поговорить со мной, чтобы я изменил ситуацию. Может, меня убила эта помойка, которую ты с бандой считал домом? Нет, не думаю. Так кто же меня убил? — Чжу Баи склонил голову на бок, пальцами впился в волосы. Было видно, что и ему больно все это говорить. Может, даже больнее, чем Го Хэну слушать.
— Я ничего не делал, — Го Хэн поднял руки. — Ты же знаешь, я берег тебя… Недостаточно. В этот раз я буду внимательнее и добрее, но…
Чжу Баи закатил глаза и вернулся к мочалке.
— Я не убивал тебя, — произнес Го Хэн. Он услышал эту фразу четко, она словно звенела в его голове.
Он проснулся. Проснулся оттого, что говорил во сне.
В комнате было еще темно. Го Хэн ощутил панику, словно кто-то еще мог услышать его. Что именно он сказал? Только последние слова?.. Но все ведь спят?..
Однако спали не все — сквозь темноту на него удивленно и сонно смотрел Чжу Баи. Вот тогда Го Хэну захотелось бежать и никогда больше тут не появляться. Пересилив себя, он шепнул:
— Тебе приснилось.
— Не убивал кого? — спросил Чжу Баи, моргнув, заворачиваясь в одеяло.
— Никого, — выпалил Го Хэн. Он осмотрелся на всякий случай, но остальные спали, или же хорошо притворялись спящими. Парень сам ощутил неприятный холодок от того, что сказал неправду. Он снова повернулся: Чжу Баи еще не спал, словно ждал, когда тот признается или хотя бы заснет. — Тебя.
— Я живой, — кивнул юноша и, кажется, успокоился. Го Хэн ощутил, как защипало в горле и спросил со всей осторожностью:
— Можно?
Он презирал тех, кто спрашивал разрешения даже на поцелуй, но сейчас ощущал, что с Чжу Баи надо именно так. Очень осторожно, чтобы не напугать. Тот закрыл глаза и кивнул, не спрашивая даже, что именно «можно». Го Хэн быстро, пока тот не передумал и не переспросил, вытащил руку из-под одеяла и, поймав ладонь Чжу Баи, сжал ее, будто хотел удостовериться, что тот живой. Мальчик вздрогнул и теперь глядел так, словно окончательно проснулся. Он смотрел некоторое время в глаза друга, что горели в темноте так, что освещали, кажется, всю комнату. Потом смирился, расслабился и снова закрыл глаза, но ладонь не отобрал и не спрятал.
* * *
Рабочих рук не хватало, и иногда в свободное время ученикам приходилось дежурить на общих работах. Команда Го Хэна в то утро помогала на кухне: повара отправили их к реке мыть овощи, чтобы не путались под ногами. Овощей было много, и Го Хэна с Да Джианом назначили носильщиками: надо было забирать полную корзину на кухне, нести к речке остальным, а у тех уже забирать чистые овощи. Го Хэн опять злился, так как хотел посидеть с Чжу Баи, но возразить было нечего. Пришлось подчиниться и обещать себе, что еще наверстает.
К воде он приближался неслышно, надеясь услышать, о чем Ван Линг и Чжу Баи могут говорить, наедине. Он был уверен, что это что-то малоинтересное, но прогадал — говорили о нем.
— Мне показалось, что он плакал ночью, — негромко произнес Чжу Баи. — Что случилось в прошлом Го Хэна? Кого он не хотел убивать?.. Разве он не… не хороший?
Ван Линг некоторое время молчала. У Го Хэна кончалось терпение, да и долго стоять под деревьями он не мог, ведь вот-вот должен был вернуться Да Джиан со своей корзиной. Не скажет же Го Хэн, что про свое прошлое тут слушает, а то забыл его…
— Он был маленьким, — снисходительно заговорила Ван Линг. — Возможно, он говорил про родителей.
— Что случилось с его родителями? — продолжал Чжу Баи. Это было немного странно. Сколько они знакомы? И Ван Линг знала, а Чжу Баи нет? Впрочем, Чжу Баи всегда был очень тактичным. Он мог стесняться спросить о чем-то болезненном и личном.
— Он жил в деревне, окруженной барьером. Его мама заболела, и призраки выманили его ночью, соврав, что в полночь на озере цветут целебные кувшинки. Призраки хотели съесть ребенка, но отец вовремя обнаружил его пропажу и побежал спасать. Призраки съели отца, но Го Хэн смог сбежать. Деревня была бедная, всем было не до него с матерью. А он был слишком мал, чтобы потянуть работу, которую тянул отец. Возможно, если бы отец тогда не умер, мама Го Хэна бы выздоровела.
Было странное чувство, похожее на зависть. Отец, который вышел на опасную территорию, чтобы защитить его. Мама, которая его, возможно, тоже любила… Этот мир был хорош, похоже, не только потому, что тут был Чжу Баи.
Го Хэн ушел из дома в семнадцать. И это было еще до катастрофы. Он никогда не думал о том, как выживают родители, но наверняка спились или сторчались. Или занимаются мародерством. Им было плевать на него, а ему было плевать на них. Го Хэн всегда считал, что лучше потерять в детстве любящих родителей, чем жить с такими, какие были у него. Чжу Баи задумчиво намывал капусту, хотя она уже давно была достаточно чистой. И внезапно спросил:
— Что с моими родителями?
И, конечно, на самом интересном сзади раздалось:
— Что случилось?
Как Да Джиан со своей комплекцией смог подобраться неслышно — непонятно. Но вопрос его слышали и у реки. Ван Линг обернулась с виноватым выражением лица, и, поднявшись, поклонилась, сказав:
— Я не должна была.
— Все в порядке, — заверил Го Хэн. Он никак не мог привыкнуть, что она была мягкой. Ван Линг его мира, казалось, готова ударить в любой момент, при любом намеке на агрессию, и у нее всегда с собой был нож. Здесь же, в мире с чудовищами, в мире, где всех наравне учили драться, Ван Линг была… поспокойнее, что ли.
Го Хэн не испытывал к ним обоим ненависти: ни Да Джиан, ни Ван Линг не были его врагами. То, как нехорошо он поступил с Да Джианом было лишь из-за того, что тот попытался зайти на территорию интересов Го Хэна. Да и то… в этом мире такой ситуации бы не произошло. Сейчас Го Хэн только иногда ощущал ревность, но и она постепенно сходила на нет, потому что Чжу Баи начал и с ним общаться, как с остальными. Ему пока что хватало и этого.
Да Джиан был самым крупным из них, самым высоким и широкоплечим, и при этом производил самое приятное впечатление. Его не испугалась бы даже девушка, бредущая ночью в темном переулке. Наоборот, рядом с ним казалось безопаснее. Ван Линг — другое дело. В
