Ознакомительная версия. Доступно 10 страниц из 49
Она так открыто посмотрела, резанув этим взглядом по сердцу. Тогда истерика накрыла Карину позже. Когда полиция взяла показания, когда психолог спрашивал о самочувствии, она все отвечала четко и ясно. Владу было страшно, реально, так страшно впервые. Дома, в городской квартире, организм отпустил эмоции, Карина рыдала три дня до самых похорон тех останков, что остались от их родителей.
Лабрадора, подаренного Карине на шестнадцатилетние, нашли в лесу с перерезанным горлом, Влад сказал ей, что он сбежал. Не поверила. Александра и Ирину Соболевых похоронили в одной могиле. На кладбище в тот день было яблоку упасть негде, представители власти, бизнес элиты и криминала. Все знали Александра Соболева, все знали, но кто убил, так и не нашли.
Соболь нашел, через пять лет. Нашел и наказал. Исполнителей и заказчиков, когда стал чуть опытнее и умнее, когда Немец хоть чему-то научил. Но вернуть семью и ту жизнь, полную надежд и планов, уже было невозможно. Тяжело терять, очень тяжело, как бы ты не старался, но это невыносимо. Родители, через три года Карина, Немец винит себя, съедает себя живьем изнутри, он видит это каждый день. Но Влад-то знает, он не виноват, виновные уже наказаны, их давно сожрали черви.
— Влад…Влад.
Перед его глазами снова то огненное зарево их дома, вой сирен и слезы Карины. Кто-то трясет его за плечо, он резко просыпается, словно выныривает из ледяной воды. Хватает руку, что его трясет.
— Влад, больно.
Полина сидит, глаза привыкли к темноте, Влад, сидящий перед ней, тяжело дышит и крепко держит ее запястье.
— Что?
— Влад, все хорошо?
— Полинка.
— Да, это я. Ты стонал во сне и дергался.
— Бывает.
Влад отпускает руку девушки, Полина трет запястье, в комнату сквозь плотно закрытые шторы уже пробивается тусклый солнечный свет, она с трудом, но замечает, как он взволнован.
— Иди ко мне, — мужчина тянет ее на себя, но Полина отстраняется. — Что не так? Я сделал тебе больно? Ударил?
— Нет, просто надо в туалет.
Полина оборачивается, Германа нет, даже не слышала, как он ушел. Двигается к краю кровати, Влад так и смотрит на ее, а Полине становится неловко. Вот только вчера она была совсем открыта и обнажена перед двумя мужчинами, кончала от их рук, губ, членов, а сейчас ей неловко.
— Не смотрит так.
— Ты не видишь, как, — смеется.
— Я чувству.
— Я буду смотреть на свою женщину, как хочу и сколько хочу.
Полина встает, ищет под ногами брошенную вчера рубашку Германа, но так и не находит. Поднимается и идет, совершенно обнаженная, в сторону ванны. В этой она еще не была, более просторная, с двумя раковинами, черным кафелем и белым мрамором. Полотенца и халаты тоже все черно-белые. Снова большая ванная, и просторная душевая за матовым стеклом, унитаз, биде.
Жутко хочется в душ, тело липкое от пота, между ног влажно, сперма мужчин все еще в ней и на бедрах. Теплый поток воды расслабляет мышцы, она стекает по волосам, груди. Полина совсем потеряла счет времени, казалось, что прошло несколько дней, наверняка, Илона ее потеряла, телефон в сумочке, сумочка неизвестно где.
Неужели она примет их предложение и останется в этом огромном доме? Надо подумать, хорошо подумать. Полина замерла на месте, приложила руку к животу и улыбнулась, малыш пошевелился.
— Да, мой милый, у мамочки все сложно.
— С кем ты разговариваешь? — мужчина, оказавшись вместе с ней в душе, целует в плечо и накрывает руками живот.
Полина смотрит вниз, черный ворон, его пронзительный взгляд, некая мистика. Малыш снова шевелится, словно чувствует, кто рядом, а мужчина сзади перестает дышать.
ЧАСТЬ 8
Кто сказал, что нельзя почувствовать счастье? Когда вот оно, под твоей ладонью. Теплая вода, гладкая кожа, Герман перестает дышать, а сердце ломает грудную клетку гулкими ударами. Прижимается крепче, ведет по плечам другой рукой.
— Напугал тебя?
— Все не могу привыкнуть, что вы всегда неожиданно появляетесь.
— Выспалась? — спрашивает в самое ухо, чуть задевая мочку с маленькой капелькой сережки — гвоздика.
— Да, я всегда встаю рано, малыш будит, — она откидывается мужчине на грудь, его рука все еще гладит животик, а дыхание обжигает. Горячая вода стекает по их телам.
Герман возбужден, очень возбужден, но сейчас именно такой момент, когда хочется совсем иного. Хочется стоять так очень долго, чувствовать своего сына. Он не представляет, что с ним будет, когда тот родится. Железная скала Герман Браун рухнет осколками к его колыбели, это случится неизбежно, он это знает.
Ему сорок пять, а он только вчера в кабинете понял, что их с Соболем жизнь не то что изменилась кардинально, она перевернула сознание полностью. Не думал, не ждал, даже мысли такой не было, чтоб осесть, завести дом, детей, собаку.
— Хочешь, купим собаку?
— Собаку? — Полина не понимает, о чем он.
— Да, большую такую, будет тебя охранять.
— От кого? — Полина улыбается и накрывает руки мужчины своими.
Герман не отвечает, разворачивает ее к себе лицом, всматривается в глаза, а у самого в них полыхает огонь и столько боли, что Полина теряется.
— Что? Что такое, Герман?
Он снова не отвечает. Он не хочет ее пугать, не может сказать, как ему больно от одной мысли, что с ней или с ребенком может что-то случиться. Не передать словами, как эта мысль обжигает сознание, разъедая кислотой все внутренности, до самых костей. Он чувствует это физически, и эта боль в сотню раз сильнее той, что была пятнадцать лет назад.
Полина растеряна, у мужчины такой взгляд, от которого почти леденеет сердце.
— Прости, девочка, я тебя пугаю.
— Ты очень часто меня пугаешь, я совершенно не знаю, какой ты настоящий.
— Я сам забыл, какой я настоящий. Скорее, даже и не знал.
— Но я так хочу узнать, — Полина гладит его по лицу, проводит пальчиками по мокрым ресницам.
Несколько почти невесомых поцелуев, а потом жесткий. Он впивается в ее губы, целует, словно вынимает душу. Дыхание сбивается, грудь накрывает широкая ладонь, пальцы сдавливают сосок, Полина стонет, ей не хватает воздуха, не хватает всего Германа, и в то же время его слишком много.
Герман прерывает поцелуй, прислонясь лбом к ее лбу, часто дышит. Ему так трудно держать себя в руках, быть более нежным, каждый раз одергивает себя, сдерживая свой голод по этой девочке, удерживая с трудом своих демонов.
У Полины самой сердце готово выпрыгнуть, грудь давно отяжелела от возбуждения, соски болезненно ноют. Она хочет этого мужчину, здесь, сейчас, лоно давно влажное, внутри болезненные спазмы желания. Проводит руками по широкой груди, ниже, туда, куда стекает вода. Под пальцами дорожка волос, уходящих в пах, налитый кровью возбужденный член.
Ознакомительная версия. Доступно 10 страниц из 49