выстрел, — говорит она, медленно поворачиваясь в моих объятиях.
— Я не против подстраховаться и сделать как можно больше выстрелов.
— У тебя очень хорошая меткость, но я знаю, что ты любишь стрелять.
— Я люблю стрелять с тобой.
Наши глаза встречаются, и в моей груди вспыхивает любовь. Я прижимаюсь к ее челюсти и провожу большим пальцем по ее щеке, прежде чем снова взять ее в рот. Мой язык пробегает по линии ее губ, а затем проникает внутрь и заплетается вместе с ее языком.
Эта женщина — моя. Ее тело — мое. В нем будет расти мой ребенок. С каждым часом это осознание все сильнее разгорается в моем сознании, наполняя меня непреодолимой гордостью и острым чувством покровительства.
— Я люблю тебя, Джесса.
Она протягивает руку, чтобы провести ладонью по моей руки.
— Я люблю тебя, Мейсон. — Сжав мою руку, она подносит ее к губам и целует костяшки пальцев, прежде чем войти в наш роскошный номер. — Нам нужно принять душ, иначе мы опоздаем на встречу с Мантаниллой. Где мы решили встретится?
— Мы заказали столик в ресторане "Травесия". Элла написала мне, что она уже взломала их систему безопасности и следит за каждой камерой.
— Она наша чудо-девочка, — говорит Джесса под шумом душа. Я забираю наши чемоданы с того места, где оставил их в дверном проеме. Когда я возвращаюсь в спальню, она быстро двигается, обернув вокруг себя полотенце.
Мимолетно поцеловав ее в губы, я быстро принимаю душ и одеваюсь. Уже через двадцать минут мы выходим в тропическую ночь и садимся в машину.
Горизонт Панамы сверкает, как карнавал, в синевато-серой дымке сумеречного неба. Это одна из самых мегаполисных стран Центральной Америки, хотя вдоль береговой линии она по-прежнему напоминает маленький карибский остров.
— Я хочу курицу джерк и кокосовый рис, — говорит Джесса, опираясь руками в кожаное сиденье рядом с собой.
— Уже есть тяга к еде?
Ее плечо поднимается.
— Надеюсь.
Это заслуживает еще одного поцелуя. Черное платье без рукавов демонстрирует ее подтянутые руки цвета мокко, а темные волосы убраны в сторону и струятся блестящими волнами по груди. В ее ушах — большие серебряные обручи, и она настолько шикарна и утонченна, что никто не догадается, что она может в мгновение ока застрелить вас из сделанного на заказ пистолета NAA Guardian, пристегнутого к верхней части ее бедра. У меня Glock 17 в наплечной кобуре справа и такой же Guardian в левом ботинке.
— Не теряй бдительности. У нас все еще нет точных данных об этом Мантанилле, — передает голос Эллы через крошечные наушники с чипами в наших ушах.
Губы Джессы кривятся в улыбке, и она бросает на меня взгляд. — Пока ты у меня в ухе, а Мейс рядом, я буду в порядке.
Таункар останавливается, и я наклоняюсь вперед, держась за край своего черного пиджака над огнестрельным оружием у грудной клетки. Мне было бы удобнее с "вальтером" в задней части джинсов, но это не Колумбия. Это наводит меня на мысль.
— Мы должны вернуться в Колумбию, как только закончим эту работу, — говорю я, перекладывая свою руку на руку жены и вспоминая деревенский отель под открытым небом в окрестностях Картахены, нашу первую ночь вместе.
Она выставляет одну сексуальную ножку из машины и оглядывается на меня через плечо. Знойные кошачьи глаза сверкают зеленым, а из ягодных губ выглядывают белые зубы.
— Ты такой романтик.
Я выдыхаю смех и выхожу вслед за ней на тротуар. Ресторан примыкает к огромному высотному отелю, и я бросаю взгляд на возвышающийся стеклянный фасад. Положив руку на поясницу Джессы, мы входим через большую вращающуюся дверь. Массивная люстра освещает современный декор вестибюля. Все здесь геометрические формы, белая краска и темное дерево. Каблуки Джессы звонко стучат по глянцевому полу, и мы уже направляемся к темному входу в пятизвездочный ресторан, когда в ушах у нас раздается голос Эллы.
— Объект в движении. Он направляется в вашу сторону. Похоже, он покидает ресторан. Будьте начеку.
Зачем ему уходить, как только мы приехали? Я только успел додумать эту мысль, как к нам подошел человек, о котором шла речь.
— Сеньор Москарелли, сеньорита Стил. — Мантанилла останавливается перед нами и слегка кланяется, сложив толстую руку по центру груди. Я замечаю на его пальце тяжелый латунный(медный) перстень. На нем есть знак отличия или герб, который я смутно узнаю.
Он невысок, но мускулист и коренаст. Он одет в темный костюм, а в его зализанных черных волосах прямо по центру над левым глазом проходит жирная серебристая полоса — несомненная помеха в этом бизнесе, так как она делает его запоминающимся, легко вычленяемым из толпы. А то, что ему, похоже, все равно, усиливает мое беспокойство.
— Простите за это нарушение, сеньор, — продолжает он. — Мы должны немедленно уехать отсюда.
По тому, как моя рука лежит на спине Джессы, я чувствую, как напрягаются ее мышцы.
— Простите, — я делаю шаг в сторону, увлекая ее за собой. — Что именно здесь происходит?
У него сильный акцент.
— Я только что получил известие от своих людей. Мои дела требуют, чтобы я иногда… скрещивал шпаги с сомнительными типами. Из за этого требуется, чтобы я путешествовал с телохранителями. Они говорят, что мы должны отправиться в более безопасное место.
Мы с Джессой оба одеты в тонкий кевлар, но мне не нравится, что ее голова уязвима.
— Что вы предлагаете? — спросил я, все еще не готовый отодвинуть жену от своего тела.
К обочине подъезжает блестящий черный внедорожник и резко останавливается. Я слышу, как щелкают замки.
— Мы можем поехать на моей машине в безопасное место на холмах. Это совершенно безопасно, уверяю вас.
В голове зазвенели тревожные колокольчики. Я никуда не поеду с этим парнем, но Джесса делает шаг мне навстречу.
— Мы ничего о вас не знаем. — Ее голос спокойный, властный. — Как мы можем верить, что вы не пытаетесь нас обмануть?
— Вы правы, не можете. — Мужчина пожимает плечами и показывает нам свои ладони. — Но это единственный способ вернуть мою дочь.
Меня это не устраивает. Я не намерен садиться в этот джип, но прежде, чем я успел ответить, моя жена обошла меня и запрыгнула внутрь.
— Джесса… — Это разочарованный стон, но я забираюсь в машину вслед за ней.
Я ни за что на свете не позволю этому человеку увезти ее и, возможно, моего ребенка. Джесса сказала сегодня одну вещь, и я гарантирую, что это правда. Пока Элла у нее на ухе, а я рядом, ей нечего бояться.
Двери захлопываются с твердым
