства. Помощь они тебе оказывать не будут. Только самую примитивную — бинт и вата. Но всегда делаем вид, что «дружим». По закону нас никто досматривать не имеет права. Только если собака след возьмет.
— И что тогда? — Оля слушала, затаив дыхание.
— Наши просто спросят, что это вы такое «вкусное» везете, и напишут в докладной своему начальству. А они пропустят, но устроят каверзу по дороге. Поэтому надо быть начеку. И еще. Купе нельзя оставлять. Могут подбросить что-нибудь: листовки, письма, оружие. Что угодно. А потом полетят ноты и будут разборки. И нас как минимум больше не выпустят из Союза. А то и из партии погонят.
— Жуть какая!
— Да. Не говори. Но мы привыкли. Теперь поляки. Эти не очень страшны, но злы на нас. Не обращай внимания.
Поляки по их вагону прошли быстро. Теперь окно было завешано. В купе был полумрак.
— Могут и камень бросить. Сиди тихо.
Перед Варшавой пересаживались в другой поезд.
— Понимаешь, между двумя скорыми почти сутки. Деваться нам некуда. Можно, конечно, в посольство, но это неудобно. И внимание привлекает. Так мы приспособились здесь выходить. Смотри, как у проводника рожа вытянется. Товарищ из органов. Сказать ничего не может. Выходи. Поезд через три минуты.
— А билеты?
— Передадут на перроне. Ты и не заметишь.
Вместе с ними вышли еще двое мужчин и торопливо перебежали в стоящий напротив вагон. Поезд был чистый, но очень странный: узкие коридоры, малюсенькие купе.
— А как же тут можно поместиться? — удивилась Оля.
— Это называется польский СВ. Две или три полки друг над другом. Мы с тобой вдвоем будем. Располагайся.
— А почему нельзя сразу в Берлин ехать? — удивилась она.
— Потому что берлинский поезд тщательней досматривают.
— А кто эти мужчины, которые с нами вышли? — продолжала расспросы Оля.
— Это дипкурьеры, — сообщила женщина. — Мы их прикрываем.
— А я думала, меня, — рассмеялась Оля.
— И тебя, конечно.
— Ангелина Васильевна! Нам еще долго добираться?
— Почти сутки. Поезд пассажирский. Идет со всеми остановками. У нас впереди сплошные пограничники. Будь внимательна. Сейчас снова поляки, потом два раза немцы. Вот они — ревностные служаки.
— Но у нас ведь…
— Да. Но провокации не исключены. Что бы ни случилось — не вмешивайся. Говори только по-русски. Поняла? Хорошо.
Первые немецкие пограничники были спокойны. Ангелина Васильевна поднесла палец к губам, когда они вышли. После объяснила.
— Молчи. Они могут вернуться или стоять подслушивать.
Оля закивала головой: это она понимала хорошо. И снова смотрела в окно. Два странных поезда проплыли мимо них. Из окон выглядывали молодые веселые лица.
— Это репатрианты, — рассказала Ангелина Васильевна. — Возвращаются на родину через двести лет. Смешно? Но они едут.
— А кто они?
— В основном приграничные немцы из колонистов и наши прибалты. Хочется людям стрелять в братьев. Ничего не поделаешь.
Еще через шесть часов пришли совершенно другие пограничники. В вагоне их интересовали только русские.
— Это ваша дочь? — спросил пограничник у Ангелины Васильевны.
И тут началось. До той минуты сдержанная и интеллигентная на вид женщина расхохоталась, замахала руками.
— С ума сойти! Да я молодая женщина. Муж, конечно, староват. Но я! Ой, не могу!
Это был концерт. Оля переводила взгляд с Ангелины Васильевны на Дмитрия Трофимовича в полном недоумении.
— Фрау! Вы как всегда очаровательны. Хорошего пути!
Офицер козырнул, и пограничники вышли из купе. Ангелина Васильевна снова превратилась в строгую даму.
— Они запомнят только мою выходку. Тем более что они нас вот так себе и представляют.
— Ты была бесподобна, — покорно улыбнулся Дмитрий Трофимович.
«Ну и дела, — думала Оля. — Я бы никогда не догадалась».
В Берлин прибыли рано утром. Ворота посольства на мгновение открылись и снова с лязгом захлопнулись.
— Дамы, вы к себе, я на доклад, — помогая жене выйти, сообщил Дмитрий Трофимович.
— Дорогу найдем, не волнуйся, — Ангелина Васильевна снова, в который раз, превратилась в другую женщину — радушную хозяйку.
— Ольга, пять минут тебе на душ. Желтый халатик для тебя. Косу сними аккуратно, еще пригодится.
После обеда, который в судках принес Дмитрий Трофимович, начался инструктаж.
— Итак. У тебя, детка, простая задача… для опытного человека. Думаю, ты справишься, — начал Дмитрий Трофимович.
Оля промолчала.
— В Германии живет наш человек — Густав Шварцпин. Он владелец фотоателье. Главное, что наш человек — радист, у него в доме — рация. Ты понимаешь, как это важно?
— Она понимает. Продолжай, — проговорила Ангелина Васильевна.
— Мы редко навещаем его. В последнее время он очень подавлен. Это уже бросается в глаза. Твоя задача — оценить его состояние, взбодрить и понять, чем ему можно помочь. Вот все так просто.
— И кто я ему? — уточнила Оля.
— Хороший вопрос. Есть варианты. По возрасту ты или сестра, или невеста. Что лучше — не знаю, — так же спокойно продолжал мужчина. — Выбор за тобой.
— Я тебе помогу, — вкрадчиво начала Ангелина Васильевна, чей темперамент, видимо, не позволял так долго слушать и молчать. — У тебя есть сестра или брат? Я знаю, что нет. Ты росла с кем-то из сверстников в близкой дружбе? Тоже нет. Тогда тебе подойдет только роль невесты.
Оля вопросительно посмотрела на женщину.
— Все просто. Понимаешь, в отношениях брата с сестрой есть много нюансов, которые хорошо видны со стороны.
