В течение следующего часа Отис внезапно начинал артачиться по меньшей мере дюжину раз, а некоторые темы – например, то, в чем именно уязвим Мертон Соррел, – отказался обсуждать вообще, однако я все же записал за ним девять страниц в своем блокноте.
Итак:
Френк Эдей, пятидесяти пяти лет, женат, имеет двоих сыновей и дочь, доля прибыли – двадцать семь процентов от общих поступлений в кассу фирмы (на долю самого Отиса приходилось сорок процентов). «Генератор идей», но в суде почти не выступает. Заключил брачный контракт между Мертоном Соррелом и Ритой Рэмзи четыре года назад. Его собственное финансовое положение прочное. Отношения с женой и детьми – так себе. Любит поволочиться за женщинами, но свои амурные дела держит в тайне. Делом супругов Соррел, насколько известно Отису, интересовался от случая к случаю.
Майлз Хейдекер, сорока семи лет, женат, детей нет, доля прибыли – двадцать два процента. Его отец, ныне покойный, был одним из основателей фирмы. Конек Хейдекера – работа в суде, он добывал для фирмы громкие судебные дела. Два года назад по просьбе мистера Соррела выступал на стороне его жены, когда против нее возбудил дело один ее бывших служащих. Скуп, но деньги у него водятся немалые. Отношения с женой неясные, хотя с виду – нормальные. Слишком поглощен работой и хобби – шахматами и закулисными политическими интригами, чтобы путаться с женщинами, в том числе и с миссис Соррел.
Грегори Джетт, тридцати шести лет, холостяк, стал одним из компаньонов и получает теперь одиннадцать процентов прибыли после двух успешно проведенных дел, имевших большой общественный резонанс. Одна из корпораций, чьи интересы он тогда представлял, была собственностью Мертона Соррела, и за последний год Джетт был частым гостем в доме последнего на Пятой авеню, хотя особой предупредительности к хозяйке дома не выказывал – по крайней мере, по словам очевидцев. Его финансовое положение Отис обсуждать не пожелал, но дал понять, что Джетта не так уж заботило, положительное ли сальдо у его баланса, – в своих расчетах с фирмой он имел задолженность. Вскоре после того, как он стал компаньоном фирмы – года два назад, – его нагрели на большую сумму – Отис думает, тысяч на сорок. Он тогда финансировал одно провалившееся бродвейское шоу. В труппе этой, кстати, играла одна его подружка. Тратился ли он на других подружек, Отис не знал или не хотел говорить. Он отметил лишь, что, по его наблюдениям, да и по замечаниям, которые отпускала на счет Джетта Берта Аарон, тот в последнее время выказывал мисс Пейдж больше внимания, чем это было необходимо по работе.
Однако, когда Вульф высказал предположение, что мисс Пэйдж выбралась в окно, потому что подозревала, а может, знала в точности, что именно происходит, и решила вмешаться, Отис не поддержал эту идею. Он делал все возможное, чтобы переварить новость о предательстве одного из его компаньонов, но мысль о том, что в дело вовлечен еще и кто-то из сотрудников фирмы, была для него просто невыносимой. Нет, сказал он, за мисс Пэйдж он возьмется сам, и она, без сомнения, сможет обосновать необходимость своего поступка.
О миссис Соррел наш посетитель информации не скрывал, но часть его сведений была известна всем, кто читает газеты и журналы едва достигнув совершеннолетия, она (тогда еще под именем Риты Рэмзи) покорила Бродвей своей игрой в пьесе «Достать луну с неба», затем с еще большим успехом сыграла в двух других спектаклях, отказалась от ангажемента в Голливуде, два года водила за нос Мертона Соррела и наконец вышла за него замуж, бросив сцену. Но Отис добавил кое-что из того, на что намекали газеты в «Колонках слухов»: что через год брак этот затрещал по швам и стало ясно, что красавица Рита вышла за Соррела лишь для того, чтобы наложить прелестные свои лапки на мужнин кошель, причем явно не собиралась ограничиваться пределами, оговоренными в брачном контракте. Ей надо было больше, гораздо больше – она зарилась на большую часть состояния супруга и начала потихоньку собирать против него материал, но он, не будь дурак, ввел в курс дела своих поверенных – Отиса, Эдея, Хейдекера и Джетта, и те воспрепятствовали осуществлению ее замыслов – или им так казалось. Сам Отис был в этом уверен – до той минуты, когда прочел копию моего заявления. После этого, по его словам, он перестал быть уверен в чем бы то ни было.
Но главное, с ним было более или менее все в порядке. Когда он собрался уходить (было уже два часа пополуночи) и направился в холл, походка его была несколько неровной. Но, конечно, он не был в таком шоке, как тогда, когда просил воды, чтобы запить лекарство. Напоследок он все-таки, рассыпавшись в словесах, отверг предложение моего шефа о совместных действиях, но согласился не предпринимать никаких шагов до среды, до десяти утра, пока не получит информации от Вульфа, пообещавшего связаться с ним в течение последующих тридцати двух часов. Единственное, что Отису предписывалось сделать, – это дать инструкцию мисс Пэйдж никому не говорить, что он читал мое заявление, а также выяснить, почему эта девица отсюда удрала. Он считал маловероятным, что полицейские ознакомят его с содержанием моего заявления, но сказал, что, если даже они это сделают, он заявит им, что поверит всему этому, только если они представят ему доказательства. Конечно, Отису хотелось знать, что предпримет мой шеф, но тот ответил, что сам пока этого не знает и, скорее всего, не примет решения до утра.
Я подал посетителю пальто, выпустил его на улицу, затем вернулся в кабинет. Там уже стоял Фриц.
– Нет, – угрюмо ворчал Вульф. – Ты же прекрасно знаешь, что я не ем по ночам.
– Но вы же не обедали! Съешьте хоть омлет или…
– Черт возьми, да не хочу я! Дай мне поголодать! Вообще, иди спать!
Фриц глянул на меня. Я покачал головой – и он вышел. Я сел и задал шефу вопрос:
– Ну что, связываться мне с Солом, Фредом и Орри?
– Нет, – он глубоко вздохнул через нос и так же неспешно выпустил воздух изо рта. – Я ведь не знаю, что делать дальше. Какое же, к черту, может быть у меня для них задание?
– Ну, это самая настоящая риторика.
– Не риторика, а логика. Конечно, я мог бы дать им какое-нибудь простое задание, но зачем? К примеру разыскать тот дешевый ресторанчик или кафе, где мисс Аарон их засекла. Сколько в городе таких заведений?
– Да не меньше тысячи. А то и больше.
Он хмыкнул.
– Или вот еще опросить всех служащих этой адвокатской фирмы, чтобы узнать, который из трех компаньонов долго беседовал вчера днем с мисс Аарон. Или, приняв на веру то, что он последовал за ней, выяснить, кто ушел из конторы вскоре после нее. Или искать человека, который не сможет убедительно объяснить, где он был и что делал между пятью и десятью минутами шестого. А может, искать ближайшую телефонную будку, из которой он сюда звонил. Или изучать взаимоотношения юристов с миссис Соррел. Все это правильные шаги, даже многообещающие – именно по этим направлениям надо вести расследование. И завтра к полудню мистер Кремер с окружным прокурором пустят по этим следам сотню человек.
– Две сотни. Это дело – не из обыденных.
– Так что мне с моими тремя, ну, скажем, четырьмя, включая вас, помощниками заниматься тем же самым было бы несколько легкомысленно. Можно было бы сделать вот что: попросить мистера Отиса пригласить всех их сюда – я имею в виду Эдея, Хейдекера и Джетта. Пусть он попросту скажет им, что нанял меня расследовать произошедшее в моем доме убийство.
