вами. И не беспокоиться, как я поведу машину.
* * *
Распределяли дачи. Все волнуются. Ходжа Насреддин спокойно говорит:
— Чтобы взять дачу, необходима дача взятки.
* * *
На день рождения Ходжа пригласил гостей. Когда они расселись, каждый с удивлением увидел у своего прибора пять рублей.
— Дорогие гости! — сказал Ходжа Насреддин. — Закуска на столе, а выпивку я компенсирую деньгами. Я не хочу вступать в единоборство с антиалкогольным Указом.
* * *
— У меня сегодня разгрузочный день, — с гордостью сказала дама Ходже Насреддину. — Я ем только яблоки.
— Странно, — сказал Ходжа. — Когда я работал докером в порту, у нас вся неделя была разгрузочной, кроме выходных. Но мы ели все: и мясо, и рис, и хлеб.
* * *
Футболисты «Пахтакора» пригласили Ходжу Насреддина на банкет по случаю окончания футбольного сезона.
Когда настала пора расплачиваться за ужин, Ходжа сказал:
— Вы проиграли. Счет в пользу официанта.
* * *
В чайхане посетители возмущались:
— У вас в меню написано: «Большой выбор блюд». А на самом деле ничего, кроме чая, нет.
— Вы не правы, — сказал Ходжа Насреддин. — Блюд у них действительно много. Другое дело, что они — пустые.
* * *
Ходжа Насреддин подал в суд на соседа по даче.
— Каждый вечер он жарит шашлыки на своем участке, — объяснил Ходжа суду. — А ветер дует в мою сторону. От запаха я схожу с ума. Если вы не пресечете его действия, я буду вынужден съехать.
2. ИЗ НЕВЫДУМАННОГО
ЛЮБОВНАЯ ИСТОРИЯ СО СЧАСТЛИВЫМ КОНЦОМ
История эта нетороплива, как ишак.
В областном городе Гюльбахор проживала миловидная женщина, вдова, по имени Суйма.
Ее полюбил Суяркул Мугурманов, мужчина в расцвете. Волшебным зимним вечером он робко предложил ей руку и сердце. И, трепеща, выслушал заветное «да» из милых уст.
Бракосочетание было назначено на конец марта.
Но с приближением сияющей даты все чаще ловила Суйма печаль в глазах возлюбленного.
— Что с тобой, милый?
Он молчал, молчал… Но однажды, не выдержав, признался:
— Тени предков не дают мне покоя, родная. По обычаю жена должна переступить порог мужниного дома. А у нас наоборот получается. Я войду в твой дом, а это недостойно настоящего мужчины, главы семьи.
— Как же быть, милый?
— А ты перепиши домовладение на мое имя.
Только-то! Счастливая невеста выполнила желание жениха. Тени предков замолкли, и молодые расписались.
Но снова закручинился Суяркул. Суеверная тревога поселилась в его душе: прекрасный дом, любящая жена… Не слишком ли много выпало ему счастья? Выдержит ли сердце?
«Не выдержит, пожалуй», — решил он. И в июне подал заявление в суд: расторгнуть брак и выписать бывшую жену из его дома.
Тут, пока суд да дело, в Суяркуле заговорила совесть. А может, это вновь назойливо бубнили тени предков:
— Мужчина, бескрайнюю, как хлопковое поле, любовь ты променял на паршивый домишко?
— Продешевил я, — согласился Суяркул. — Вот если бы к дому да прибавить автомобиль василькового цвета…
Дело в том, что Суйма приобрела «Волгу» на паях со своим родственником Оралом Завировым. Договорились так: машина будет числиться за Оралом, пока вдова не выплатит ему всю ее стоимость.
Вот и мучился Суяркул, нутром чувствуя, что грех такую ценность оставлять в нежных и слабых женских руках.
Тут подвернулся Низам Мугурманов, родной брат.
— Оформим пока машину на мое имя, а там сочтемся, — предложил он Суяркулу.
— А разве это можно?
— Мне все можно. Зря, что ли, я в милиции работаю?
Призвали на помощь друга и коллегу — капитана милиции Бахтияра Ахмедова и втроем увлеченно принялись за дело.
Тут очень помогло то, что юридический хозяин «Волги» василькового цвета Орал Завиров был неграмотным. Вот компаньоны и написали заявление от его имени: хочу, мол, продать машину.
— Орал-джан, очень нужна твоя подпись, — подкатились они к Зави-рову.
— Несилен я в грамоте, дети мои. Что говорит эта бумага?
— Уж такая мелочь, просто стыдно утруждать твои уши, Орал-джан, — вились компаньоны. — Тут сказано, что машина нуждается в ремонте после крохотной, крохотулечкой аварии.
— Ремонт — дело нужное, — закивал Завиров. И подписал.
Остались пустяковые формальности. Капитан Ахмедов велел заведующему комиссионным магазином Ачилову оформить «покупку» через его магазин. Не посмел ослушаться Ачилов, состряпал полагающуюся документацию. Еще раз обращаться к пожилому неграмотному Завирову коммерсанты постеснялись, и поэтому везде за него расписался Суяркул.
Так, в результате недолгих манипуляций Суйма Мугурманова лишилась мужа, дома и машины. Но понадобилось два года, чтобы свершилось возмездие: к семи годам лишения свободы был приговорен Суяркул Мугурманов, и к одному году — заведующий комиссионным магазином.
И еще год прошел, пока городской суд не признал злополучный дом собственностью Суймы.
А что же основные организаторы аферы, Низам Мугурманов и Бахтияр Ахмедов? Их приговор не коснулся. Машина правосудия осторожно объехала их, как неразумных дошкольников, балующихся на проезжей части. Правда, суд вынес частное определение: «Необходимо провести дорасследование действий Б. Ахмедова и Н. Мугурманова».
Только какое может быть дорасследование, если следователь межрайонной прокуратуры И. Мурадов еще за полтора месяца до суда прекратил уголовное дело на любопытнейшем основании: дескать, преступники в данное время не являются общественно опасными и совершенное ими преступление потеряло значение!
То есть преступления как бы и не было. Значит, и уголовников нет, а есть славные работники милиции, правофланговые армии закона и порядка.
И скажите, бога ради, что еще нужно этой настырной Суйме? Дом ей вернули, как и машину. Какой такой справедливости она добивается?
В приватном разговоре с Суймой капитан Ахмедов, усмехаясь, сказал:
— Нет в Узбекистане такого человека, который смог бы привлечь меня, капитана Ахмедова, к ответственности.
— Докажите, что я это говорил! Свидетели есть? — может возразить Ахмедов. Нет свидетелей. Но ход событий невольно заставляет поверить в особую неприкосновенность вышеупомянутых правофланговых.
Добрый десяток громов прогремел в результате множественных заявлений Суймы Мугурмановой. Это громыхали крайне уважаемые и весомые организации и учреждения.
— Разобраться! Тщательно проверить! Принять меры! — Одна за другой следовали гневные вспышки директивных молний.
Но здесь, на месте, в прокуратуре, после очередного удара молнии даже запаха гари не обонялось и невозмутимо и с некоторой даже ленцой отвечалось инстанциям:
— Пересмотр считаем необоснованным.
На том и стоят.
Автор предвидит, что читатель задаст им недоуменный вопрос: а как же с заголовком? Заголовок-то обещал счастливый конец?
Автор поясняет:
— А разве нет? Правда же, история закончилась вполне
