мою сумку и поднимает меня на ноги. — Это может быть что угодно или кто угодно, и я не собираюсь торчать здесь, чтобы это выяснить. Этого будет достаточно. Мы уходим сейчас или умрем…
От ее слов я начинаю двигаться, потому что Ария права, и нам важнее выжить, чем найти пропавшие образцы. Мы всегда можем вернуться. Я следую за ней по лестнице, и на самом верху она останавливается. Я сглатываю свой страх, глядя на ее напряженную спину. Это ведь не монстр?
Если да, то что нам делать?
Я хочу спросить, но молчу, следуя ее примеру.
Раздается еще один грохот, и Ария поворачивается ко мне, прижимая палец к губам, приказывая молчать. Я киваю, и Ария поворачивается вперед и выходит. Я следую за ней как можно ближе, не желая оставаться одной. Ничего не вижу, но замечаю что-то на улице.
Солнце начинает садиться. Боже мой.
Мы здесь погибнем!
Мой взгляд падает на что-то движущееся снаружи, и я едва не закричала. Ария сосредоточенно смотрит на солнце со страхом в глазах — страхом, которого я никогда раньше в ней не видела.
— Ария, — шиплю я.
— Я знаю, — бормочет она, но она не видит того, что вижу я.
— Нет, смотри. — Я указываю дрожащей рукой. Там, за стеклом, сидит чертов тигр — животное, клона которого я видела только в зоопарке, поскольку большинство вымерло здесь, в городе… или мы так думали. Он наблюдает за нами, врезается в стекло, не сводя с нас глаз, и ищет путь внутрь. Мое сердце колотится, и уверена, что оно слышит его и чувствует мой страх, облизывая клыки.
— Идем быстро и бесшумно! — приказала Ария, схватив меня и потащив за собой. Она вытаскивает меня на улицу и бежит вприпрыжку через площадь. Я возвращаюсь взглядом к тигру и чуть не вскрикиваю, когда вижу, как он несется за нами и рычит.
— Бежим! — кричит Ария.
Я бегу со всех ног за ней, но мы слишком медленные. Мы умрем. О боже, мы умрем… Я кричу, когда Ария падает рядом со мной, а тигр сидит у нее на спине и кусает ее за плечо. Он огромный, вдвое больше ее, и такой сильный, что я на мгновение замираю, но страх и решимость на лице Арии заставляют меня двигаться.
Я не оставлю ее умирать, не тогда, когда могу помочь. Глупо, но я бросаюсь к тигру. Он поворачивается ко мне и рычит. Его глаза теперь устремлены на меня — новая движущаяся мишень.
— Беги! — кричит Ария. Я смотрю на нее, вижу, как она тянется к чему-то, но снова перевожу взгляд на тигра, когда он приближается ко мне.
Он следит за каждым моим шагом, из его пасти капает кровь Арии. Я перевожу взгляд на нее, видя ее решимость. В руке у нее камень, она слегка покачивается на ногах, но стоит твердо.
— Беги сейчас же! — кричит она и бросает камень. Камень попадает в зверя. Он резко разворачивается, задевает меня хвостом, отбрасывая назад, и с ревом бросается на Арию.
Я смотрю на нее, умоляя бежать, идти со мной.
Но тигр стоит между нами…
— Беги! — требует она и бежит, несмотря на рану. Тигр начинает преследовать ее, и у меня нет выбора. Я не могу ее бросить в одиночестве. Она сказала мне бежать. Мне было сказано слушаться ее, поэтому, несмотря на страх, вину и беспокойство, поворачиваюсь и бегу.
ГЛАВА 6
КАТОН
Нахмурившись, я смотрю на город за городом, на невидимую границу между моим племенем и племенем Акуджи. Ее ничто не обозначает, но я знаю, что она есть. Я слышал то, что не должно было быть возможным, если бы никто не был начеку.
Крики.
Человеческие крики.
Человеческий женский крик.
Я снова замешкался, желая выяснить, что это такое, но не желая пересекать территорию Акуджи. Возможно, у нас все хорошо, мы даже были друзьями, но он не мог такого допустить. С другой стороны, если на его территории кричат человеческие самки, то он, скорее всего, уже там.
В этот момент я слышу что-то ближе ‒ маленькие бегущие ножки.
Звук почти как у ребенка. Но это не одного из наших, потому что они слишком громкие и неуверенные, и тут я слышу ее бормотание. Ее страх обрушивается на меня со всей силой, от его зловония к горлу подкатила желчь. Чистый ужас, и по какой-то причине мое сердце бьется с огромной скоростью. Рычание срывается с моих губ, когда пробираюсь вдоль линии, и тут вижу ее.
Девушка спотыкается в конце дороги, переступает через мою территорию и переходит на территорию Акуджи. Она оглядывается через плечо. В ее глазах стоят слезы, они цвета бури, и горят, как раскаты грома в ночи. Ее волосы светлым ореолом струятся вокруг нее, когда она бросается назад и снова падает. Девушка со всхлипом ударяется о землю, затем поднимается на ноги и отступает назад.
Она потеряна, растеряна и напугана.
Я никогда не видел человеческих женщин. Сюда посылают только воинов-мужчин. Как она прошла за стену и почему убегает? От кого? Это она кричала? Может быть. А может, один из воинов Акуджи нашел ее и пытается убить за то, что она перебиралась за стену.
Эта мысль почему-то разозлила меня, и я не успел опомниться, как переступил границу племени из-за ее страха. Меня раздирает тошнотворное ощущение, сердце бешено колотится, когти рассекают воздух, а хвост хлещет по спине. Все во мне ревело и кричало, требуя спасти ее.
Защитить.
Беречь.
Откуда это взялось?
Но стоять на месте потрясенным и растерянным было некогда, до меня доносится запах свежей человеческой крови. Она ранена! Девушка озирается по сторонам и хнычет. Я мало что знаю о людях, но знаю, что в темноте у них слабое зрение, и она, вероятно, видит только мою тень, но это заставило ее отшатнуться назад. Она снова закричала во все горло, пытаясь отползти от меня.
Что-то глубоко внутри меня подсказывает, что человеческой девушке никогда не удастся от меня убежать, как бы она ни старалась.
Это заставляет меня двигаться, зная, что мы в опасности. Она в опасности. Если воин Акуджи поймает ее, а он поймает, по запаху ее крови и по ее крикам, то она умрет, и даже мысль об этом приводит меня в бешенство. Зрение застилает красная пелена.
Меня могут убить за это, за предательство, за пересечение племенной границы,
