как боялась невесть откуда появившегося незнакомого Крюгера, делавшего хамские жесты, намеки и угрозы на тему моего незавидного будущего. А уж когда из тьмы внезапно появились желтоглазые мертвецы и люди в серо-черном, она вообще начала прощаться с жизнью. Было очень страшно, тоскливо и непонятно, пока я не появился.
— Сейчас еще раз по жопе получишь, — посулил реально теряющий последнее терпение я, — Об этом мы можем поговорить позже.
— Позже будет не до разговоров! — логично прогундосила пилотесса, хлюпая носом, — А я…
— Сейчас ты будешь одновременно плакать, рассказывать, трахаться и взлетать, Стелла. Вот еще слово и всё начнется.
— Всё! Всё! Я поняла! Уйди! Не отвлекай!
Глава 3
— Ты, Криггс, видишь в насилии лишь костыли. Оно для тебя всего лишь метод по-быстрому решить задачу, либо выпутаться из неприятностей. Утрированно, грубо, но, признаться, очень эффективно, учитывая наш статус бродяг. Однако я — дело совсем иного порядка! В насилии я вижу не эффективность, а идею! Жесткости, прозрачности, отсутствию компромиссов! Именно поэтому я и работаю на Кригстан. Он, видишь ли, дает веру в то, что не заржавеет, не заплывет фастфудом и фильмами, а будет зло строить весь мир, рваться вперед и вверх, в космос и дальше! …так что мы, ты и я, совсем не одинаковые, понял?!
— …и всё-таки, мы вместе, — кисло хмыкнул я, выбрасывая окурок и натягивая маску на лицо, — Мы дело делать будем… или как?
— Вперед, мой верный друг! — повязавший платок на рожу Крюгер широко распахнул двери перед собой, заходя в банк с воплем, — Никому не двигаться, это ограб…
Мне пришлось его прервать залпом с двух револьверов, прострелив головы двум полуоркам-охранникам, оказавшимся внутри по разные стороны от входа. Мужики так удивились перфомансу бывшего революционера, что даже не дёрнулись, когда я воткнул каждому из них дуло пониже скулы. Так и упали красиво подрубленными зелеными дубами, заставляя немногочисленных клиентов визжать от вида разбрызганных по потолку мозгов.
— Выстрел… должен был быть предупредительным! — возмутился Крюгер, оборачиваясь ко мне.
— У меня в этих очках сужено поле зрения! — пожаловался я ему, стреляя в еще двух полуорков с автоматами, выскочивших из закутка за спиной у бледного как моль кассира. Попал замечательно — одному в горло, а второму в живот, вынуждая с утробным выдохом пасть на пол, и начать там художественно умирать. Больше никого не появилось, а скорее наоборот, кассир попытался испариться, но, увидев направленный на него ствол, тут же застыл на месте с дрожащей нижней губой.
— Итак, повторюсь! — громко и отчетливо проговорил Крюгер, — Это ограбление! Не давайте моему злому другу в неудобных очках повода, и никто не пострадает! Видите, какой он нервный?! Мы пришли только за деньгами банка!
— Вы имеете право молчать и сохранять дыхание! — прибавил я, чтобы хоть как-то войти в образ.
А затем произвел предупредительный выстрел в потолок. Просто так, только чтобы Крюгер слегка пострадал морально. Ну, мы же выработали план? Нужно ему следовать.
Грабить дунвардский банк стало сплошным удовольствием. Десяток клиентов, оказавшихся на полу, с заложенными за головы руками, был очень тих и печален в своем наблюдении полуорочьих трупов, совершенно нам не мешая. Крюгер, пользуясь своей выдающейся харизмой, не имеющей ничего общего с должниковой, проворно припахал работников на вскрытие местного сейфа, присовокупив работниц к заложникам. Три минуты моего молчаливого контроля молчаливого зала и… полный успех. С одной небольшой проблемой.
Денег оказалось слишком много.
Мы неудачно зашли, если так можно выразиться. Припортовый город, банк в закрытом деловом районе, все тащат деньги сюда, в том числе и судовые кассы, когда судно встает на длительную стоянку. В итоге моя наглая кровожадность, совершенно ошеломившая начальника этого отделения, помешала ему поднять тревогу с помощью магического браслета. Точнее, мозги на белоснежных документах ввели товарища в смертный ужас, из-за которого он, вместо того чтобы рисковать жизнью, защищая сбережения клиентов, начал визгливо умолять Крюгера, пища о том, что он ничего не нажимал и никого не вызывал.
Вот на этом моменте всё покатилось к чертовой бабушке. Мне пришлось поднимать пинками всех мужчин в отделении, а затем заставлять их таскать мешки с купюрами, подготавливаемые Крюгером и парой барышень-кассирш, в карету на дизельном приводе, что мы оставили неподалеку. Такие примитивные механизмы в деловой район не допускались, ибо воняли, грохотали и вообще мешали почтенной публике, но оглушенные и связанные стражники на одной из проходных не стали возражать, когда мы проехали.
Как итог? Мы набили несметным количеством денег целую карету, буквально вписывая себя в историю наиболее удачливых грабителей мира Кендры, и теперь нам буквально ничего не мешало сдристнуть отсюда к такой-то бабушке. Это было совсем не по плану. Тогда будет план Б, понял я, улавливая подмигивание напарника.
— Все внутрь! Внутрь, я сказал! — зарычал я веселым тоном на мужиков, слишком уж одурманенных запахом свободы на улице. Пара теток, видевших, как они грузили карету, ничего особого еще не поняла, но стояли, громко осуждая некошерное транспортное средство в их среде обитания.
Загнав мужчин в здание, я ломанулся к лысому… обстукивающему внутренности сейфовой комнаты в поисках тайников. Нет, ну а что делать, если трудолюбивые женщины смели всю наличность, оставив чистые полки, а теперь наблюдают за этим придурком квадратными глазами?!
— Кадастрис, мы теперь богаты! Богаты!! — истерично-радостно заорал я, подлетая к ожидающему пакости Крюгеру и сжимая его в своих объятиях. Даже от пола оторвал, во как!
— Шмызл, идиот! Кретин! — тут же сдавленно, но громко и внятно закряхтел болтаемый в воздухе лысый, — Наши имена! Теперь всех придётся убить!! Ай!!
Последнее было вызвано броском напарника жопой на пол и введением его в ну просто полностью беспомощное состояние, которое даже местным блондинкам, при виде меня, лихорадочно дергающего «застрявшие» в кобурах револьверы, дало понимание, что пора смазывать лыжи, чтобы не отбросить коньки!
За Крюгером я бежал из банка, вопя как умалишенный и размахивая револьверами. Симулировал изо всех сил, чтобы скрючившийся в уголке начальник отделения, тот самый, что отдался нам всеми фибрами души, не подумал, что мы его специально пропустили. Затем, вскочив на облучок дизельной кареты, которую я наотрез отказался считать автомобилем, Крюгер, завопив нечто нечленораздельное,
