себя на мужество. Но сейчас ему было страшно. Огромный мир сузился до этих проклятых четырех стен, которые преследовали его всюду. Мало кто может понять это состояние, не оказавшись в нем хоть раз. Люди, которые сидели в тюрьме, были в тысячу раз свободней его, хотя железные решетки закрывали окна, а мощные двери накрепко запирали людей в камерах, при этом кругом была еще и охрана, следившая, чтобы заключенные не вышли на свободу. Алексей упал на диван и бесцельно уставился в потолок. Память опять стала возвращать его в прошлое.
Математика – любимый предмет, в нем Алешка был асом, все схватывал на лету, и как только учительница задавала задачу, еще не успев написать задание на доске, мальчишка рвался в бой, стремительно поднимал руку: «Можно? Можно? Я знаю ответ». Анна Ивановна понимала, что остальной класс не успевает за этим смышленым учеником. Ей хотелось, чтобы другие школьники тоже подтянули математику, но к ее великому разочарованию догнать Алешу Демина никто из класса не мог, да и во всей школе таких одаренных больше не было.
– Алеша, это хорошо, что ты знаешь ответ. Напиши на листке, я проверю.
Мальчишка с бешеной скоростью вырывал лист из тетради и торопливо, безобразным подчерком писал решение. Он так спешил, что допускал в нескольких предложениях уйму орфографических ошибок. И с быстротой лани подбегал к учительнице, отдавал ей в руки заветный листок. Анна Ивановна читала ответ, и, хотя ей трудно было разобраться в его каракулях, она наперед знала, что ответ будет верным.
– Молодец, Алеша. Правильное решение.
Пока весь класс пытался решить задачу, учительница давала способному ученику три еще более сложные задачи, но мальчишка щелкал их как семечки, поражая Анну Ивановну остротой своего мышления. «Да, таких учеников на моем веку не было, да и вряд ли еще будут, такие таланты попадаются крайне редко», – говорила она себе.
Все изменилось, когда семья Деминых получила новую квартиру и переехала в другой район. Родители перевели Алешу в другую школу. В старую ездить было далеко и очень неудобно. Больше всех его уход из школы переживала Анна Ивановна. Она пошла к директору и долго уговаривала его удержать Демина в школе.
– Это уникум, такие дети рождаются раз в сто лет, у него просто потрясающий ум, феноменальная память и такое мощное логическое мышление, что я могу сравнить его только с ЭВМ.
Директор школы, грузный мужчина в годах с уставшими от жизни глазами, смотрел на учительницу начальных классов сквозь толстые линзы очков.
– Бросьте вы это, Анна Ивановна, детей талантливых много, и вместо вашего Демина придет еще с десяток Ивановых, Петровых, Сидоровых, земля наша богата талантами.
– Да, Виктор Васильевич, талантливых детей действительно много, но таких больше не будет.
Директор устало махнул рукой.
– Любите вы, Анна Ивановна, все приукрашивать. Если это талант, он везде пробьет себе дорогу, и уговаривать родителей возить вашего Демина через весь город к нам в школу я не буду. А если на меня пожалуются в горком партии? А, Анна Ивановна? Вы, что ли будете отвечать перед руководством города?
– Но, Виктор Васильевич, поговорите! Попробуйте удержать этого ученика, я никогда ни за кого не просила вас, но тут прошу. Не проявляйте равнодушия.
Директор вдруг покраснел, щеки стали надуваться, на лысой голове выступили капельки пота.
– Это что, вы хотите сказать, что я черствый сухарь, не думаю о людях?
Лицо его побагровело, еще немного – и мужчина готов был взорваться. Но Анна Ивановна тихо повернулась и спокойно покинула кабинет, поняв, что убедить директора не получится.
Алеша перешел в другую школу, тут все было по-другому. Новые учителя, новые одноклассники, все здесь было не так, как в родной школе. Ребята встретили нового ученика настороженно. Он был худеньким, маленьким, светловолосым. Все остальные одноклассники были выше его на голову. Они снисходительно смотрели на щуплого мальчишку, пытались его задеть, чувствуя, что серьезного отпора не получат. Однажды, не выдержав оскорблений, Алешка хотел наброситься на своего обидчика, но тот так сильно толкнул его в школьном коридоре, что парнишка отлетел в угол и больно ударился головой о стену.
Взаимоотношения с новыми одноклассниками явно не складывались. Часто стали происходить драки, в которых Алеша заметно проигрывал. Он оказался в роли неудачника, которого игнорирует весь класс. Все смотрели на него свысока, ощущая от унижения новичка свое превосходство. Не пошли дела в новой школе и с математикой. Алешу вызвали к доске. Он быстро решил задачу, которую задала учительница, и, довольный собой, собирался сесть за парту. Но Ирина Николаевна, старый опытный педагог, остановила его.
– Послушай, Демин, решить задачу это не все, расскажи-ка мне правило, которое я задавала выучить на прошлом уроке?
Алексей растерялся.
– Зачем в математике что-то зубрить, здесь главное решать задачи и находить правильные ответы.
– О, нет, Демин, так не пойдет, я что – просто так даю домашнее задание? А как я вижу, ты и учебник-то дома совсем не открываешь. Садись, три, но если так и дальше пойдет, буду ставить двойки. В математике обязательно надо учить правила, это основа любой науки.
Алеша расстроенный поплелся к своей парте, его главный талант оказался в новой школе невостребованным. Весь класс посмеивался над ним. Опозоренный и униженный, он сел за парту и, сгорая от стыда, понял, что в этой школе математика теперь не его стихия. Алеша пытался еще несколько раз продемонстрировать свои знания в математике, но наткнулся на равнодушие учительницы. Но, несмотря ни на что, он не оставлял попыток стать в новой школе лучшим по математике. Пришло время писать контрольную, мальчишка быстро справился с заданиями и первым сдал тетрадь учительнице. «Теперь она поймет, что неправа, когда так душит меня». На следующий день математичка раздала тетради. Алеша, предчувствуя триумф, с гордостью взял тетрадь, не спеша открыл. Все, что произошло дальше, поразило его в самое сердце.
Алексей вспомнил этот момент. «А ведь из меня мог получиться неплохой математик…» Но, видимо, звезды на небе легли как-то не так. В дверь постучали. Мужчина лежал на диване, ему было абсолютно ни до чего. Его мир был ограничен комнатой, все, до чего он мог дотянуться, и был весь его мир. Стук повторился.
– Папа, это я, твоя Наденька. Открой, пожалуйста! Я знаю, ты дома. Папа, открой!
Дочка была его радостью. Но в последние месяцы и она перестала греть ему душу. Нет, Алексей любил дочь, но его чувства превратились в какую-то холодную массу, не способную ни воспринимать, ни отдавать
