глумливый голос откуда-то сверху. – Прошу простить, не удержался. Решил поиграться с санитарами леса.
Стрелять надзиратель не рискнул, удар кулаком ушел в пустоту.
– Вы все также упрямы, Лео. Приятно, что некоторые вещи не меняются, – насмешливо сказал малефик. Затянутая в кожу ладонь опустилась на лоб следователю. – Это мой подарок за нашу прошлую встречу. Признаю, вы тогда меня переиграли, вот только…
Следующие слова Милано не расслышал. Его разум заполонила боль.
Глава 3
Небо серое и низкое. Траншеи глубокие и узкие. Люди… Люди здесь определенно лишние. Хотя вроде для этого и созданы.
– Спасители Родины. Повелители темной энергии. Передовой рубеж человечества. Так вас называли?! Красивые слова, вот только в реальности все не так.
Комиссар Милано ненавидел себя в такие моменты. Дурацкая речь, дурацкая форма, дурацкая служба. Еще и глотку надо надрывать. Иначе не дойдет.
Проклятая война. И глупые мальчишки, которым задурили головы пропагандой и сказали, что сейчас Республики нужны герои-малефики.
Других просто не осталось – обычные солдаты полегли в четырнадцатом и пятнадцатом. Магические дивизионы оказались обескровлены в шестнадцатом, когда сарконцы бросили в бой своих чернокнижников.
Генералы ответили тем же. И в пожар пропаганды полетели новые слова.
– Вы смазка для штыков, пушечное мясо, которыми будут заделывать бреши, когда фронт прорвут. Ваша задача выполнить приказ и выжить. Хотя штабные суки по поводу последнего не уверены. Вам ясно?!
«Неужели мне достались хлюпики. Никто не возразит и не попытается поставить на место немагическое быдло?» – равнодушно подумал Милано.
Но его ожидания оправдались. Нашелся пацан, решивший заявить о себе и сказать пару-тройку слов. Преимущественно нецензурных.
В другой ситуации эта ругань, сказанная ломающимся голосом, заставила бы Леонардо рассмеяться.
Только комиссар Милано не имел на это право.
За время службы в бюро он собрал впечатляющую коллекцию мрачных событий, два года на фронте увеличила ее на порядок.
Момент был воспитательным, поэтому Лео ограничился наиболее безобидными. Спрессовав в комок осколки воспоминаний, комиссар бросил получившийся снаряд в говорившего.
Он с тихим вскриком упал. Куцая шеренга дрогнула, по ней пробежались испуганные шепотки.
Милано сделал вид, что смотрит на часы:
– Десять секунд. Столько мне потребовалось, чтобы уложить очередного сверхчеловека, – скучающим тоном сказал Леонардо. – Я не только комиссар, но и старший следователь бюро надзора. Инквизитор. Без приставки «экс». Вы меня поняли?!
Леонардо выдержал паузу, чтобы все осознали момент. Судя по испуганным лицам парней – они прониклись.
– Вы думаете, что я злой дознаватель? А наш майор тогда добрый? – кровожадно улыбнулся Милано. – Вы ошибаетесь. Злые дознаватели там, на позициях врага. Серебряные призраки, которые не первый год уничтожают таких как вы…
«Раньше они были просто бойцами штурмовых групп», – мрачно подумал Лео.
– … Малефики, которые сожрали уже не одно отделение. В буквальном смысле. Война показала, что каннибализм повышает силу в разы.
«Увы, это не очередная страшилка, а жуткая правда», – все также мрачно подумал он.
– А еще целые орды демонов, которые уже давно заменили отряды прорыва в войсках колбасников. Все они хотят убить вас. Просто жаждут. И они это сделают, если вы не засунете себе в задницу свои мысли про сверхсилу, избранность и геройство. Либо вы можете ей упиваться, как ваш коллега.
Милано направил еще одно воспоминание в разум парня. Без жестов и пассов, одной силой мысли. Бунтарь вскрикнул.
– Тогда за вашу жизнь я не дам и ломанного су.
«Ненавижу себе в такие моменты. Прорыв и сто тысяч демонов!» – подумал Милано.
Но нужный эффект это произвело.
– Ваша задача – выполнить приказ и выжить. На этом все. Точка. Никакого геройства и самодеятельности! Никаких подвигов и попыток в одиночку изменить ход войны! Вы меня поняли?!
– Так точно, – раздался нестройный хор голосов.
«Хотя бы отвечают они по уставу. Так могли не все новобранцы», – не без иронии подумал надзиратель.
– И напоследок. Если кто-то решил, что пора сбежать к маменьке под юбку… – Милано демонстративно хлопнул ладонью по поясной кобуре. – Помните, комиссар в вашем отряде настоящий инквизитор. Р-разойдись!
– Огоньку? – спросил майор Вилли Форли, когда Милано сел рядом.
– Благодарю, – сказал Леонардо, доставая потрепанную трубку.
Курить он начал на фронте. Говорили, что это помогает с нервами. Как убедился Лео на своем опыте – врали. Но было уже поздно. Да и ему в отличие от рядовых солдат доставать табачок гораздо проще.
– В этот раз получилось неплохо, даже я проникся, – хмыкнул командир специального отряда. – Что уж говорить про наших «овечек».
– Угу, конечно, – пробурчал Лео. – Я жду не дождусь, когда в меня начнут кидать гнилыми помидорами после очередного моего монолога. Или заклинаниями.
– Не будь к себе строг. Это просто мальчишки, которых пару месяцев погонял булочник в цепях, а потом отправили на фронт.
– Это и самое поганое, Вилли. Самое. Надзирать за малефиками – дерьмовая работа. Надзирать за мальчишками-малефиками, которых скоро бросят на убой – не могу представить что-то хуже.
– Я оптимист. Всегда есть выгребная яма глубже. Поверь мне, я знаю.
Милано нехотя согласился. Форли был кадровым военным. Выживал в этой мясорубке уже четыре года. Солидный срок для А-13 – пирокинетика.
Они познакомились еще до войны на программе «Бриллиант». Туда направили всех обладателей ранга А для развития способностей. Тренировки, медитации, промывка мозгов и специальные препараты – результат не заставил себя ждать. «Чудесные» мутации появились у всех. Но не все это пережили.
Лео выдохнул табачный дым.
После того как от подразделения Вилли остался только он сам, штабные суки не стали ломать голову и назначили его командовать магической ротой.
– За них уже взялся Эпин. Через пару недель они будут похоже на настоящих бойцов, а не на стадо овец, – выпуская дым колечком, сказал майор.
– Как будто это что-то изменит, – скривился Лео. – Как думаешь, много нам дадут времени?
Майор не стал отвечать на этот вопрос, вместо этого задал свой:
– Как там дома?
Военная полиция бдела за моральных духом бойцов, поэтому попадались им лишь «правильные» газеты, а письма от родных подвергались жесткой цензуре.
Посылки же не доходили вовсе по понятным причинам.
– В столице бунтуют пролетарии. Карточки не помогают, продуктов почти нет. Центр подготовки «особых бойцов» сожгли, а пару пойманных курсантов растерзали. Мои коллеги положили это дело
