по общению, а, Егорка? Ага… правильно, человеку всегда душа родственная нужна.
– Так это когда было, – ответил Егор, улыбаясь, и, улучив момент, когда Лесник снова широким шагом продолжил путь, слегка пригнулся, поскольку до мутанта такого размера особо наклоняться не нужно было, и, обняв его за толстенную шею с вылезавшей из нее клочьями шерсти, из-под которой пробивалась новая, прошептал ему в рваное ухо: – Ты же мне жизнь спас, спасибо.
Пес громко чихнул, встряхнул по-собачьи головой, отчего с его шеи полетела расшевеленная сталкером шерсть, и попытался лизнуть Егора в лицо широким языком. Бобр успел отклониться.
– Не надо, Пес, пошли. Чернобылец в три скачка обогнал Лесника и бодро потрусил вперед, указывая дорогу, изредка пригибаясь и обнюхивая пружинящую лесную подстилку, пахнувшую сыростью, плесенью и грибами.
3. Черная клетка
К черной клетке пришли через несколько часов. Бобр определил ее по запаху: все тот же запах разложения, сырой, злой плесени, холодной липкой сырости и нечистот, огромные комья жгучего пуха, обещавшие жуткую смерть любому угодившему в его пушистую шапку, местами встречавшиеся черные лужи воды со странным аптечным запахом. Вначале ему показалось, что это из-за времени суток вода кажется чернильной, но затем, заметив торчавший из такой лужи хилый куст, он понял, что и сам куст стал черным, но тем не менее он не создавал впечатление мертвого растения. Это уже была другая клетка, не та, на которую ходил Лесник почти неделю назад за помощниками вместо погибших в бою с безымянным пауком Яшки и Борьки. Заваленные по кругу черные деревья словно образовывали рисунок водоворота, с влажной дырой посередине и фосфоресцирующим синим цветом в ней огромным неизвестным грибом. Над поляной просматривалось ночное небо Зоны с редкими плывущими облаками и зелеными звездами. Жаль, что Егор не был астрономом, он мог поклясться, что он никогда ранее не видел такого разнообразия размеров и расположения звезд. Складывалось такое ощущение, что здесь вверху не их, не земное небо, а вид какой-то совершенно другой части галактики. Впрочем, сейчас его больше интересовало то, что находилось гораздо ближе к поверхности земли: бурелом, покрывавшийся мхом и обраставший мелким кустарником, просвечивавшиеся, бледно, призрачно светящиеся грибы-гнилушки, стоячий, тяжелый воздух – все это вызывало тяжелое чувство в груди сродни тоске и пустой необоснованной злобе. Лесник остановился и повернулся к Егору.
– Значит так, Егорка, как я выбирал, ты сам видел, теперь тебя научу. Мутанты здешние злостью человеческой кормятся, а человек со злостью в душе для них как конфетка в праздничной упаковке, но про себя ты знаешь, тут ты справишься. Теперь смотри, как выбирать будешь: каждый зверь свой характер имеет, если крикнешь на него, ну так, в уме, не голосом, а так, про себя, он или зарычит, отпор то бишь даст, или глаза спрячет, или понять попробует, без злости и страха. Вот такого, который без злости в глаза тебе заглянет, того и бери, с тем договорится можно, это понятно? – спросил дед, чуть-чуть повернув голову к сталкеру, чтобы лучше услышать ответ или вопрос.
– Понятно, – ответил Егор.
– Теперича дале. Мутантов этих, детишек от Зоны, бери сколько хочешь, но знай: это как в школе – чем их больше, тем порядку меньше. Один вперед побежит, другой отстанет, и каждый внимания требует, а если нет внимания, то он про учителя и забыть совсем может. Потому и имя им дать надобно, стало быть, признал ты их, и теперь они в твоем как его… классе. Понятно?
– Да, – ответил Егор.
– Третье. Детишки эти слов не понимают наших, говорить им можно, но главное это в картинках объяснять. Например, принеси воду, и показываешь ему, как он сам берет фляжку и наполняет ее чистой водой. Чистой. И представь, значит, что такое чистая вода, понимаешь? А где он воду возьмет, не твои трудности, они тоже кой-чего соображают. Тут ты как учитель, чем лучше картинка, тем быстрее поймут, а потом сами начнут уже дорисовывать, ну это позже. Усек?
– Да. А как я узнаю, что он понял?
– А ты его повторить заставь. Если он тебе и сам картинку твою же покажет, то, значит, верно все, а если другое что, то, значит, ученик твой в окошко глядел, пока ты перед ним распинался, – предупреждая вопрос сталкера, Лесник продолжил: – А картинку ты от него получишь, как только выберешь, тут без промахов, только сильно не заглядывайся, не твой это мир… Вопросы?
– Есть вопрос. А если они, ну… взбунтуются? – спросил Бобр, робея.
Лесник усмехнулся.
– А ты с ними по-доброму, а иной раз по-строгому, будто учитель. Так они слушаться будут. А спасуешь, духу не хватит или еще чего, разбегутся, как школяра на переменке, так что держать их надо. Да и вообще им интересно самим: предназначение свое вроде как выполняют, они сами и Зона через них тебя и весь мир изучает, вроде как сталкеры они только у тебя в голове, сокровища несметные для них лежат. Поэтому к человеку Зоной выбранному они, равно как и к Зоне, служить готовы.
– А-а-а… – растерянно протянул Бобр. – Какие сокровища в голове? Разворуют? – забеспокоился он, припоминая контролера. Не хотелось ему вдруг стать овощем, или как там все происходит. На миг ему представилось, что кто-то забирает у него кусочек воспоминаний о детстве, и все он не помнит фрагмента, как ловил и рассматривал огромного зеленого кузнечика в далеком детском саду.
– Да не бойся, – улыбнулся дед, – сокровища твои – это знания твои, чувства, значит, и вообще все, что видел. Не украдут. Вот ты можешь электру или воронку украсть да домой унести? А? Вот так и они только посмотреть могут, да и не полезут куда нельзя, у нас в голове зона не чета нонешней, в которой мы находимся, не всякому мутанту там смелости хватит из лагеря новичков выйти. Понял?
– Вроде понял, дед. Уф-ф, – вздохнул Егор, собираясь с мыслями и внутренне повторяя учение Лесника. – Так а что, если они у меня в голове, как в Зоне, ходить могут, то, может, мы тоже в чьей-то голове ходим, – настороженно спросил Бобр, по-новому оглядывая окрестности.
– А ты как думал? Это все, – Лесник покрутил в воздухе пальцем, над головой сделав широкий круг, – мозг человечества, который на нашей планетке Земля, и если бы не те, что на ЧАЭС лежат в аппаратах, да не устройство ихнее, да не программка, которая злость людскую со всего мира ловит да через мутантов уничтожать посылает, то, может, и не жила бы планетка
