бы закончила предложение совсем иначе.
— И куда бы его послали? На луг ромашки собирать?
— Не куда, а к кому. К менеджеру по закупкам. А еще я бы тактично послала его изучить условия договора. Я умею быть дипломатичной.
— Да ну? — изумился Ремезов и подвинулся ближе. Я скользнула дальше по дивану. — И что это за дипломатия у вас такая? Руби с плеча своих и чужих?
— Опять неправы, Родион Романович. Вы меня совсем не знаете. Зачем ярлыки клеите?
— Должность у меня такая — ярлыки клеить. Так людей проще сортировать на годных и негодных.
— Надо полагать, я по вашей классификации — негодная…
— Ага! Упрекаете меня в необоснованных заключениях, и тут же сами пускаетесь в домыслы. Ладно. Начнем заново. Рассказывайте.
— Что рассказывать?
— Все. Где служите, чем занимаетесь, что любите, что не любите. Что едите на завтрак, сколько сахара кладете в кофе, где гуляете, какие передачи смотрите перед сном. О чем мечтаете, чего боитесь.
— Зачем вам это, Родион Романович?
— Захотелось. У меня полно причуд. Считайте, что на этот вечер вы — моя причуда. Вы мне должны. Посадили меня в лужу, теперь заглаживайте свою вину. Развлекайте меня.
— Да, наслышана о ваших причудах…
— От кого?
— От… одного знакомого. Он у вас в компании работает.
У меня мелькнула мысль. Вспомнились бабушкины наставления…
Судьба как нарочно свела меня с Ремезовым! Это ли не знак? Он, кажется, ко мне расположен. Может, даже флиртует. На свой самодурский лад.
Что если и правда наладить с ним контакт? И поспособствовать Эдиковому продвижению по службе… Вот как все просто оказывается!
…Нет, просто не оказалось. Потому что Ремезов уцепился за мои последние слова, как пес за косточку.
— Как фамилия знакомого? В каком отделе работает? Что еще он обо мне говорит? О моих так называемых причудах?
Я растерялась от его напора. Ой, тут надо осторожно. Как бы не навредить Эдику! Придется показать свои дипломатические качества. Ну и женское обаяние включить.
— Неважно, кто он, — улыбаюсь очаровательно. — А говорит он о вас только хорошее. Вы эффективный и справедливый руководитель. С фантазией. Ваши методы управления… очень оригинальные.
— Какие именно?
Ох, ему мы в гестапо работать! У него шпионы раскалывались бы, как орешки.
— Ну… например… пение частушек для укрепления командного духа.
— Частушек? — Ремезов на миг как будто оторопел. Вздергивает густые брови, хмыкает. — А, ну да… Было дело. И какие же частушки вам запомнились? Ну-ка, напойте…
— Да я не помню уже… — пугаюсь я. — Забавные такие частушки, задорные! На рабочий лад настраивают.
— Мимо кабинета шефа я спокойно не пройду? — предлагает Ремезов. — Или: по реке плывет доклад из отдела кадров…
Он веселится от души. Глаза сверкают, лицо загадочное, даже игривое.
— Рад, что вам понравилось наше творчество. Что еще вам доложили о моих методах работы?
— Наказывать сотрудников занятиями в спортзале — тоже отличная идея.
— О да, я ей особенно горжусь! Коли ума мои гаврики не наберутся, так хоть мышцы нарастят. Да и за зал уплачено было, что ему простаивать зря!
— Это рачительный подход.
Ремезов довольно кивает, закидывает ногу на ногу, а руку опускает на спинку дивана. И его ладонь ложится аккурат за моей шеей. Я даже чувствую ее тепло.
Кажется, я польстила уместно. Умаслила. Ишь как довольно лыбится…
Пора осторожненько переходить к главному.
— Вы заставляете сотрудников выкладываться на все сто.
— И это непросто, заметьте.
— У вас получается! Ваши сотрудники днюют и ночуют на работе. У них даже времени на личную жизнь не остается.
— А зачем им личная жизнь? Чтобы они тратили ее на всякую ерунду?
— Что вы называете ерундой? Время, проведенное с семьей?
— Ага! — радуется Ремезов. — Вот теперь понятно. Вот вы к чему ведете! Ваш знакомый жаловался. Ябедничал. Наверняка называл меня сатрапом, который заставляет его вкалывать, как египетского раба. А ваш знакомый упомянул, что ему за это хорошо платят? Я никого цепями в офисе не приковываю. Кто хочет — тот работает. Кто не хочет — встает и уходит. Навсегда.
Проницательности Ремезову не занимать. Сразу вскрыл все мои планы и порушил мою тактику.
— Но у них же семьи есть… Личная жизнь! Они отказываются от нее ради повышения, ради премии.
— Это их выбор. Так как, говорите, фамилия вашего знакомого? Который встал перед этим непростым выбором?
Мотаю головой отрицательно.
— А у вас разве нет личной жизни? Вот ваша невеста… вы с ней много времени проводите?
— Два часа в неделю.
— Всего?! И она не возражает?
— А чего ей возражать? Мы проводим это время продуктивно.
— Но… а чем вы занимаетесь на досуге, Родион Романович? Какие у вас увлечения?
— Увлечения бывают в детстве. Когда нечем заняться и есть потребность в играх. А мне уже тридцать пять. Я хожу в спортзал, зимой иногда катаюсь на лыжах. Все как полагается.
— Но должно быть то, что дает жизни смысл! Не верю, что для вас это переговоры с заказчиками и выполнение плана поставок… Разве они зажигают в вас огонь вдохновения? Подстегивают фантазию? Заставляют сердце биться чаще, совершать глупости? Открывать новое? Не спать ночами от восторга?
Я так увлеклась, что сказала больше, чем хотела. Села на любимого конька и понеслась!
Господи, зачем я ему это все выкладываю? Разве ему интересно?
А ему интересно, еще как!
Он повернулся так, чтобы лучше видеть мое лицо, и слушает внимательно, хищно прищурив глаза.
— Слыхали, что бизнес и политика — это игры для взрослых? В них мы получаем все, что вы описали.
— Но не вы. Я помню, что вы сказали о мальчике, который мечтал покорять космос. А ваши причуды и частушки с сотрудниками показывают, что вам… скучно!
И тут Ремезов расхохотался. Громко, заразительно, хлопая себя по коленям.
— Какая вы ловкая особа! Хотел больше узнать о вас, а вместо этого вы меня допрашиваете. В душу лезете, за больное кусаете! Да еще так нахально. С вами интересно общаться, Таня. Никогда не угадаешь, что вы выкинете. Спасибо, Танюша, порадовали старого скучного бизнесмена.
— Может вам и скучно, но сами вы вовсе не скучный и не старый, — ловко вворачиваю лесть.
Ремезов замолчал и вновь принялся сверлить меня глазами. Я поежилась.
Взгляд у него острый, как испанский кинжал. Когда Ремезов смотрит на меня, в груди словно плюется искрами плохо законтаченный электрический провод. По нервам бегут острые импульсы, щекочут позвоночник, ускоряют биение сердца.
Какая опасная, магнетическая личность!
Пора от него бежать, пока дров не наломала.
А магнетический Ремезов закончил смеяться и заявил:
— Я все-таки голоден. Вы как хотите,
