вдруг Славка отскочил от скважины. — Там Алексей Петрович!
Стаська повернул конверт поперёк головы и тоже заглянул в замочную скважину. Потом приложил к скважине ухо.
— По телефону разговаривает. О нас с тобой.
— Бежим отсюда!
— Погоди. И о пожарной команде что-то. «Товарищ лейтенант, говорит, энергичная мера… товарищ лейтенант…»
— Бежим! — теребил брата Славка.
— А о каком трамвае говорил Виктор Борисович? — вспомнил вдруг Стаська.
— Не знаю. Здесь нет трамваев.
Братья помчались на третий этаж, чтобы наконец забрать портфели и удрать из школы.
6
Дома Славку и Стаську встретила мама. Тут же заторопилась на кухню. Не обратила внимания, что один из сыновей в почтовом конверте на голове и что вообще небывалый случай — сыновья пришли вместе.
Прежде бы мама удивилась, а сейчас нет. День рождения внёс бодрость и веру, что сегодня всё должно быть только хорошо. И — самое основное — мама ничего не знала о зелёнке.
Близнецы остались стоять в коридоре.
Славка сказал:
— Надо было всё-таки подождать и украсть.
— Как его украдёшь? Он в шкафу.
— Замок разломать.
— Чем ты его разломаешь?
— В мастерской всякий инструмент.
— Мастерскую дед Валерий запирает. Если бы только сразу взяли инструменты.
— Что же с нами будет?
Из кухни доносился голос мамы. Она сердилась на духовку, которая не так себя вела. Температуру превышала, что ли…
Близнецы перешли на шёпот.
— А зелёнкой меня кто облил?
— А кто портрет мой нарисовал? И молоток?
— Молоток… А я теперь вот какой! Из-за тебя!
Стаська сдёрнул с головы конверт.
— Вот какой!.. — Он не удержался и эти слова почти выкрикнул.
Стаська был уже не зелёный, а… лысый! Белый!
Его голова сверкала вся в разные стороны, выскобленная бритвой.
Начисто. До абсолютной белизны. Ну, как пустая посуда.
И если Славку дразнили лысым, то он был всё-таки стриженным под машинку, а не выскобленным бритвой, как пустая посуда.
Но Славку ничего сейчас не радовало. Он был напуган событием в мастерской.
— А вдруг стихийное бедствие… — сказал Славка.
— С кем?
— Со школой. И нам повезёт!
Стаська ничего не ответил. Его беспокоил собственный внешний вид. Стаська потёр ладонью голову. Поглядел на себя в зеркало, которое висело тут же, в коридоре. Он был не то чтобы несимпатичным, он был страшным!
Ни старик, ни мальчик… Неизвестно кто! Лошадкин, Верблюдкин!..
А что он мог сделать, когда в парикмахерской так и сказали: стрижка не поможет, только бритьё головы…
Как это говорится… Вас побрить?
В дверь позвонили.
— Откройте! Стася! Слава! — крикнула из кухни мама.
Славка открыл двери. Стаська быстро натянул на голову конверт.
Вошла соседка Вера Филипповна. Она живёт этажом выше. Начала отстёгивать у дверей боковые крючки, чтобы раскрыть двери широко. Так делают, когда хотят внести в квартиру большую мебель.
— Помогите, что же вы стоите! — сказала Вера Филипповна близнецам.
— Это вы, Вера Филипповна? — крикнула опять из кухни мама.
— Я!
— Что-то у меня духовка дымит.
— Иду! Игорь! Лиза! Несите стол! — Это уже Вера Филипповна крикнула в сторону лестничной площадки своим детям.
Игорь и Лиза — её дети. Они старшеклассники, учатся в той же школе, что и Стаська и Славка.
Близнецы раскрыли совсем широко двери.
Вера Филипповна заспешила на кухню к маме, а Игорь и Лиза втащили стол. Они принесли его из своей квартиры.
Стаська и Славка начали помогать тащить стол дальше. В это время у Стаськи с головы совершенно неожиданно упал конверт.
— Что это ты вдруг такой? — удивилась Лиза. — И вообще, кто это из вас двоих такой теперь?
— Это Стаська такой, — сказал Славка. — А я остался, каким и был.
— Странную ты выбрал причёску, братец, — улыбнулся Игорь.
— Вы что же, поменялись?
— Поменялись, — неохотно ответил Стаська. — Так получилось.
— Всех запутаете и себя тоже.
Стол втащили в комнату. Здесь уже стояли другие столы.
— Откуда их набралось! — удивился Славка.
— Несут отовсюду, братец! Грандиозное торжество устраиваете.
Близнецы вздохнули:
— Мы ничего не устраиваем.
— Полно скромничать, — сказал Игорь и провёл ладонью по голове Стаськи.
Стаська даже съёжился от непривычки. Неужели по нему будут все стучать пальцами, как стучат по Славке?
Лиза пошла на кухню.
— Вы Славе разрешили причёску носить? — спросила она у мамы близнецов.
— Нет ещё, но разрешу. Вечером объявлю им. Оба будут с причёсками.
— Как — оба? Стася ведь лысый!
— Стася не лысый. Это Славу дразнили лысым.
— Нет, Стася теперь лысый.
— Не понимаю…
— Просто совершенно лысый! — настаивала Лиза.
Славка слушал эти слова, и в нём внутри, как в духовке, повышалась температура. Дым сейчас пойдёт!
Вот обида… Несчастье…
Да знай он раньше, не вылил бы на голову Стаськи зелёнку. А если бы не вылил зелёнку, они не попали бы со Стаськой в слесарную мастерскую. А если бы не попали в слесарную мастерскую, не видели бы и в глаза классный журнал. А если бы не видели в глаза журнал, ничего бы с журналом не случилось.
Мама вбежала в комнату.
Игорь и Стаська пристраивали стол к другим столам.
Мама застыла, точно поражённая громом («Он застыл, точно поражённый громом» — фраза из очередного школьного диктанта).
— Что это?! — закричала мама. — Кто это тебя, Стасик?
Стаська вздрогнул, как будто его укололи иголкой, и сказал:
— В парикмахерской.
— Что? В какой парикмахерской? Я немедленно туда позвоню! — Мама кинулась к телефону. — Они не имели права так тебя… — Мама чуть не сказала — обезобразить. Но в последний момент всё-таки удержалась.
— Это я сам, — ответил спокойно Стаська. — Я зелёный был.
— Что?
Славка никогда не думал, что Стаська такой мужественный: он не говорил, что во всём виноват родной брат.
— Мне в школе голову мыли. Галя мыла. И ещё чем-то тёрли из пробирки. Не помогло. В химчистку я ходил. Не приняли. А в парикмахерской сказали: только если побрить.
— Но почему ты оказался зелёным? И в такой день! В такой день! — Мама нервно теребила телефонную трубку.
— Это я его. — Славка набрался мужества. — Это я его облил зелёнкой.
— Он нечаянно, —
