Книга Семь футов под килькой - Елена Ивановна Логунова

Ознакомительная версия. Доступно 10 страниц из 50

– Кто-то вьет уютное гнездышко, – с пониманием прокомментировала Дора, щелкнув ногтем по буклету.

– И летит на Санторини, – завистливо добавила я и под тихий стон присутствующих заторопилась на выход. – Догоню, верну ей…

Эмма с Машенькой ждали меня на парковой лавочке с видом на карусели.

Машенька успела стереть косметику, закатала джинсы, сняла с шеи старомодный платочек, повязала его на голову на манер банданы и теперь выглядела на свои честные двадцать. Эмма перестал пыжиться, изображая гренадерскую стать, и вольготно раскинулся на лавочке – долговязый парнишка, похожий на молодого лося. В руке у него был рожок с мороженым – надо полагать, очень вкусным. Эмма сладко чавкал и жмурился от удовольствия.

– А вот и наши денежки! – увидев меня, обрадовалась Машенька.

Я молча вручила ей «забытый» клатч и выдала им обоим по тысяче рублей.

– Ну, как мы сыграли? – явно напрашиваясь на похвалу, спросил Эмма.

– Публика в восторге. – Я отправила в ближайшую урну уже ненужный рекламный буклет и фальшивые авиабилеты, напечатанные на принтере.

– А можно мне в следующий раз роль со словами?

– Со словами роль только у Доры. Шли бы вы отсюда, чтобы наши дамы вас не увидели, они уже скоро будут расходиться.

– Ну и ладно, нет слов – есть деньги. – Машенька, не столь амбициозная, как ее партнер, встала с лавочки и потянула за собой Эмму: – Пойдем, Витек, в пельменную.

– Пелемень! Требуют наши сердца! Пелемень! Требуют наши глаза! – радостно запел вечно голодный братец, послушно топая за подружкой.

Я проводила веселую молодежь добрым родительским взглядом и пошла обратно в беседку.

Дамы во главе с Дорой под руководством оператора выстраивались на лестнице для общего фото. Дело это было непростое, потому как каждая мадам желала оказаться ближе к центру. Оператор проявлял чудеса дипломатии, королева Феодора, вокруг которой группировались ее новые подданные, молчала и улыбалась – она была выше мелочной суеты. Я не стала мешать многотрудному финальному процессу и поднялась к беседке с другой стороны, по тропинке.

За круглым столом сидел один Петрик. Он скинул пиджак, расстегнул рубашку и, мыча от удовольствия, ел пирожные, на которые при дамах вынужден был смотреть с показным отвращением.

Снаружи, за колоннами, звенел посудой, складывая ее в корзины, бармен-официант. По песчаной дорожке со скрипом подъехала тележка цветочников.

– Флористику забираем?

– Забирайте.

Позвонили декораторы, сказали, что уже подъехали за мебелью. Подошел оператор и напомнил, что рабочку с камеры на общаке он сольет, как обычно, в облако, а крупные планы предоставит по запросу. Я кивнула, слегка покривившись: не люблю отсматривать видеозаписи, а придется. Дора требует от оператора фиксировать реакцию дам на ее слова, а от меня – конкретизировать, кого что очевидно зацепило. Это очень помогает нашей августейшей начальнице в дальнейшей работе с новыми вассалами.

Проводив милых дам, в беседку вернулась Доронина. Она скинула туфли, с наслаждением потопала босыми ногами по холодному мрамору и пафосно изрекла:

– Как говорят в Голливуде – я слишком стар для этого дерьма!

– Пора убираться отсюда, – ответила я другим расхожим штампом.

– Сдадим декорации и бутафорию – и уберемся, – согласилась Дора, массируя голени. – Ох, нелегок наш хлеб…

– Нет хлеба – будем есть пирожные, – перефразировала я другую королеву.

– А где сочувствие, не поняла?

– Ты ждешь от меня сочувствия? – удивилась я.

– А ты не ждешь?

– Жду. Зарплату!

– Какая же ты корыстная. – Доронина с кряхтением разогнулась, полезла в сумку, достала пухлый бумажник, посмотрела на меня, покачала головой и пошла расплачиваться с музыкантом и оператором.

Вот так всегда! Кто больше всех работает – тот меньше всех ест.

Сокрушенно вздохнув, я нагребла на тарелку пирожных и села рядом с Петриком.

– Телефончик музыканта дашь? – спросил дружище, наблюдая, как Дора, шевеля губами, отсчитывает гонорар томному длинноволосому мандолинисту.

– Понравился? А говорил, инструмент у него маленький…

– Надо рассмотреть поближе…

– Чего хихикаем? Что замышляем? – вернулась Доронина.

Строгая, сердитая. Не любит расставаться с денежками.

– Да мы тут о своем, о девичьем. Ты скажи лучше, как наши успехи?

– Неплохо. – Складочка на лбу Доры, единственная настоящая среди нарисованных морщинок, разгладилась. – Пять записей на личные консультации, десять броней на майские костры с очищением и созиданием и полный аншлаг на шаманские банные практики.

– Значит, мы в прибыли, – резюмировала я и встала, потому что пришли декораторы забирать стол и стулья. – Гоните мою зарплату, Федор Михалыч, я хочу купить себе новый костюмчик, этот Петрик заклеймил как китайскую дешевку.

– Шопинг, шопинг, мы идем на шопинг! – по-детски обрадовался Петрик.

– Ладно. – Дора открыла бумажник и выдала нам денег. – Но чтобы новость на сайте и посты с фотками в соцсетях были к вечеру, а не завтра на рассвете!

– Да, моя королева! Будет исполнено, моя королева!

Начальница закатила глаза, а мы с Петриком, толкаясь локтями и хихикая, поспешили удалиться.

Предаться разнузданному шопингу не удалось.

Мы с другом еще не успели выйти из парка, как позвонила Доронина.

– Далеко убежали? – грозно громыхнула она.

– Э-э-э… – Я замялась, не зная, как лучше ответить.

– До канадской границы, – шепотом подсказал Петрик, чутко уловив раскаты грома в трубке.

– Как раз выходим из парка. – Я решила не врать, потому что голос у Доры был уж слишком озабоченный.

Должно быть, что-то случилось.

И точно!

– Не выходите пока, пробегитесь по аллеям, поищите одну красавицу из наших новеньких, она из беседки вышла, а к своей машине с водителем не пришла. А он тут волну-у-уется! – По тону чувствовалось, что избыточное волнение потерявшего хозяйку водителя их величество не одобряют.

– Что за красавица?

– Афанасьева Ольга Петровна.

– Приметы дай. – Я не успела запомнить наших новеньких по именам и фамилиям.

– Да такая блондинистая, вся в розовом. Петрик наверняка запомнил, от нее неправильными духами пахло.

– Сейчас поглядим.

Я сунула мобильник в карман и посмотрела на Петрика.

– Неправильно пахнущая блондинка в розовом – тебе это о чем-нибудь говорит?

– Это говорит мне о вопиющем отсутствии вкуса! – Дружище скривился. – К парфюму-то нет претензий, «Розес де Хлое» – композиция две тысячи восьмого года, уже почти классика. Дамасский сорт слегка разбавлен бергамотом, лимоном и личи, воссоздана атмосфера утонченного парижского сада…

– Так в чем проблема-то? – перебила я нетерпеливо.

Петрику только дай порассуждать о чем-нибудь эдаком – успеешь состариться, пока он выговорится.

– Да в том, что никак не подходит к такому парфюму многослойный наряд из розового шелка с оборочками! Пахнешь, как роза – хорошо, но не надо при этом наряжаться царицей цветов, это явный перебор, наряд для карнавала!

– Отлично, значит, ты эту розовую тетку запомнил

Ознакомительная версия. Доступно 10 страниц из 50