необходимое, — довольно прикрывает парень глаза, — а также обсудим варианты по «Бритвам».
Куда же без этого, — мысленно усмехаюсь.
— Плюс, если уж будем делать из дома полноценное убежище, нужно будет наложить антимагловскую защиту. Давно пора, честно говоря, а то каждый раз опасаюсь, что кто-нибудь к нам залезет и увидит лишнее, умудрившись сбежать от охраняющих его химер. Поэтому я специально изучил нужные чары и даже руны, для их закрепления…
— А как тогда нас будут находить твои «раненые» и остальные? — прерывает меня Том, наклонив голову, и я понял, что не подумал об этом.
— Мда, ты прав. Значит, обойдёмся пока без этого. Придумаю что-нибудь другое, либо нужно будет подобрать отдельное место, для публичной работы, — хмыкаю, — может, подойдёт одна из баз «Бритв».
Мы подошли к нашей комнате, где девочки уже заканчивали с уборкой.
— Сам не хочешь на постоянку в дом переехать? — уточняю у Тома, — а то я прямо задолбался зимой круги наворачивать.
— Предпочту держать руку на пульсе, — качает Реддл головой, — для этого удобнее будет оставаться в приюте и лишь периодически посещать дом. Если что, отправлю тебе Цимбелина. Но местечко для меня подготовь, может пригодиться, — ухмыльнулся он.
— Да без проблем, — пошёл я вниз, в сторону карцеров. За мной отправилась Синтия.
Карцер… знакомое место, где побывало больше половины приютских детей. По сути — детская одиночная камера. Серые и грубые стены, ведро для туалета, жёсткая железная кровать с тонким, почти до дыр затёртым матрасом и окно, расположенное высоко, едва ли не у самого потолка. Оно зарешечено, и даже если кто-то умудрится до него долезть, то выбраться не получится.
Таких комнат у приюта целых три. Что поделать, если сирот много, а воспитателей мало? Строгая система наказаний цветёт и пахнет.
Остановившись у карцеров, я дал знак девушке не отсвечивать. Посмотрев на неё, вспоминаю, что скоро Синтия «закончит» свою жизнь здесь. Значит, нужно будет устроить девушку, а на её место найти талантливого новичка. Или… нет, оставить не получится, тогда она превратится в ещё одного сотрудника приюта, а не ценного кадра. Может, подвязать в «Бритвы», если… точнее, когда удастся взять над ними контроль?
А на место Синтии надо найти кого-то перспективного… не младше двенадцати-тринадцати лет. Впрочем, об этом подумаю позже.
Вытягиваю руку, и девушка понятливо кладёт в неё ключ. Уже и забыл, когда пользовался такими вещами, а не банальной магией. «Банальной», аха-ха-ха!
Замок щёлкает, и я захожу внутрь. В нос сразу бьёт «аромат» давно не мытого тела. Да уж, месяц просидеть здесь — многого стоит. Похоже, её даже в душ не водили.
На меня бросают удивлённый взгляд.
— Мальчик, ты что сделал? — приподнимается с кушетки худощавая девушка примерно пятнадцати-шестнадцати лет. У неё были достаточно короткие и засаленные, доходящие до шеи тёмные волосы. В качестве одежды выступает серая маечка без рукавов с бурой, успевшей засохнуть полосой крови и тонкие, аналогичного фасона и цвета штаны. Одежда успела обтрепаться, а штанины порваться у краёв и на коленях. Замечаю уже зарубцевавшийся шрам на плече. Босые ступни серые от пыли и грязи, а ногти — что на руках, что на ногах — обломаны.
— Я открыл дверь, — улыбаюсь ей, — ты свободна.
Джилл осторожно делает шаг вперёд и присаживается на правое колено, не доходя до меня метра.
— Ты поступил очень правильно, — с трудом стала подбирать она слова, — но меня посадили сюда не просто так, поэтому, когда узнают, что ты меня выпустил, то тебя тоже серьёзно накажут. Лучше закрой дверь обратно и положи ключ туда, откуда взял.
Ого. Нет, не так. ОГО!
— Ты предпочтёшь остаться тут? — удивление даже разыгрывать не пришлось.
— У меня нет выбора, — грустно улыбается девушка, — так что беги, пока тебя не заметили!
Так и тянет… поиграть.
— Значит, ты сделала что-то плохое? — делаю шаг назад, — ты не выглядишь таким человеком. Да и держат тебя здесь уже целый месяц. Неужели этого недостаточно?
— Драка и поножовщина, мальчик, — прекратила она улыбаться, — повторяю последний раз: закрой дверь и верни ключ на место!
Хах, а в мыслях столько заботы! Думает напугать «золотого» ребёнка, пришедшего к ней в чистой и дорогой одежде, чтобы не подставить его по своей же глупости. А ещё в её сознании чувствуется здоровая и ни капли не пропавшая злость. К администрации приюта, к Синтии, к «тупым курицам», что позволяют собой управлять, — это про девочек, которых отправляют на «заработки», если что.
Она терпеливо ждёт, когда «наказание» закончится и её выпустят, а потом собирается… нет, не мстить. Покинуть приют, то есть откровенно сбежать, ведь ей уже шестнадцать лет, и девушка уверена, что справится. Хочет отправиться в Шотландию, где попробовать осесть в какой-нибудь деревне.
И ведь понимает, что будет туго, но характер боевой. Такая точно не будет зарабатывать телом, а станет пробиваться сама, изо всех своих сил.
Вырисовывается логичный вопрос — если Джилл хочет сбежать, то почему не воспользуется тем, что я открыл дверь? Опять же, повторюсь — честь и порядочность девушки, что большая редкость для сирот в это время, не позволяют так поступить. Ведь, по её мнению, причём логичному, когда узнают о побеге, то накажут уже меня.
Интересно. Может, дать ей шанс?
Аха-ха-ха! Нет, конечно, нет. Мне такие боевитые и решительные будут нужны самому. Уверен, Доллар сможет присмотреть для неё работу без секса.
— Ладно, — хмыкаю я. — Легилименция делает загадки слишком простыми. Если, конечно, собеседник не волшебник. Теперь начинаю чуть больше понимать аристократов и их презрение к простецам.
— Э-э? — недоуменный вид.
— Синтия, заходи, — махнул рукой, после чего из-за двери показалась моя помощница.
— Так вы заодно?! — Злость придала Джилл уверенности, она сжала кулаки, готовясь вступить в схватку, но…
Руки девушки опустились, взгляд на секунду затуманился, а потом она выпрямилась.
— Вот так, Джилл Спарк, — киваю ей, — Синтия, позаботься, чтобы она привела себя в порядок, подбери одежду, а потом приводи вместе с остальными ко мне в дом. У неё тоже полно не до конца залеченных шрамов и, возможно, других болячек.
— Да, господин. — Лосано махнула рукой, и девушка смиренно отправилась следом.
Характер узницы я не менял, а вот систему ценностей значительно доработал, сделав истиной лишь одно —
