впереди, чем снова удивила Германа. Он-то и не мечтал, что она вот так сядет рядом. Обычно она выбирала задний ряд сидений.
Даже немного жаль, что так быстро доехали. И когда Герман паркует Вольво на месте, что указывает Василиса, покидать уютный салон автомобиля совершенно не хочется. Но надо.
Герман открывает Васе дверь и подает руку.
— Спасибо, Герман, — Вася почему-то не в силах выдержать взгляд парня.
— Не за что. Доброй ночи, — Герман довольно улыбается и, клюнув ее в щеку быстрым поцелуем, подмигивает и уходит. Почему не вызвал такси прямо сюда, он не знает. Просто идет и идет. Погода выдалась просто шикарная. Легкий ветерок освежает. И почему Герман раньше не гулял вот так, пешком? Есть в таких прогулках что-то романтическое. Идти и смотреть, как мимо проносятся машины. Как спешат куда-то пешеходы. Или, как и сам Герман, не спеша идут куда-то…
Герман, сам того не замечая, выходит на знакомую улицу, еще немного идет пешком и все же вызывает такси. Едет к агентству, забирает свою машину и возвращается домой. Уставший, но в отличном настроении.
***
— Ты изменился, — говорит Герману Петр Степанович, когда они завтракают вместе в воскресное утро. Раньше Герман спал до обеда после бурных гулянок. А теперь, вот, с дедом ест пышный омлет, приготовленный поваром.
— Да, вроде нет, — парень не любит, когда его хвалят. Он привык выслушивать критику, но делать все по-своему. И уж точно не ожидал от деда слов похвалы.
— Изменился, — кивает мужчина. — Не пропадаешь сутками на гулянках, не тратишь бездумно деньги с карты, не грубишь…
— Прости, дед. Я был не прав.
Почему-то Герману стало необходимо сказать родному человеку, что он осознал. Не для того, чтобы смягчить свое наказание. Оказывается, быть кому-то нужным не только, чтобы в бар сходить — это приятно.
— Принято, — Петр Степанович похлопывает Германа по плечу. — Как дела у Василисы?
— Нормально, наверно…
— Наверно?
— Ну да. Было все хорошо, когда видел ее в пятницу.
— И как вы, нашли общий язык?
— Ага, — Герман продолжает уплетать омлет, но вопросы деда его настораживают.
— И не конфликтуете?
— С чего бы? — Герман кладет вилку на стол и смотрит на деда внимательно.
— Ну, зная твой характер, я больше, чем уверен, не все между вами гладко.
— Нормально между нами все, — почему-то огрызается Герман. Зная его характер, ага… А характер Василисы, значит, дед в расчет не берет? Тоже ведь не белая и пушистая…
— Не кипятись, внук. Я просто хочу, чтобы у тебя было все хорошо.
— Спасибо, — Герман тут же успокаивается. И чего вспылил, спрашивается? Может, потому, что Василиса Кощеевна не обращает на него внимания? Уже два месяца Герман работает в агентстве, и ни разу не удалось вытащить Василису хоть куда-нибудь. Одни совещания и деловые встречи. Ни в какую не соглашается пойти с ним на ужин.
Но у Германа скоро День рождения, и в голове зреет план. Василиса не сможет отказать ему…
После завтрака дома не сидится. Герман берет ноутбук, выходит в сад и занимает одну из беседок. После стремительного старта созданных им сайтов, заказы посыпались, как из рога изобилия. Времени катастрофически не хватает, но Герман не жалуется. Он словно заново родился. И рабочая атмосфера в агентстве ему нравится. С ребятами он сразу нашел общий язык. Приняли его сначала скептически, но теперь общаются отлично. И Василиса кажется уже не такой холодной стервой.
Нет, она, конечно, все та же. Но штрафовать Германа стала реже. То ли вода камень точит, и Герман смог найти к Васе подход. То ли она просто привыкла к его поведению и манере общения.
Герман думал, что за свое прозвище Вася его уволит. Но она молча терпит. Делает вид, что не замечает оговорки про Кощеевну. Но Герман знает, что слух у нее отменный, да и невнимательностью она не страдает. Просто почему-то позволяет ему…
К вечеру Герману становится скучно. Надо бы попросить у Василисы ключ от агентства. Там как-то лучше работается, чем дома. Атмосфера соответствующая, что ли?
Наконец, наступают трудовые будни, и Герман с удовольствием колесит по городу, сопровождая Василису. Он уже привык, что она сидит всю поездку молча и что-то рисует в планшете. Иногда он ловит ее задумчивый взгляд в зеркале, но Василиса безэмоционально отворачивается. Даже на его фирменную улыбку и прищур не реагирует. И перестала делать замечания по поводу его внешнего вида. Озвереть можно от такой холодности. А еще у Германа скоро дым из ушей повалит. Потому что он до одури хочет эту стерву. Пару раз пытался выпустить пар с какой-нибудь красоткой. И все, как на подбор, блондинки. Одна даже чем-то неуловимо была похожа на Василису. Но все не то! И все не так.
Нет, физиология все же брала свое, и все случалось. Германа отпускало физически, но не эмоционально. Хотелось именно Василису!
— Вот здесь припаркуйтесь, — слышит Герман спокойное с заднего сиденья и сворачивает на парковку. Да-да, она так и зовет его на "Вы". И это тоже бесит.
Герман открывает дверь Василисе и не отпускает ее руки. Так и идет с ней к зданию.
— Что вы делаете, Герман?
— Иду с тобой за руку.
— К чему этот спектакль?
— Это не спектакль.
— А как это назвать? — Василиса все же забирает свою руку.
— Не знаю, как… просто мне так хочется.
— А мне нет. И соблюдайте, пожалуйста, субординацию, иначе…
Но закончить она не успевает. Герман притягивает ее за затылок и закрывает рот поцелуем. Василиса так теряется, что даже отвечает на столь наглую ласку. Но быстро приходит в себя и упирается в плечи Германа ладошками. Папка с бумагами, что она держала в руках, падает на мраморные ступени. Щеки горят от эмоций. В глазах ураган.
— Знаешь, в чем твоя проблема, Василиса?
— Просветите, Герман…
— Ты не даешь волю чувствам.
— Вас это не касается!
— Еще как касается! — снова пытается подойти ближе, но Василиса отступает на шаг
