аристократами всегда не любил. Частенько они искали со мной встречи, чтобы выдать заказ, противоречащий устоям «Юстициус». Считали, что если показать пальцем на своего конкурента, будь то больной отец, старший брат или же член другого рода, то за достойную оплату орден расправится с этим человеком в два счета. Оскомину набил, объясняя, что мы не наемные убийцы и дело наше — правое.
Мы избавляли мир от грязи, и валяться в ней сами отказывались.
Порой эти алчные и надушенные типы просто уходили ни с чем. Иногда воспринимали отказ, как личное оскорбление, вызывая на поединок или же мелко подгаживая до того момента, пока мы не выходили за пределы городских стен.
Не любил я аристократов, и этим всё сказано, однако Эзраил не озаботился моими вкусами до того, как сделать меня одним из них. Бог в обличии дьявола. В этом они с Талией мало уступали друг другу.
— Вот же падаль… — процедил сквозь зубы, задирая голову и взглядом прогуливаясь по четырехэтажному особняку. Позолоченные вензеля, лепнина, колонны… Еще более вычурный стиль, чем тот, к которому я привык. Ни о какой даже самой маломальской скромности речи тут не шло.
Радовало одно. Среди всего этого великолепия должна быть и кадка с горячей водой. Я не брезглив, но несло от меня сейчас будь здоров. Вернее, от Марка. Еще до того, как помереть, парень знатно извалялся в ливере монстров.
Новообретенные родственники вместе со слугами скрылись за входными дверями, оставив меня на крыльце в гордом одиночестве. Внутрь меня никто не приглашал, так что пришлось идти туда самому на свой страх и риск.
К счастью, они считали меня своим; к несчастью, член их рода, каким бы он ни был, умер пару часов тому назад. Знать всю правду об этом они, разумеется, не должны.
Внутреннее убранство особняка, на удивление, оказалось не столь вычурным и вызывающим, как его фасад. Фойе своими масштабами и одновременно скромностью мебели и декора почему-то напомнил мне столичное почтовое отделение. Стены обиты деревянными панелями, пол устелен узорчатой плиткой. Впрочем, на тумбочке у входа стояла ваза со свежими цветами, а не учетная книга.
Пассажиры странной кареты уже разбрелись по дому, а меня встретил низкий полноватый мужичок с пышными усами и в строгом костюмчике. Дворецкий, наверное.
— Вы не ранены-с, господин? — поинтересовался он после учтивого поклона.
— Я в порядке, — ответил ему, прекращая озираться по сторонам.
Теперь это мой дом, и слегка озабоченный вид мог бы вызвать ненужные подозрения. Изучу здесь всё вдоль и поперек, как только останусь один.
— Врете-с, господин, — оценивающим взглядом пробежался он по мне с ног до головы. — Кровь-то ваша, небось? Да и костюмчик потрепали хорошенько. Хороший-то костюмчик был-с.
Спорить с очевидными вещами я не стал.
— Хороший, — кивнул ему.
— Передам лекарю, чтобы посетил и вашу спальню перед тем, как уйти-с.
Интересная у него манера речи. Ничего подобного прежде не слышал. Да и знать бы еще, где эта спальня находится. Подозрительно будет расспрашивать о ее местонахождении, так что нужно что-нибудь придумать.
Изобразил головокружение, пошатнувшись на ровном месте и прикрыв лицо ладонью. Мужичок тут же подскочил ко мне, подставляя плечо.
— Извольте-с, господин, проводить, — засеменил он вместе со мной вглубь холла. — Не дай Троица, на лестнице оступитесь еще.
Такими темпами я и узнал месторасположение своих покоев. Второй этаж, правое крыло, четвертая дверь. Хоть какой-то островок безопасности на первое время, где можно посидеть наедине с собой и в тишине поразмышлять обо всем, что свалилось внезапно на мою голову.
— Надобно еще чаго-сь? — полюбопытствовал дворецкий, как только мы переступили порог спальни. — Принести вам ужин? Чаю? Кофе? Чаго-нить покрепше? — забавно поиграл он бровями.
Его любезность подкупала, даже если она наиграна. Однако у меня были иные планы на сегодняшний вечер. По крайней мере, аппетит отсутствовал совершенно.
— Спасибо, но нет.
— Тогда откланяю-с. Доброй ночи, господин, — коротко поклонился он, вышел из комнаты и осторожно прикрыл за собой дверь.
Ну вот. Наконец-то один.
Беглым взглядом осмотрев комнату, посчитал, что она выполнена в таком же простом стиле, как и остальная часть дома, с которой мне удалось ознакомиться по пути сюда. Рабочий стол напротив высокого окна, двуспальная кровать, шкаф у стены напротив — вот и основные предметы мебели здесь, без излишков.
По правую сторону располагалась дверь и, приоткрыв ее, я обнаружил личную уборную. Привычной мне деревянной бадьи здесь не было, но вместо нее имелась продолговатая и холодная на ощупь купальня. Чертыхнулся несколько раз, прежде чем разобрался в местной системе подачи воды. Немного отдохнул, сидя на ее бортике. Затем всё-таки сумел настроить механизм и, раздевшись, лег в нее. Холодные стенки обожгли кожу и одновременно взбодрили.
Чего только в этом мире ни наизобретали… Бронированные кареты без лошадей; вода, которая греется без магического вмешательства. Вот, что значит избавить науку от гнета магов и церковников. И это лишь малая часть того, что я видел. Удивительно…
Положил руки на бортики и прикрыл глаза, наслаждаясь теплом и умиротворяющей тишиной, прерываемой лишь шумом воды. Раны и ссадины защипало, но это приемлемая цена за долгожданный покой. И свободу. Вот только насколько я свободен теперь?..
— Всё-таки обживаешься, — донесся до меня насмешливый голос. — Поразительная у тебя скорость адаптации, господин Дагвис!
Приоткрыл один глаз, чтобы увидеть уже знакомого мне бога хитрости и обмана, сидящего на тумбе. Довольно щурясь, он закинул ногу на ногу и, похоже, чувствовал себя вполне комфортно в этих стенах. В отличие от меня.
— Беру от жизни, что дают, — спокойно отозвался я, вновь закрывая глаза.
— Верно, — щелкнул пальцами плут. — Если жизнь подсовывает тебе хрен, делай хреновуху!
— Я как-нибудь сам разберусь с тем, что мне подсовывают. И с тем, что из этого сделать.
— Ни капельки не сомневаюсь, господин Дагвис! Вот ни капельки. К слову… — выдержал он небольшую паузу, — … с одним хреном ты уже познакомился.
— С тобой, что ли? — усмехнулся.
— А вот сейчас обидно было, — деланно оскорбился Эзраил. — Со своим новым старшим братцем — Александром. Ему палец в рот не клади.
— Даже мысли такой не было, пальцы кому-то в рот засовывать.
Бог ничего не ответил, а спустя пару минут его молчания я сам распахнул глаза от любопытства. Не свалил ли? Ан нет, всё так же восседает на
