если все и получится начать менять так, как советские того захотят, то ценности нынче будут иными, а совсем не зеленые бумажки. Потому что покатится вся дальнейшая история человечества в другую сторону. Вот только большой вопрос, как именно будут происходить перемены, в каком направлении пойдет движение исторического локомотива, и куда конкретно все это заведет меня, мою Наташку, да и всех нас, кто попал во всю эту дурацкую ситуацию с перемещением из привычной среды обитания в неизвестность?' Именно этот последний вопрос больше всего волновал Геннадия.
Но, Геннадий прекрасно понимал, если перемены нельзя предотвратить, то их лучше постараться возглавить. Потому он сразу решил для себя, что единственный шанс для него серьезно влиять на ситуацию при сложившимся раскладе — это принять предложение Соловьева о сотрудничестве. А, если удастся стать его ближайшим помощником, толковым заместителем и правой рукой, то и многое подсказывать можно будет, чтобы смягчить, подкорректировать и попытаться гуманизировать всю ту совковую тиранию, которую пришельцы из 1957-го года, наверняка, собираются организовывать с нуля и распространять на весь мир.
А то, что представитель КГБ в создавшихся условиях будет бороться за власть и влияние, Геннадий даже не сомневался. Значит, и ему самому перепадет доля от этой власти, если он, Давыдов, будет рядом в качестве незаменимого помощника этого корабельного особиста. Почему бы и нет? В конце концов, родной отец Давыдова всю жизнь посвятил этой самой Конторе. И, сколько сам Геннадий не прыгал, стараясь не идти в своей жизни по стопам родителя и желая сделаться настоящим военным, а не пресловутым скучным и презренным «пиджаком», а все равно судьба настигла, пусть и вот таким неожиданным способом и в не слишком уже молодом возрасте. Но, от судьбы, как говорится, не убежишь. А сведениями Давыдов располагал очень полезными, имея материалы на всех тех, кто находился на борту «Богини».
Приняв решение, Геннадий сам связался с Соловьевым, потому что уже знал, что тот смог научиться пользоваться гаджетом из двадцать первого века. Причем, кэгэбэшник самостоятельно освоил функции смартфона погибшего матроса с яхты, дошел, как говориться, своим умом. Этот факт только подтверждал предположение Давыдова о том, что этот человек из 1957-го года весьма неплохо развит интеллектуально, а его мышление даже несколько неординарно для своего времени. И, раз его заинтересовали технические новинки настолько, что он не побоялся освоить и применить их сразу на практике, значит, образ мысли у него отнюдь не закостенелый. Следовательно, здравые предложения, пусть и не слишком укладывающиеся в привычные в 1957-м году в СССР идеологические рамки, такой человек отметать не станет. И Геннадий надеялся на взаимовыгодное сотрудничество с ним. Когда на другом конце канала связи локальной мобильной сети яхты прозвучало:
— Слушаю.
Давыдов так и сказал:
— Я принимаю ваше предложение о сотрудничестве, Яков Ефимович.
* * *
Музыка на носу эсминца играла настолько громко, а вся команда, включая наблюдателей-сигнальщиков, находящихся на постах, до такой степени увлеклась необычными мелодиями, чарующим голосом молодой певицы с экзотическим именем Лаура и ее сногсшибательной внешностью, что инцидент со стрельбой на берегу банально проворонили. Вместо того, чтобы вести непрерывное наблюдение за обстановкой, как положено на боевом корабле, матросы рассматривали с мачт поющую красотку в бинокли, пялясь в свете прожекторов на девушку невиданной красоты во все глаза. Они не заметили на берегу вспышек выстрелов, а звуки стрельбы, которые и без того достигли рейда уже довольно слабыми, потонули в грохоте аккордов синтезатора и в рифах с флажолетами электрогитары, усиленных мощнейшими звуковыми колонками, доставленными на «Вызывающий» вместе с музыкантами. Хотя, то музыкальное оборудование, которое стояло на сцене главного ресторана «Богини» во время перестрелки, пострадало, но, у музыкантов Лауры имелось с собой запасное, свое собственное. Его они и использовали для этого концерта.
И Соловьев узнал о произошедшем только уже сопровождая певицу в обратный путь на катере, когда концерт закончился. Ему позвонил с борта «Богини» Геннадий Давыдов, который, неожиданно для самого Соловьева, решил полностью перейти на сторону людей из 1957-го года, объяснив свой выбор тем, что его родной отец всю жизнь прослужил в КГБ СССР, дослужившись до полковника. Правда, с самого начала Давыдов и не чинил никаких препятствий деятельности Соловьева на «Богине». И сразу стало понятно, что людей, которых охраняет, Геннадий не слишком уважает. «Значит, палки в колеса этот Гена мне ставить точно не будет. Посмотрим теперь, что ему можно поручить», — подумал в тот момент Соловьев, с удовлетворением отметив про себя, что первая вербовка специалиста из будущего, причем очень нужного и перспективного, прошла успешно.
Как выяснилось, никаких «фокусов» с радиоволнами, которые предполагались поначалу после явления переноса, не наблюдалось. А отсутствие сторонних радиопередач объяснялось тем, что до изобретения самого радио в мире, где они оказались, предстояло преодолеть еще не один век. И довольно мощная собственная станция сотовой связи, находившаяся на «Богине», как и все остальные устройства связи, имеющиеся на борту, работала исправно, обеспечивая устойчивую связь не только на самой яхте, но и в радиусе нескольких километров от нее. Все это оказалось очень удобно, потому что компактный коммуникатор, который потомки называли смартфоном, очень понравился Соловьеву и прекрасно помещался в карман кителя, что позволяло постоянно держать это устройство при себе.
Оставалось только задействовать в этой системе связи офицеров с эсминца, и можно будет всегда достать всех тех, кто теперь принимает решения. А пока Соловьев радовался уже тому, что на «Богине» у него появился не просто кадр, а самый настоящий заместитель. Пусть он и из военных двадцать первого века, но взаимодействие с Геннадием налаживалось быстро. Да и о работе Комитета кое-какое представление Давыдов имел, будучи, во-первых, сыном комитетчика, а во-вторых, возглавляя несколько лет службу безопасности этого капиталиста Дворжецкого. И, самое главное, они с Геннадием понимали друг друга.
Прибыв на яхту и попрощавшись с Лаурой, которая не дождалась от него ни цветов, ни денег, а только казенное «спасибо», Соловьев сразу встретился с Давыдовым и доктором Ефремовым, которые вместе вышли встречать катер на корму. Молодой военный врач пребывал в довольно мрачном расположении духа, проговорив:
— Вы представляете, Яков Ефимович, стрела пробила сонную артерию парню. И, если все остальные попадания стрел не представляли угрозы для жизни, то эта единственная жизнь и оборвала. Жалко его. Совсем молодой парнишка с Украины погиб так глупо. А еще двое в стычке с туземцами получили легкие ранения. Одного в правую руку ранило стрелой, а второго в драке ткнули копьем в левое плечо, но не сильно.
— Потерь личного состава нам сейчас только не хватало! Но, меня еще и очень волнует, что аборигены себя столь агрессивно ведут. Они
