Мы у кого ни делали, так усе были довольны!
После нас и переделывать зовсим не надо! Мы и этот.., евроремонтмогем, я, конечно, извиняюсь, ежели оплата соответствующая!
— Грицько, — подал голос отодвинутыйзапорожец. — Так че, мы усе и будем только балакать? У нас горилкапрокисает, а ты усе про ремонт! Я, конечно, извиняюсь! — и он громко, совкусом расхохотался.
— Погодь, Опанас, — отмахнулся от негобригадир. — Не видишь, у нас переговоры!
Обождет твоя горилка…
— Горилка? Обождет? — возмутился Опанас ипопытался ухватить бригадира за отворот полушубка. — Да как же ж ты можешьтакое говорить? Как же ж у тебя язык только поворачивается?
В этот драматический момент в коридоре опять возникла теща.
— Вениамин, — сказала она дрожащим от сдерживаемыхэмоций голосом. — Вениамин, кого ты привел в квартиру? — — СофьяСигизмундовна, — попытался Веня погасить зарождающийся конфликт. —Ведь вы сами хотели ремонт…
— Эти люди будут тут делать ремонт? — с наиграннымужасом воскликнула теща. — Да никогда! Только через мой труп!
— Мамаша! — подал голос отодвинутый Опанас. —А може, у тебя стаканчики имеются?
— Софья Сигизмундовна, — неуверенно продолжилВеня. — Мы все-таки нанимаем штукатуров и маляров, а не докторовискусствоведения! Трудно ожидать от них особенного воспитания…
— Может быть, Вениамин, ты хочешь моей смерти — такскажи это прямо! — заявила теща, воздев глаза к потолку.
— Софья Сигизмундовна, ну перестаньте же говорить такиеужасные вещи!
— Или ты хочешь пить вместе с ними? — язвительнопроговорила теща, окинув Веню презрительным взглядом. — Тогда извольделать это где-нибудь в другом месте! Только через мой труп! — повторилаона и величественной походкой, от которой затрясся пол, удалилась в своюкомнату.
— Я, конечно, извиняюсь, какая авторитетнаяженщина! — уважительно проговорил бригадир, опасливо поглядев вследудалившейся теще. — У нас в Полтаве был начальник милиции, Пейвода СтепанОхримович, царство ему небесное! Так вот ваша мамаша, я, конечно, извиняюсь,оченно его напоминают! Так как, хозяин, будем делать этот.., евроремонт?
— Грицько, горилка зовсим перекисла! гаркнулОпанас. — Треба полдневничать! Ты как хотишь, конечно…
— Не будем, — с тяжелым вздохом ответилВеня. — Я, конечно, извиняюсь…
Хлопцы, обиженно гомоня, покинули Венину квартиру. Запахборща и горилки остался в ней навсегда, соединившись с прежним мусульманскимзапахом в сложный парфюмерный букет. Осмотрев поле боя.., или несостоявшихсяпереговоров, Веня обнаружил, что на этот раз претенденты на ремонт прихватили ссобой сувенирный резной барометр, украшавший стену прихожей.
Веня совершенно отчаялся найти подходящую бригаду, когдапомощь подоспела с совершенно неожиданной стороны. Он возвращался домой в самыхрасстроенных чувствах, и неожиданно был остановлен консьержкой.
— Это вы ремонт хотели делать? — осведомиласьтетка, обычно не поднимавшая глаз от кроссворда.
— Допустим, — осторожно признался Веня. А в чемдело?
— Дак надо вам или не надо?
— Ну предположим, надо, а что?
— А то, что Люська, племянница моя, со своим мужикомподрабатывает. Может и покрасить, и поклеить, и побелить.., и возьмет недорого!
* * *
Племянница консьержки оказалась мрачной веснушчатой особойлет сорока с сожженными перекисью бесцветными волосами и тяжелыми кулакамибоксера-профессионала.
При ней находился щуплый мужичонка с бегающими глазками изастарелым желтеющим синяком на скуле. Впрочем, чувствовалось, что в этомдружном семейном коллективе ему принадлежит разве что совещательный голос.
— Мы не какие-нибудь, — первым делом заявиламрачная Люська, уставившись на Веню немигающим взглядом бывшейпаспортистки. — Мы не с этой… Середней Азии, и даже не с Украины. Мыместные. Потому берем соответственно. И деньги чтобы непременно вперед.
Услышав сумму, которую запросила Люська, Веня тоскливоподумал, что поторопился прогнать прежние бригады. Однако в коридоре опятьпоявилась теща, и дело приняло неожиданный поворот.
Люська теще понравилась. Чем уж она ее взяла — осталось дляВени совершенной загадкой..
— Я доверяю этой женщине! — безапелляционнозаявила Софья Сигизмундовна, едва увидела могучую Люськину фигуру.
— А паспорта у вас есть? — на всякий случайпотребовал Веня, и был немедленно посрамлен!
— А как же! — гордо ответила Люська. Мы некакие-нибудь! Мы не из Середней Азии! И паспорта, и все прочее в полном наличиии в надлежащем ассортименте. Только паспорта у нас сейчас в этой.., в прописке.То есть в регистрации.
— Вот видишь? — строго проговорила теща. — Яже тебе сказала — у этой женщины все в порядке!
Короче, Люська и ее хлипкий напарник утвердились в Венинойквартире. Напарник с первых же минут попытался вступить с Веней в доверительныеотношения и выпросить у него некоторую неподотчетную сумму.
— Хозяин, — негромко заявил он, поймав Веню запуговицу и затащив его в закуток возле двери санузла. — Хозяин, на первыйслучай мне пятьдесят рублей срочно требуется. На лакокрасочные материалы.
— Но я ведь уже дал денег Люсе, — удивленноответил Веня.
— Она ведь женщина, — проговорил мужичок, опасливопокосившись на кухню, откуда доносился громкий голос его сожительницы,обсуждавшей с Софьей Сигизмундовной моральный облик кого-то из многочисленныхгероев популярного латиноамериканского сериала.
— Ну и что? — не понял Веня. — При чем здесьее половая принадлежность?
— Ты, это, не особенно.., про принадлежность! —отчего-то рассердился мужичок. — Я сказал — она женщина, а значит, ничегоне понимает! Насчет того, что еще может для ремонта понадобиться! Особеннокасаемо лакокрасочных материалов! А ты, хозяин, часом не доктор?
— Нет, не доктор, — честно сознался Веня. А что? Увас что-нибудь болит?
— Душа у меня болит.
— К психиатрии я вообще не имею отношения.
— Ты, это, хозяин, не особенно.., пропсихиатрию! — снова рассердился мужичок. — А я просто подумал, чтоты, может быть, доктор, а у докторов завсегда дома спиртик имеется.
— Прохор! — донесся из кухни командный Люськинголос. —Я все слышу! Чтобы ты, козлина, прекратил даже мысли в ту сторону!
В первый рабочий день дружная пара ободрала обои в самыхзаметных местах, развела в квартире фантастическую грязь и отбыла в неизвестномнаправлении. Очень может быть, с целью закупки лакокрасочных материалов. Вовсяком случае, такой версии придерживалась теща, не утратившая веры в Люськинывысокие моральные и трудовые качества. Когда же Веня поинтересовался Люськинымместонахождением у консьержки, та отложила кроссворд, посмотрела на Венючестными блекло-голубыми глазами и уверенно произнесла:
