Джордж Боуэн продолжал рассматривать Кита.
– Я питаю высочайшее уважение к мистеру Сигрейву, как и к любому человеку, который может отправиться в такое путешествие и перенести такие испытания. Я могу лишь хотеть быть похожим на них, но у меня не получается. Во мне есть что-то от кролика... которому вечно не везет. А это правда, сэр? Нигел Сигрейв действительно ваш друг?
– Действительно.
– И теперь я могу встретиться с ним! – восторженно вскричал Джордж. – Я написал ему, когда он вернулся из последней экспедиции, и он взял на себя труд ответить. А теперь я могу встретиться с ним, и Сьюзен тоже увидит его. Он не сказал когда, но это будет скоро; может, уже на будущей неделе.
– Да брось ты, – вмешался Харви, – ну что за шум из-за этого Сигрейва? Что он сделал такого, кроме того, что заблудился в джунглях и его спасли? Мне кажется, что мы вкладываем слишком много эмоций в эту тему. Сигрейв? Если вы спросите меня, я скажу, что он ничего собой не представляет.
– Никто тебя и не спрашивает, Харви, – напомнила ему Пат.
Долгий раскат грома громыхнул где-то неподалеку. Пат, которая уже заметно раскраснелась, глянула на маленький позолоченный маятник часов, которые под стеклянным колпаком стояли на каминной доске.
– Бели ты собрался уходить, Харви, почему ты продолжаешь болтаться здесь? Ни ты, ни твое поведение меня совершенно не волнуют, пока ты не занимаешься клеветой или открытыми оскорблениями. Почему бы тебе... ох, Кит, что это за слово, которое, как я помню, употреблялось в армии во время Гражданской войны?
– Ты имеешь в виду «вали отсюда», – напомнил ей Кит. – Им пользовались на Севере так же, как и на Юге. «Вали отсюда» – вот что это значит, Пат. Vamos, или убирайся. Смывайся. Исчезни.
– Я не знаю, что такое vamos, но остальные слова совершенно понятны. Ты, конечно, их слышал, Харви? Почему бы тебе просто не свалить отсюда, не сделать vamos, не убраться или не смыться?
Харви остался невозмутим.
– Нервы, нервы! – поддел он ее, цокнув языком. – Может, все делается ради твоей же пользы, дорогая. Что-то мне не нравится выражение глаз Фарелла. Но давай не будем забывать о милосердии, ладно? Хотя нашу компанию принято считать веселыми гуляками, мы с Джорджем умеем понимать намеки. Идем, Джордж.
Он толкнул тяжелую дверь, выходящую в холл, широко распахнул ее и вышел. Давая понять суетливыми жестами, что он извиняется, Джордж последовал за ним.
Вскоре их шаги прозвучали по изразцовым плиткам пола в холле. Хлопнула входная дверь. Тридцать секунд спустя, после нескольких громовых артиллерийских залпов небо с грохотом разразилось потоками дождя.
– Они ушли? – громким шепотом осведомилась Пат. – Они в самом деле ушли?
Она подошла к дверям задней гостиной, заглянула в них и плотно прикрыла.
– Да, ушли, – вернувшись, сообщила она. – С моей стороны глупо так волноваться...
– Вовсе не глупо. Я сам был готов свернуть его гнусную шею. Но юный Боуэн не вызывал желания прикончить его. Похоже, он неплохой парнишка.
– Он такой и есть, Кит.
– А вот кузен Харви.
– Я не могу потворствовать Харви, хотя и чувствую ответственность за него, как за члена семьи. Но понимаешь, в какой-то мере этот глумливый тип прав. Когда речь идет о тебе, мне нельзя доверять. Я не могу, да и не хочу сопротивляться...
– Моя дорогая...
– Если другие женщины ведут себя так, как им нравится, почему я не могу вести себя точно так же? То, чем мы занимаемся, когда остаемся наедине, Кит, – она не отводила взгляда от его лица, – не считается ни греховным, ни запретным. Все это совершенно правильно. Я говорила – мы должны помнить, что кто-то может оказаться рядом. Но все это на самом деле настолько не важно, что я не знаю, то ли плакать, то ли смеяться. Но не хочешь ли поинтересоваться, сколько времени? Уже половина десятого. «Надеюсь, я не заставлю тебя опоздать на поезд». – «О нет, в нашем распоряжении еще достаточно поездов». Это нечто иное, Кит, настолько простое и ясное, что я только сейчас осознала...
За плотными опущенными портьерами был слышен ровный и мощный шум дождя. На какое-то мгновение Пат задумалась, а потом махнула рукой в сторону занавешенных окон:
– Ты не должен выходить в такую погоду. То есть я хочу спросить, можешь ли ты подождать, пока я переоденусь в дорожный костюм. Ионас отвезет в экипаже нас обоих, и по пути на вокзал я смогу высадить тебя у твоего отеля.
– В этом нет необходимости, Пат. Я могу спокойно дойти и сам...
– Подожди, прошу тебя! – Ее глаза блеснули радостным торжеством. – Именно это я и хотела сообщить. Но из-за своей глупости забыла, что это надо было сказать первым делом. Мне все же придется сделать то, что необходимо, но нет нужды спешно отправляться сегодня вечером. Я могу отправиться завтра рано утром, успеть разобраться со своими делами и вернуться в воскресенье днем. И если ты не против, прийти в воскресенье к чаю...
– То есть ты не уезжаешь сегодня вечером? Ты это имеешь в виду?
– Конечно это! И, кроме того... нам совершенно не надо куда-то выходить! Тебя устроит, если мы останемся дома? Чтобы тем временем...
– Устроит ли? – переспросил он. – «Рай ждет меня, любовь моя, и в нем не надо мне ни книг стихов, ни ломтя хлеба, ни вина кувшина. Только тебя... чтобы часы остановились». Ты сказала, что тем временем...
Подняв взгляд, она подошла к нему, и ее шаловливое выражение сменилось совершенно иным.
– Сегодня мы одни, Кит, мы так этого хотели. И ты помнишь, что я сказала как раз перед тем, как нас прервал Харви?
– Конечно, помню. Теперь мы одни, и нас никто не прервет. Поэтому...
Но едва только его пальцы коснулись плеча Пат, как снизу раздался отчаянный трезвон, словно кто-то с силой дергал ручку звонка у входной двери.
Пат сдавленно вздохнула. Кит дернулся и выругался.
– Мы вроде считали, что остались одни? Интересно, что еще нас ждет? Может, вернулся наш Чайльд Гарольд, чтобы устроить дополнительные хлопоты?
– Нет, у Харви есть свой ключ. Странно... в такое время ходить по гостям не полагается. Ох, Кит!..
Пат нерешительно двинулась к двери и слегка приоткрыла ее. Кит следовал за ней.
Колокольчик смолк, и теперь был слышен только гул непогоды. На этот раз домоправительницы не было на месте; появилась только горничная Эллен, успевшая привести себя в порядок. Когда она потянула на себя входную дверь, в холл ворвался порыв холодного ветра.
Снаружи под укрытием портика стояла девушка, которой не могло быть больше восемнадцати лет; широкий плащ с капюшоном настолько скрывал ее фигуру, что она казалась бесформенной. У обочины ждал крытый кеб. Его кучер, похоже, прятался на тротуаре под раскрытым зонтом.
