ты туда же, – нахмурился Пчелинцев. – Семен Егорович тоже мне такой вопрос задавал.
– И что вы ответили?
– Ответил, что не знаю, я его силу на силомере не измерял. Откуда мне известно, на что этот спекулянт способен, на что не способен? Если у человека приступ жадности, может, у него силы в десять раз больше становятся. Ну, а теперь этот вопрос, насчет его силы, ты сам будешь решать. Все, флаг тебе в руки. А я этот камень с души сбросил.
Два объемистых уголовных дела оттягивали руки; ехать с ними в Сокольники было, конечно, неправильно. И вообще документы должны лежать в сейфе. Поэтому Егоров поднялся в свой кабинет, который он делил с лейтенантом Полозковым. В данный момент лейтенанта не было на месте, кабинет был пуст. Егоров положил бумаги в сейф и уже собрался выйти в коридор, когда дверь открылась и в кабинет заглянул лейтенант Игорь Кузнецов, с которым Егоров так много общался этой ночью.
– Ты здесь? – обрадовался лейтенант. – Хорошо, что я тебя застал. Хотел сообщить новость, я ее только сейчас узнал. Я как раз смену сдал, домой собрался. И тут зашел Пашка Чумаков и сообщил, что, оказывается, вчера в Сокольниках произошло убийство.
– И какая же это новость? – удивился Егоров. – Убийства у нас, к сожалению, случаются довольно часто.
Он это сказал, и в то же время его кольнуло какое-то нехорошее предчувствие.
– Потому что это убийство имеет к твоему расследованию самое непосредственное отношение, – объяснил Кузнецов. – Убит некий Петр Петрович Измайлов, известный меломан и собиратель редких грампластинок. Тот самый Петр Петрович, адрес которого…
– Понял! – перебил его Егоров. – Теперь я понял! Это мой свидетель, на которого я рассчитывал. А подробности ты знаешь?
– Нет, подробностей не знаю, – покачал головой лейтенант. – Знаю только, что туда, на место преступления, поехал лейтенант Позднышев из вашего отдела. Это где-то прямо рядом с парком. Если захочешь, ты их там найдешь. Так что решай, что тебе делать дальше. Ну, а я пошел.
И с этими словами Кузнецов исчез.
Первым побуждением капитана Егорова было немедленно мчаться в Сокольники, увидеть место преступления, узнать подробности… Потом вместе с Позднышевым отправиться на квартиру убитого, провести там обыск… Он даже встал, сделал несколько шагов к двери. И тут передумал. Вернулся к столу, сел и задумался.
«Что мне даст изучение места убийства Петра Петровича и его квартиры? – размышлял капитан. – Да, я уверен, что это убийство – никакая не случайность, что оно прямо связано с убийством Леонидовой. Но ведь покойник мне ничего не расскажет. Возможно, он был убит потому, что знал убийцу Леонидовой – вернее, он знал человека, которому рассказал об ожерелье, купленном певицей. Но теперь он об этом человеке уже не расскажет. С этой стороны мне теперь к убийце не подобраться. К тому же полковник Волков мне не звонил, он не объединил убийство Петра Петровича с тем делом, которое я веду. Убийство Петра Петровича будет расследовать Позднышев. А мне надо заниматься своим делом».
И капитан открыл блокнот и начал изучать записи, сделанные вчера. Вот что ему рассказали люди, работавшие в театре, с ними он беседовал в театральном буфете. А вот это ему сказал старый режиссер Княжевич. Ну да, конечно! Старый режиссер назвал ему имя человека, который был страстным почитателем Леонидовой, ходил к ней за кулисы, встречался с ней, обедал в ресторанах… Этого человека зовут Борис Маркович Шварцман, и вот его телефон. «Вот эту ниточку мне теперь и нужно тянуть!» – решил Егоров, пододвинул к себе телефон и позвонил Шварцману.
После нескольких гудков трубку подняли, и Егоров услышал:
– Шварцман у телефона. Кто спрашивает?
Голос был звучный; такой голос мог принадлежать человеку, который привык часто выступать, говорить с большой аудиторией.
– С вами говорит капитан Егоров из уголовного розыска, – представился оперативник. – Мне необходимо с вами поговорить в связи с гибелью Виолетты Игоревны Леонидовой. Кажется, вы…
– Что?! – прервал его речь крик, раздавшийся на другом конце провода. – Что вы сказали?! Летта погибла?! Этого не может быть!
– А вы не знали об этом? – немного удивился Егоров. Ему казалось, что, поскольку с момента гибели певицы уже пошли вторые сутки, этот факт широко известен. – В таком случае извините, что я так вас огорчил. Тем не менее это факт – Леонидова была убита позавчера, пятнадцатого октября. И мне поручено расследовать это преступление. Мы не могли бы сейчас встретиться?
– Встретиться… Да, конечно… – пробормотал собеседник на другом конце провода. – Я собирался кое-что прочесть к лекции, но это подождет… А где она сейчас? Я хотел сказать: где тело Летты? Ее еще не похоронили? Я хотел проститься…
– Тело Леонидовой в морге, – ответил Егоров. – Когда ее будут хоронить, я не знаю, но думаю, что не завтра, так что вы еще успеете проститься. А сейчас необходимо найти ее убийц. И я надеюсь, вы мне в этом поможете. Вы можете сейчас подъехать на Петровку, в МУР?
– Да, конечно, я приеду, – торопливо ответил собеседник. – Я сейчас…
– Буду ждать, – сказал Егоров.
И он вновь стал изучать свои вчерашние записи и намечать новые направления расследования.
Спустя сорок минут раздался стук в дверь, и в кабинет вошел представительный мужчина лет сорока пяти. Хороший костюм, польский плащ, правильно подобранный галстук – все говорило о том, что перед оперативником предстал человек высокого положения. Его холеное лицо выражало неподдельное горе.
– Моя фамилия Шварцман, – сказал вошедший. – Вы меня вызывали…
– Да, Борис Маркович, вызывал, – ответил Егоров. – Проходите, пожалуйста, плащ можно снять. Садитесь сюда. Сначала несколько формальных вопросов…
Из ответов свидетеля капитан узнал, что Шварцман – доцент, работает в Московском педагогическом институте, преподает математику и астрономию. Был женат, но сейчас разведен, есть двое детей, дочь и сын, оба уже взрослые.
Но вот формальная часть была закончена, и капитан перешел к основной части беседы.
– Вы давно были знакомы с Виолеттой Леонидовой? – спросил Егоров.
– Это сложный вопрос, – ответил преподаватель. – Смотря что считать знакомством. Я был страстным почитателем таланта Виолетты Игоревны уже давно – пожалуй, лет двенадцать. Я посещал все спектакли с ее участием, ходил на концерты, дарил цветы… Долгое время этим и ограничивалось. Но затем мне удалось попасть за кулисы и лично познакомиться с Леттой. Это произошло пять лет назад. Вот этот срок, пожалуй, и надо считать временем нашего знакомства.
– Я знаю, что вы вместе проводили время, бывали в ресторанах…
– Да, Летта любила хорошую кухню, и я старался ее баловать.
– Вы бывали у нее дома?
Тут Борис Шварцман несколько смутился.
