Книга Свободная женщина - Ирена Р. Сытник

– А до этого что делала?

– До этого наставницы испытывали меня и закаляли физически и духовно… Ты говорил, что рос у чужих людей. Они любили тебя?

– Наверное. Я не чувствовал себя в чём-то ущемлённым.

– Сладко спал, вкусно ел?

– Не скажу, что голодал. И спал в своё удовольствие.

– А вот, как жила я с шести лет и до шестнадцати… Подъём с восходом солнца. Затем обливание холодной водой, личная гигиена и уборка комнат. После лёгкая разминка. Завтрак и силовые упражнения до самого обеда. После обеда отдых два часа, а потом индивидуальные занятия. До десяти лет, с точки зрения обывателя, это были сплошные ужасы. Например, порка. Тебя бьют плетью или розгами, а ты не должен ни кричать, ни плакать. Так нас приучали терпеть боль. Или запирали в специальном тёмном помещении, куда запускали крыс. Выйти оттуда испытуемый мог, убив не менее трёх животных. Притом, голыми руками. Поначалу крысы искусали мне все руки, но затем я наловчилась их душить. К жестокости приучали, заставляя убивать и разделывать милых пушистых кроликов или маленьких щенков. Терпеть голод учили постепенно: сначала лишали обеда, затем ужина, а к десяти годам мы регулярно постились два дня в месяц. Чтобы ученики не боялись холода и темноты, запирали голыми в холодном погребе. Выдержку воспитывали, заставляя часами стоять неподвижно в одной позе… И только тот, кто перенёс все эти «издевательства», не сломался и не сдался, прошёл проверку на мужество – только тот получал в руки первый деревянный меч. И начинал обучение воинскому искусству. В четырнадцать тем, кто прошёл соревнование мастерства, давали бронзовый меч. В последний год обучения, дошедший и доживший до этого радостного события, получал настоящий стальной меч, который выбирал сам, по своему вкусу, и с которым впоследствии выпускался из Школы.

Альмар удивлённо присвистнул.

– Можно сказать, что у тебя не было детства.

– Благодари Небеса, что ты родился мальчиком, а не девочкой. Говорят, виолки натаскивают своих дочерей ещё жёстче, чем нас в Школе.

Альмар улыбнулся и взял женщину за руку.

– Теперь, после твоего рассказа, я понял, что должен быть благодарен своей матери за то, что она отдала меня в чужие руки, а не воспитывала сама. Ты тоже будешь издеваться над своим сыном?

– Думаю, нет… Точно, нет! Но всё же я хотела бы, чтобы он стал хорошим воином.

– А если у тебя родится дочь?

– Я её тоже воспитаю в воинском духе.

– Расскажи о своём супруге. Я слышал, он постоянно путешествует. Почему ему не сидится дома, возле такой прекрасной женщины? Если бы я был твоим мужем, я ни за что не оставил бы тебя одну…

– Мой супруг не любит долго сидеть дома. Он приезжает только за деньгами.

– Он не любит своего сына? Мальчик растёт без отца.

– Нет, он его любит… Но не любит замок.

– А тебя он любит?

– Мы с ним просто друзья.

– Друг не заставит друга страдать в одиночестве.

– Не очень я и страдаю, – улыбнулась Ахайя.

– У тебя есть любовник?

– Пока нет…

Альмар нежно поцеловал кончики пальцев госпожи и сказал:

– Я снова рискую показаться дерзким, но не мог бы я разделить твоё одиночество? Я могу согреть твоё ложе жаром своей страсти…

Ахайя засмеялась и погладила мужчину по щеке.

– А почему бы и нет? Попытка – не пытка…

– Может, прямо сейчас?

– Если ты готов…

– Я давно готов, моя госпожа… Мне уже не в силах терпеть!

Не говоря ни слова, Ахайя встала и направилась в спальню. Альмар последовал за ней. Увидев огромную кровать, иронично поинтересовался:

– И как ты не потерялась на этом поле?

Ахайя повернулась к мужчине и с вызовом произнесла:

– Покажи, на что ты способен, виол!

Альмар хищно улыбнулся и приблизился к женщине вплотную. Обняв ладонями лицо, наклонился, и Ахайя ощутила лёгкий нежный поцелуй. Затем его губы скользнули ниже, покрывая шею и плечи жаром горячего дыхания и невесомыми прикосновениями. Руки скользнули по плечам и спине, снимая лёгкое домашнее платье, которое с тихим шёлковым шелестом соскользнуло вниз и упало у ног, обнажив стройную фигуру с большой упругой грудью. Губы с жадностью припали сначала к одному, затем к другому соску, нежно посасывая и слегка покусывая. Язык энергично щекотал их, трепеща, словно попавшая в западню бабочка. Небывалое возбуждение охватило изголодавшееся тело женщины, и она нетерпеливо застонала. Но Альмар продолжал ласкать её, медленно опускаясь вниз, языком и губами поглаживая кожу живота, бёдер, ног.

Закончив облизывать женщину спереди, он повернул её спиной к себе и начал всё сначала, только в обратном порядке. Лёгкие поцелуи, покусывания и полизывания начались с ног, поднялись к твёрдым подтянутым ягодицам, прошлись по спине и закончились на плечах и затылке. Ахайя уже дрожала от нетерпения и сильного возбуждения, отрывисто дышала и постанывала, но не торопила ласк, которые, сами по себе, были очень приятны.

Положив одну ладонь на затылок женщины, а другую на плоский мускулистый живот, он заставил её наклониться вперёд и облокотиться руками о кровать, оттопырив круглую попку. Одним движением спустив штаны, освободил вздыбленное и нетерпеливо подрагивающее достоинство. Медленно и нежно начал тереться о бархатистую кожу, с каждым движением неуловимо и незаметно продвигаясь всё ближе к заветной цели. Тем временем его руки лихорадочно сбрасывали остатки одежды. Обнажившись полностью, он положил руки на бёдра женщины и неожиданным, сильным и резким, движением вошёл в переполненную соками желания щель. Ахайя вздрогнула и даже охнула, но тут же прогнулась от удовольствия, подстраиваясь под сильные напористые движения любовника.

Страстные колебания длились недолго, так как оба давно не знали плотской любви. Бурный сильный экстаз охватил обоих, и они излились с громкими стонами наслаждения.

Выйдя из женщины, Альмар опустился на колени и припал губами к влажному набухшему лону. Сильными сосательными движениями и умелой работой языка очистил его, и вновь возбудил женщину. Затем сел на край ложа, широко расставив ноги, и попросил:

– А теперь ты помоги мне, и мы продолжим начатое…

Ахайя без возражений опустилась на колени и взяла в рот слегка обмякшее орудие любви. Лаская языком и губами, поглаживая руками, быстро привела его в боевую готовность, и любовники перебрались на кровать.

На этот раз совокупление было более продолжительным, не менее страстным, и намного разнообразнее. Они кувыркались на широком любовном поле, пока совсем не смяли и не сбили узорчатое покрывало. Тишину спальни нарушали страстные стоны, возбуждённые восклицания, звуки любовной игры и неистового совокупления. Обнажённые тела покрылись потом и соками телесных