а потом перечитаю саму статью.
Неожиданно на девушку волной накатилась сонливость. И вместо того чтобы пойти на кухню, Даша «на минуту» прикрыла глаза.
– А что, работа – не волк, в лес не убежит! – не открывая глаза, произнесла она. Сладко зевнув, Даша незамедлительно очутилась в объятиях Морфея[6].
Глава 5
Бал был в самом разгаре. Вечер подкрался незаметно. Факелы из белого воска, вставленные в дорогие канделябры, казалось, были зажжены самим Прометеем – так ярко и весело горел их огонь. Дамы блистали в своих роскошных туалетах. Шелест платьев из дорогих тканей, блеск украшений из драгоценных камней – всё это только часть особого мира, где царствует лишь тот, кто умеет двигаться в танце, вести приятную беседу, соответствующую требованиям этикета, и ни о чём подолгу не задумываться.
Диадемы, колье, перстни, браслеты, броши – дорогие туалеты дам сверкали этими украшениями, подобно рождественским деревцам в самую волшебную ночь на земле. Но меж разодетых дам и столь же блистательных кавалеров выделялась одна дама… В самом деле, её можно было бы принять за королеву, так хорошо она была сложена, так ярко сверкали её глаза, так изумительно было ей к лицу платье с лифом из бархата жемчужно-серого цвета и пышной юбкой, расшитой серебром. На её лице играла улыбка, а с губ слетала только что услышанная шарада – дань популярной форме досуга. Нитка морского жемчуга украшала её лебединую шею. В её облике гармонично сочетались высокий рост и величественная осанка. Тонкие белые пальцы крепко сжимали веер из павлиньих перьев, а огромные широко поставленные карие глаза были обрамлены веером пышных чёрных ресниц. Что ещё следует добавить к вышеописанному портрету? Длинные тёмные волосы были уложены в модную причёску: собранные в косу, они венчали голову на манер короны, но дальше, казалось, дразня окружающих, оставшиеся локоны ниспадали на плечи весёлым водопадом. При её появлении все взгляды обращаются к ней. Сколько веселья в её танце! Сколько радости серебристом смехе-колокольчике, за которым она легко скрывает от окружающих свои настоящие мысли и чувства. Новый танец – новый кавалер, дама в серебристо-жемчужном платье делает реверанс…
– Ваша светлость… – слуга обращается к даме – хозяйке дома, где сегодня царит бал.
– О, прошу прощения, месье, – дама обращается к своему кавалеру. – Мне нужно отдать необходимые распоряжения, чтобы сделать бал ещё более прелестным! Подарите этот танец одной из моих кузин, красотой они не уступают Диане и Леде[7]!
– Я сделаю это, только лишь чтобы доставить вам удовольствие, храня в сердце надежду на следующий танец…
Удостоив эти слова улыбкой и тем самым освободив себя от более длительных изъявлений благодарности, предписанных этикетом, дама спешит покинуть бальный зал.
– Скорее, мой добрый Патрик, скорее отдайте мне письмо.
Фраза была произнесена уже в саду, и за этим последовало появление письма из рукава слуги. Руки дамы слегка дрожали, когда она взяла конверт кончиками пальцев.
– Подумать только, какое расстояние проделало это письмо! Некоторые люди не преодолевают его и за всю свою жизнь! Как дрожат руки… Кто знает, что написано в письме?
Наконец, оно было вскрыто, и лист желтоватой бумаги извлечён на свет. Дама торопливо прочла послание, стараясь унять свои чувства. На первый взгляд, ей это удавалось довольно хорошо, она ни разу не изменилась в лице, пока читала. То есть настолько, насколько это могли скрыть её умение владеть собою и помощь свинцовых белил, тщательно смешанных с уксусом и яичным белком.
– Ваша светлость… я осмелюсь… спросить… принёс ли я хорошие новости?
– Новости, Патрик, никогда не бывают хорошими или плохими, – произнесла дама, слегка покачав головой. – Плохими или хорошими могут быть лишь сопутствующие им решения. Собери всех через пятнадцать минут в библиотеке. Мне нужно навестить Аннет…
– Как вам будет угодно, мадам.
Вернувшись в зал, дама с весёлой улыбкой обратилась к своим гостям.
– Господа, я совсем забыла, что пришло время для фейерверка! Прошу вас всех спуститься в мой великолепный сад!
Пользуясь тем, что теперь внимание гостей обращено на её сад, дама проскользнула в потайную дверь, скрывающую длинный коридор, украшенный фамильными портретами. Торопливо идя по коридору, дама старается не смотреть на них. Шаг. Шаг. Шаг. Каждый следующий – поспешнее предыдущего. Но коридор, кажется, не становится короче. Ещё шаг. Ещё один.
– Я не властна над расстоянием даже в собственном замке! – грустно замечает дама.
Вдруг навстречу ей – тёмная фигура в маске из чёрного бархата. Дама, погружённая в свои мысли, отшатывается в сторону. Не призрак ли это? Фигура приближается, на неё падает свет от факелов на стенах. Это женщина. Свет падает на её платье – оно в точности повторяет изысканный наряд дамы. Маска опускается.
– Мари! – весело восклицает неизвестная девушка, похожая на даму, как две капли воды, – вы не переменили своего решения? Я приехала сюда так скоро, как только узнала про…
– О, нет, Изабелла, не переменила. Ты можешь занять моё место на балу.
– Благодарю вас, кузина! – улыбается Изабелла. – Как я рада, что нас свёл случай. Иначе бы я так и жила в глуши, не танцевала бы на балах, не увидела бы Его Величество…
Мари торопливо обнимает кузину.
– Прощайте! – шепчет она.
– Прощайте! – восклицает Изабелла, стараясь скрыть в голосе грусть.
Тем временем Мари продолжает свой путь. Коридор же всё упрямо тянется чередой стен и семейных портретов. Наконец, дама приотворяет дверь в небольшую комнату и тихо входит внутрь.
– Сколько можно говорить вам, мисс Мари, чтобы вы не крались по коридору, словно кошка?
– Ах, няня… Аннет… Моя милая старушка Аннет, никто уже больше не зовёт меня мисс Мари, кроме тебя… – произносит дама, входя в комнату. – Мне нужна твоя помощь… и преданность.
– Я так полагаю, пришли новости от Франсуа? – спросила пожилая женщина, склонившаяся над колыбелькой.
Дама кивнула, нежно глядя на малыша, играющего в колыбели.
– Дай мне его, Аннет!
Малыш заулыбался, когда Аннет передала его Мари.
– Твоё решение твёрдо, Мари? – тихо спросила няня.
– Как камень. Самые преданные мне люди уже собрались в библиотеке. Через час-другой мы отплываем. Изабелла так похожа на меня. Она будет носить мои наряды, ездить на балы в течение первых недель, пока король не вернётся в город. Потом она уедет поправлять здоровье на лечебные воды. Ты будешь всюду её сопровождать и писать мне, если что-то вызовет твоё недоверие. Никто не заметит подмены. По крайней мере, не сразу.
– У Изабеллы вздорный характер.
– Почти как у меня.
– Что ж, с этим не поспоришь, – улыбнулась Аннет.
– Значит, проблем
