в итоге всё привело, ты знаешь! Резонанс, разрушенные города, изменение климата. И это не считая жуткие эпидемии и катаклизмы, волной прокатившиеся по материкам и странам. Удивительно, но даже после такого апокалипсиса, организация не утратила силу. Наоборот, получила влияние и власть. А это было ошибкой! «Терроры» утратили идентичность, утонули в политических интригах и коррупции, прогнили, как испорченный фрукт. Хак-движение превратилось в монструозный инструмент влияния с миллиардной капитализацией, а «killbyrl» стал посмешищем. Кто платит — тот и прав! И неважно, что требуется: сжечь деревушку Согми со всеми женщинами и детьми, или убить неугодного человека, перешедшему дорогу влиятельному бизнесмену. Для капитала это издержки, статистическая погрешность в полпроцента. Что же касается меня, то я не смог пойти против своих принципов. Я умыл руки и ушёл на покой.
— Твоё фото у тебя в планшетке. Ты заодно с террорами!
— Нет. Для них я списанный материал, полоумный старик, доживающий свои дни в бункере с охраной. Мёртвой охраной. Крошка Софи подсыпала им кое-что в воду. А Главари не знают, что я нахожусь внутри трака и действую самостоятельно, на свой страх и риск, хе-хе. И да, это я направил девку, чтобы тебе заморочила голову и помогла тебе добраться до точки. Иначе ты бы по-прежнему блуждал по полям Карелии, пока стервятники сверху не забросали бы тебя гранатами. Поэтому я не с ними, мой друг. Впервые в жизни Тарков выступил против «терроров», покинув безопасный бункер.
— И чем может мне помочь старикан с гнусной рожей, которому не верю ни единому слову?
— Информацией. Я знаю, где они нанесут удар. Место и время. Глупо спрашивать о тактике «Терроров» у основателя организации. Порой кулаки и пушки бессильны против нужной и проверенной информации.
— В чём твоя выгода? Я никто для тебя.
— Верно. Дело как раз-таки не в тебе. Ты стал попутной целью, вроде дополнительного квеста. Конечно, это было спонтанным решением, но двадцать против одного — это не спортивно. Тарков не хочет, чтобы льва убили гиены. А по поводу ориентировки — не переживай. У меня остались надёжные друзья. Даже у такого психа, как я, есть надёжные друзья. — повторил Иван.
Старик показательно захихикал, отчего у Секста пошли мурашки. Слова Ивана казались чудовищной фантазией больного человека. Однако Эций не мог ни опровергнуть его слова, ни подтвердить. ЛжеТарков основательно запудрил ему мозги болтовнёй, отчего у наёмника заныли виски от напряжения. Софи, Тарков, «терроры» — всё это смешалось в кучу одним дурнопахнущим комом. Наёмник уже жалел, что послушал «тринадцатилетнюю» шлюху, позволив себя убедить сесть в автобот.
— Но ты пришёл ко мне не поговорить по душам. За любую информацию нужно платить! Чего ты хочешь от меня тогда? В чём подвох?
— Подвоха нет, наёмник! Ты разочаровался в людях, вот в чём твоя проблема. А я фаталист. Чему не быть, того не миновать. Если мне суждено подохнуть в этом траке, то и хрен с ним. Я готов. Сидеть в уютном бункере наскучило.
Старик встал со своего места.
— Маршрут трака, вот что мне нужно от тебя. Маленькая записка, с указанием нужных точек. На тот случай, если я не доеду до конца путешествия. Всё же уцелеть хорошо обученному человеку гораздо проще, чем дилетанту, вроде меня.
— И это всё? Маршрут с пометками на карте? Ради этого ты рискуешь своим благополучием?
— Однажды ты поумнеешь, наёмник без имени, и тогда сможешь рассмотреть бревно в глазу вместо крошечной соринки. Считаю, что ты согласился на моё единственное условие.
— Вообще-то нет. Я пока не согласился.
— Ты уже меня выслушал. А это много для меня значит. И ещё кое-что. Зря ты взял на борт шлюху. Лучше бы ты её оставил ТАМ. Она опасна, эта девочка с лицом подростка.
— Плевать.
Старик покинул нишу и зашагал прочь.
2.
Трак ехал по разбитой дороге. От постоянной тряски не помогали ни гидравлическая подвеска, ни эластичные шины. Скорость упала до неприлично низкой, и всё чаще пассажиры слышали хлёсткие удары по металлическому «туловищу». Похоже, они ехали по лесной дороге. Внутри салона резко потемнело. Видимо, трак экономил энергию батарей, вот и отключил подсветку. Нейро не интересовал комфорт пассажиров.
Секст в задумчивости ковырял ногтём засохшую грязь на криокапсуле. Предложение Ивана теперь не казалось навязчивым бредом, даже если связь с «террорами» он выдумал. Многое из сказанного вполне укладывалось в прописные, всем известные истины, и игнорировать это наёмник не мог. Например, что боевики не остановятся, пока не убьют свою жертву. Впрочем, кое-что Эций мог выяснить для себя. Нужно лишь разыскать Софи и прижать её к стенке. Ей определённо было что сказать ему.
Керамический нож он спрятал в ножны, вшитые во внутренний карман кожаной куртки, в карман положил на всякий случай портативный фонарик. Он набросил на Саркофаг походное одеяло, и направился в хвост грузовика, где мигала сигнальная иллюминация трака.
Сектор два, как окрестил для себя хвост трака, встретил его беспорядком. Наёмник постоянно спотыкался о мусор и брошенную одежду, грязную и вонючую, судя по отвратному запаху. Похожим образом пахли эпидемики. Споровые язвы выделяли гной и липкие выделения, похожие на мочу. Отсюда и вонь. Впрочем, тут и без болезни воняло человеческими экскрементами, а еще почему-то кровью. Интересно, почему?
Наёмник наступил на шелестящую упаковку, которая громче обычного разорвала тишину противным треском. Сигнализация? Он чертыхнулся одновременно с глухим ударом о борт чего-то тяжелого. Носком ботинка Секст отбросил мусор прочь, и — упёрся грудью в импровизированную баррикаду из обломков деревянных палет и пластиметовых стоек прямо на проходе между двумя перегородками. Кто-то разломал переборку со спальным местом. Нелюдимые пассажиры из сектора 2 явно не хотели видеть тут кого-то еще.
С другой стороны баррикады послышалось сопение. С глубины сектора 2 дохнуло зловонным дыханием, в тусклом просвете из темноты вынырнула фигура в чёрном.
Наёмник нащупал фонарик, но потом передумал его вытаскивать. Он не хотел, чтобы люди из хвоста запомнили его лицо.
— Уходи! Тебе сюда нельзя!
Это сказала женщина грудным голосом. Она стала с той стороны груды хлама и Секст видел лишь её спутанные волосы, выглядывающие из-под балахона, и профиль руки. Секст слышал и других людей, находившихся позади женщины. Они забились в укромные места и только изредка шевелились.
Эций замер, соображая, что делать дальше. Он не знал, как на его активные действия отреагирует система. Если обитатели будут защищать свою хлипкую баррикаду от оккупанта в лице наёмника, стоит ли это считать признаком агрессии по отношению к пассажирам? И если да, то какая его
