Книга Колокольные дворяне - Светлана Владимировна Храмова

Ознакомительная версия. Доступно 14 страниц из 68

18 августа 1924 года

Заместителю председателя ОГПУ

тов. Уншлихту (написано от руки).

Мне кажется, что мы не можем требовать от источника более того, что он может знать. Обстоятельства были таковы, что некоторые подробности могли быть ему просто неизвестны. Мое мнение, что источник, несмотря на свою политическую ограниченность, предрассудки и тяжелую болезнь, в настоящее время дает искренние сведения. Мне бы не хотелось переходить известные границы нажима, поскольку в этом случае мы рискуем вообще ничего не узнать.

Старший о/уполномоченный ОГПУ Лисицын».

«Сов. секретно

Товарищу Лисицыну.

Говоря об усилении нажима, мы имели в виду создание некоторых ограничений в режиме содержания (лишение книг, уменьшение пайка, недостаточное протапливание помещения), но ни в коем случае не меры физического воздействия, каковые строжайше запрещены, равно как и грубое обращение. Таковыми мерами можно грозить, но в очень осторожной форме, только по отношению к другим лицам, находящимся на положении источника. И то только в крайнем случае.

С комприветом, Менжинский». (без даты.)

«Сов. секретно

7 февраля 1925 года

Председателю ОГПУ по Уралу

тов. Балицкому.

Информируем Вас, что в 1918 году, во время нахождения бывшей царской семьи Романовых в Тобольске, с помощью епископа Варнавы был допущен в дом бывшей императорской семьи быв. священник тобольской Благовещенской церкви Алексей Васильев, который совершал для царской семьи культовые обряды и на момент их предварительной высылки являлся духовником, имевшим право на вход в арестное помещение. А. Васильев вскоре завоевал доверие и пользовался большим авторитетом у царской семьи. Перед отправкой б. царской семьи из Тобольска, когда последние стали беспокоиться о сохранении своих ценностей, быв. царицей Александрой Федоровной было поручено указанному А. Васильеву вынести чемоданчик с бриллиантами и другими ценностями. При содействии тогдашнего начальника охраны полковника Кобылинского и прислужника Николая Романова Кирпичникова Александра Петровича находящиеся ценности в кожаном чемодане были вынесены Васильевым из охраняемого дома. Позднее Кирпичниковым А. П. вынесены также из охраняемого помещения шпага в золотых ножнах с рукояткой червонного золота, которую он также должен был передать А. Васильеву. К указанному делу также имела отношение бывшая прислужница в арестном доме Межанс Паулина (возможно, Гаспаровна или Каспаровна). Примите меры к розыску и аресту указанных лиц, допрос которых не проводить без уполномоченного из Москвы.

С комприветом, Уншлихт».

Это цитаты из подлинных документов, приведенные в книге И. Бунича «Династический рок» (роман написан в 1995-м, тогда я впервые встретила фамилию прадеда в историческом контексте). Шифровки перемежаются с донесениями, ощущение судорожной неразберихи, всесильные чекисты еще только осваивали непростую профессию.

В екатеринбургских материалах следствия сообщения куда более бесхитростны. Они конкретны:

«Как удалось выяснить, шпага в золотых ножнах с рукояткой из червонного золота была передана Кирпичниковым А. П. на хранение Алексею Васильеву, который прятал ее вначале в дымовой трубе, а затем – под крыльцом Благовещенской церкви. Оперативно-розыскные мероприятия позволили установить, что в 1929 или 30 году Алексей Васильев вместе с женой Лидией Ивановной выехал из Тобольска в город Омск к своему сыну Александру, который покинул Тобольск еще в 1922–23 году. По дороге Алексей Васильев на ст. Тара умер. Оставшиеся ценности хранят жена Васильева Лидия Ивановна и сын Ал. Алексеевич, проживающие в городе Омске. Эти ценности частично ими расходованы. Например: несколько штук бриллиантовых ожерелий, колец и браслетов проданы бывшему крупному торговцу, купцу города Тобольска, Печекосу Константину Ивановичу, который, кроме этого, и у других лиц скупал золотую монету и изделия и который два-три года назад скрылся. Разысканы и взяты под стражу другие участники этого дела: Межанс Паулина и монашка Ивановского монастыря Марфа Ужинцева. Розыск продолжается.

Нач. ЭКО ПП ОПТУ по Уралу Самойлов.

Нач. 8-го отдела ЭКО Шумков». (Из материалов следствия по делу «О царских драгоценностях», архив КГБ, Екатеринбург.)

И все-таки: люди исчезали бесследно при малейшем подозрении, а тут жена и пятеро детей священника давали показания о драгоценностях – «ничего не знаю, не ведаю» – и ведь не тронули никого. И драгоценности царские не нашли, и подозреваемых целыми и невредимыми отпустили. Почему?

Я многим в сибирском городе задам этот вопрос – «Почему?» – и каждый раз на меня смотрят так, будто впервые видят, выражение лиц при ответах непередаваемое: лукавое и отстраненное, – как это сочетается, мне до сих пор непонятно. «Дальше Сибири не сошлют» – это не Александра Романовна сказала, это я позже много раз услышу вместо привычного в других краях «семь бед – один ответ».

Александра же Романовна (по телефону, напоминаю) успокаивала мои сомнения примерно так:

– Это поверхностное мнение, сейчас модно такое писать: всех расстреляли, никто не избежал. Сибиряки, во-первых люди упрямые, во-вторых, изворотливые, в-третьих… да вы сами поймете, когда приедете. Сейчас время такое, сюжетные линии как по стойке «смирно» стоят, вытянувшись в струнку. У каждого времени свой соцзаказ.

А у жизни другие правила. Судьбы очень по-разному складывались, персональная история каждого здешнего человека отдельная и индивидуальная. Нельзя говорить «тогда всех под одну гребенку» – не бывает такого времени. Одногребеночного. Чекисты не сразу научились систематизировать, долгое время сплошной стихийности и неорганизованности. Ваших и допрашивать начали только в 1932–1934-м годах, а до этого никто и не слыхал о таком. Неразбериха, пыль и туман.

Поздно спохватились, в то время уже и отец Алексий умер. Что с детей спросишь? А мамаша, по слухам, не вполне «в себе»: она женщина странная, замкнутая. Но это по рассказам. В жизни нет общих правил «для всех». Чекисты тоже люди. Порасспросили – и отпустили с миром, у нас таких случаев видимо-невидимо. Сибирь, знаете ли, полна секретов. В истории нашей как в лесу – медведи, грибы и тайны, в землю закопанные.

Часто навсегда.

Да вам обо всем Полина Сергеевна доложит, я договорилась. Лучше ее не найдете, еще спасибо скажете!

Спасибо я Александре Романовне каждый день говорю, Веденеева оказалась сущим кладом. Ярко-синяя юбка в пол, вишневый пиджак, лучащиеся слегка иронической приветливостью серые глаза. И непременная улыбка, в улыбке никакой иронии. Светлая она, Полина, я ей на голову свалилась, а ни тени раздражения ни разу не ощутила. Будто она меня ждала. «Здесь вещи оставить можете, водички попить или еще что – в любое время, мой кабинет в вашем распоряжении, девочки пустят, предупреждены. А то забегаетесь по Тобольску, присесть негде. А тут дворец, царские выставки, кресла удобные. Пока не устали? Пойдемте, я вам покажу кое-что».

Я еще много раз услышу это «пойдемте» – она будто знала, когда и что мне показать, следовала сценарию. А я так боялась ехать: найду ли хоть кого-нибудь, кто поможет?!

Ознакомительная версия. Доступно 14 страниц из 68