Оттуда шли тоже сбивчивые вести. С одной, стороны шла усиленная работа по закреплению лозунга «война до победы», с другой — пролетариат почти во всех городах своими выступлениями выражал явный протест против войны и свое недовольство установившимися порядками. С одной стороны, солдат узнавал, что крестьяне делят помещичьи земли, и волновался, как бы не покончили с этим делом без него и не обделили его, а с другой — читал и слыхал о том, что министры-социалисты посылают против этих крестьян карательные отряды, защищающие помещиков. С одной стороны, призывали его к стойкости на фронте, а с другой — фронт перестал получать пополнения, приток которых прекратился с началом революции, так что части в окопах целиком тратились на охранение и не имели отдыха. Благодаря всему этому солдат волновался и ходил сам не свой. Он давно бы бросил фронт и отправился туда, куда тянули его крестьянские интересы, но сдерживали его, вопервых, остатки дисциплины, а вовторых, боязнь, что вдруг окажутся правыми те, кто говорит, что немец — злейший враг русской свободы, что он пройдет сквозь ослабевший фронт и вновь посадит на трон царя с его жандармами и становыми.
Запутанность и непонимание увеличивали злость. Вопервых, к тылу, к тем, кто там окопался и не идет ему на смену, вовторых, к офицерам и командирам, которые требовали прежнего повиновения, в то время как в деревне уж те, кого боялся солдат, свергнуты.
В этом случае отстутствие спайки и классовая рознь в царской армии между офицером и солдатом сказались во всей полноте.
Нельзя сказать, что офицерство, особенно строевое, не понимало этих солдатских настроений. Но это понимание обесценивалось неумением подойти к солдату в новых условиях, а потом и нежеланием подойти к нему, после того как солдат стал явно выражать свое недоверие к офицеру, называя и его буржуем: Поэтому скоро начались столкновения, особенно сильные по вопросам дисциплинарным. Боевые приказы и фронтовая служба с грехом пополам выполнялись; но получив право рассуждать, солдаты стали обсуждать и боевые приказы и все, что касалось боевой жизни. Приказания исполнялись часто только после выполнения различных солдатских требований, иногда довольно нелепых. Чтобы отправить, например, на окопные работы, которых нельзя было прекратить, какую-нибудь часть, приходилось давать новые сапоги, прибавлять паек и т. д. При сменах часть с частью взаимно переругивались, разводили бесконечные вычисления, кто больше стоял на позиции, кто больше потерял в боях, у кого позиция лучше и т. д. Каждый шаг сопровождался митингами, столкновениями, бесконечным перерешением одних и тех же вопросов.
Солдатскую злость к тылу буржуазия в первое время революции умело использовала для того, чтобы натравить солдат на рабочих. Это они, а не кто другой, говорили ее агенты, мешают солдату победить врага, потому что останавливают фабрики и заводы, выделывающие необходимые для фронта предметы. Это они расстраивают транспорт и лишают фронт подвоза необходимого. Это им нет никакого дела до войны, потому что они пользуются революцией только для того, чтобы получить свое, не заботясь о других и т. д. Возмущенный фронт отвечал на это сотнями делегаций, которые направлялись в столицы и промышленные районы. Буржуазная провокация была разоблачена, и с тех пор буржуазные ораторы, призывавшие к войне «до победы», не смели показываться на фронте. Их не слушали, кое-где избивали, а были случаи, что солдаты насильно одевали их в шинели и тащили в передовые окопы — «сиди тут, вместе с нами, коли хочешь воевать до победы»…
Но срывая такими выходками свою злость на всех, кто требовал продолжения — войны, кто говорил, что фронт надо держать попрежнему, солдатская масса все же не могла покинуть фронта. С каждым днем, правда, она все более и более превращалась в «носильщиков оружия», но были еще целые корпуса и фронты, исправно несшие службу, хорошо отбивавшие попытки немцев толкнуться то тут, то там в расположение русских армий. Армия, изверившись в буржуазном правительстве, еще не изверилась в соглашателях и даже позволила им увлечь себя в наступление. Оторвать ее, эту обреченную на развал массу от буржуазии и соглашателей и превратить в орудие пролетарской революции — таковы были ближайшие задачи партии большевиков. Эти задачи были выполнены благодаря четким и ясным лозунгам о мире, о земле, о рабоче-крестьянской власти, выдвинутым партией и вполне соответствовавшим стремлениям солдатско-крестьянской массы на фронте, увлекшим эту массу за собой и впоследствии осуществленным полностью на деле.
Военная работа партии большевиков.
С первого же дня Февральской революции каждому стало понятно, какое значение должна иметь армия в ходе революции. Поэтому овладеть армией для того, чтобы сделать ее орудием для выполнения своих политических целей, сделалось задачей каждой партии. Вокруг армии с первых же дней революции завязалась ожесточенная борьба, причем одну сторону в этой борьбе составляла пока численно слабая, не оправившаяся еще от разгромов, причиненных годами реакции [23] и войны, партия большевиков, а другую — все прочие партии, начиная с буржуазных и кончая соглашательскими. Как видно отсюда, нельзя сказать, чтобы борьба завязывалась на равных условиях.
Учитывая опыт 1905 года и стремясь как можно шире использовать его, уже на второй день февральского переворота, на втором по счету нелегальном заседании Питерского комитета большевиков, была создана особая комиссия по работе в войсках петроградского гарнизона — Военная организация. 7 марта Петроградским комитетом был уже намечен в общих чертах и план работы в войсках и выделены товарищи для руководства этой работой: А. Н. Сулимов, Н. И. Подвойский и С. Нарвский. Это и был первоначальный состав этой комиссии, или Военной организации, или, как она часто назвалась попросту, — «Военки». Скромная задача «Военки» вести работу только в войсках петроградского гарнизона скоро расширилась до превращения комиссии в главный штаб партии и пролетариата по подготовке всеобщего восстания трудящихся, Военная организация подготовила будущих вожаков и военных руководителей восстания и гражданской войны и выработала главные основы революционной военной тактики пролетариата. Вместе с тем она настолько верно наметила в общих чертах путь, по которому должно было итти создание вооруженных сил рабоче-крестьянского государства, что в дальнейшем так называемая «Всероссийская коллегия по организации и формированию Красной армии» пошла прямо по ее следам.
Руководители «Военной организации» партии большевиков. В центре Н. И. Подвойский, В. И. Невский, К. А. Мехоношин.
Благодаря скоро обнаружившейся необходимости расширить первоначальные задачи организации, был увеличен и численно слабый состав ее. В нее был по постановлению Петроградского комитета партии введен В. И. Невский и другие, а затем, по мере того как это ядро
