я выполнила заученный книксен и присела за стол.
Синьор Одэлис выдвинул мне стул, зыркнув на племянника, потом сел и поднял бокал с чистой водой – так принято было начинать трапезу. Потом все отдали должное легким закускам – сыру, хлебу, свежей зелени и вареным яйцам.
Когда разлили по первому бокалу вина, синьора Барнс внесла основное блюдо, накрытое крышкой, поставила его в центр стола и удалилась. Дядюшка Одэлис снял серебряный колпак и… сонную тишину сиесты разорвал знакомый визг! Гостья смотрела на блюдо и визжала! Я даже уши заткнула – уж очень немузыкально вопила Прима Рокуэлл.
На тяжелом серебряном блюде на свежих листьях зеленого салата лежали… улитки! Отмытые, отваренные, набитые пряными травами и творогом. Рядом красовались плошки с соусами, колечки жареного лука и палочки моркови.
– Прима, – укоризненно сказал ей дядюшка Одэлис, – зачем так кричать? Разве ты не знаешь, что в первый день сбора улиток их традиционно подают к столу?
– Ты! Ты! – у бедной женщины даже слов не нашлось. Она резко встала, скомкала салфетку и ушла.
Синьор Портэлл, посмеиваясь, проводил родственницу взглядом и бодро спросил:
– Ну, кто смелый?
Я спокойно протянула ему тарелку. Улитки и улитки, что такого? Наша Марта наверняка умеет их готовить, а если мне не понравится вкус – доем сыр и салат.
Улитки меня действительно не впечатлили. Было ощущение, что жую землю. Я мужественно выдержала испытание, но от второй отказалась.
Дядюшка Одэлис посмеивался и уминал моллюсков. К моему удивлению, Роналдо тоже активно отдавал должное главному блюду. А я, стыдливо опустив глаза, ковыряла козий сыр.
За столом царила тишина, нарушаемая лишь стуком панцирей о тарелку и чмоканием, с которым очередную улитку доставали из раковины.
Показалось, что дядюшка Одэлис поглядывает на меня, словно чего-то ожидая. Может, хочет, чтобы я подружилась с его племянником? Но как?
Я совершенно не представляла, о чём говорить с молодым мужчиной этого мира. Что им тут интересно? Чем они занимаются?
А почему бы и нет…
– Чем вы занимаетесь, синьор Роналдо? – я вежливо улыбнулась ему и положила в рот маслину. Надо же, а здесь они совершенно не похожи на те, что привыкла покупать в своем мире.
Показалось, или Рокуэлл проводил моё движение взглядом?
Вопрос он проигнорировал, продолжая уплетать улиток, запивая их красным вином. Дядюшка подождал несколько секунд, а потом позвал его:
– Роналдо?
– Да, дядя Одэлис, – Рокуэлл поднял взгляд.
– Ты ведёшь себя невежливо и заставляешь меня краснеть, – племянник смотрел непонимающе, и синьор Портэлл был вынужден пояснить: – Синьорина задала тебе вопрос, не дело его игнорировать.
– О, простите, синьорина, я не расслышал вопроса и прошу простить меня, – лицо Рокуэлла выражало живейшее желание загладить свою вину. – Что вы хотели узнать?
Я смутилась. Племянник синьора Одэлиса казался таким искренним в своём раскаянии. Вдруг и правда не расслышал? Бывает, задумался.
Я повторила свой вопрос, одновременно разглядывая молодого Рокуэлла.
– В данный момент я изучаю профессию виноградаря, – ответил он то, чего я совсем не ожидала.
Мальчишка был совсем не похож на дядю – высокий и нескладный, и больше напоминал неловкого студента, чем человека, трудящегося на земле. Я с трудом представляла его среди лоз в широкополой шляпе, защищающей от солнца. Но я до недавнего времени тоже не предполагала, что вдруг начну этим заниматься и увлекусь.
А сейчас могла ли представить что-то иное?
Но почему синьор Портэлл учит не своего племянника? Почему он учит меня?
– Вы так удивлённо смотрите на меня, юная синьорина, наверное, думаете, почему я изучаю сию науку не на винограднике своего дяди? – произнёс он с мягкой улыбкой и стал похож на моего одноклассника Генку, ботана, мучимого всеми хулиганами школы.
Я только кивнула, потому что подумала именно об этом. Взглянула на синьора Портэлла, но тот со снисходительной улыбкой наблюдал за нашей беседой, не вмешиваясь, словно чего-то ждал.
– Дядя считает, что из меня не выйдет виноградаря, в то время как матушка уверена, что я именно тот, кому стоит передать дело.
Юный Рокуэлл нравился мне всё больше. Его мягкая улыбка и самоирония импонировали, и он больше не казался тем самовлюблённым засранцем, которым представился мне сначала.
– А что думаете вы? Чего хотите? – я тоже начала улыбаться, чувствуя себя свободнее.
– Я хочу стать хранителем королевской библиотеки, – вдруг ошарашил он признанием, – но кто же мне позволит? Знатный человек не должен глотать книжную пыль, – с нарочитым пафосом, явно копируя маменьку произнес Роналдо. И тут же потише добавил: – Зато может глотать пыль виноградника и упиваться каждый день…
Королевской библиотеки? Я и не думала, что таковая существует. И вообще, не думала, что этот новый мир огромен и необъятен. Замкнувшись в поместье дядюшки Портэлла, я ограничивалась лишь узким кругом общения и теми знаниями, что он давал мне. А это была в основном информация о винограде и вине.
И, кажется, теперь мне этого было мало. Я хотела узнать о новом мире, приютившем меня и давшем второй шанс. Уже хотела задать вопрос молодому Рокуэллу, как за моей спиной раздался резкий голос его матери:
– Одэлис, нам нужно поговорить!
Глава 8
Чтобы не мешать разговору родственников, я прихватила со стола кусок хлеба с сыром и ушла к себе. Но одно окно моей комнаты выходило как раз на веранду, а Прима Рокуэлл не думала сдерживать голос.
– Одэлис! Что это еще за шуточки?! – возмущенно начала она. – И откуда взялась эта девчонка? Неужели ты решил завести любовницу на старости лет и притащить ее в родительский дом?
– Присядь, Прима! – строго ответил ей дядюшка и даже пристукнул кулаком по столу. – Не смей оскорблять мою ученицу и меня заодно! Ты не хуже меня знаешь, как я любил свою жену и верен ее памяти. Дела шато тебя вообще не касаются! Ты вышла замуж, уехала и получила приличное приданое! Сколько бочек «Королевского лекаря» увез твой благоверный? Пятьдесят?
Синьора Рокуэлл поперхнулась воздухом, а синьор Портэлл продолжил:
– Не смей распространять сплетни
