Но это было только начало экзекуции. Пока девочка выполняла команды приёмной комиссии, рассматривающей её как букашку под микроскопом, сидевшая в торце стола секретарь, успевала найти её учётную карточку.
Документ открывали на нужной странице и клали перед мужчиной, ведущим танцовщиком оперного театра, слева от которого сидела Мстислава Борисовна, старший преподаватель классической хореографии.
— Так, коллеги, продолжим, — улыбался танцовщик, глядя на девочку:
— К стене! Да не дрожи ты так! Расстреливать сегодня мы тебя не будем, — балерины, члены комиссии, угодливо хихикали, услышав шутку, повторявшуюся из года в год.
Девочка подходила к стене, на которой была нарисована шкала роста, Замирала, вытянувшись в струнку. Секретарь, запомнив и огласив цифры, тут же записывала их в карточку.
Девочка, отступив пару шагов в сторону, становилась на весы.
Её вес так же заносился в карточку. Секретарь, сделав какие-то расчеты, оглашал непонятную для претендентки цифру.
Иногда, комиссия о чем-то еле слышно переговаривалась. Иногда, не требовалось даже этого. Решение принималось быстро и карточка девочки либо откладывалась в сторону, либо вручалась ей. Слова при этом произносились одни и те же:
— Спасибо! Можешь идти!
В коридоре доченьку ждала дрожавшая от нетерпения мама. Если девочка выходила из танцкласса с зажатой в руке карточкой, всё пространство оглашал вздох облегчения. Потому что карточка в руке означала, что претендентку «срезали» на первом же этапе! И что у других малышек есть больше шансов быть зачисленными в училище! Мама несостоявшейся балерины тоже вздыхала. Но не облегчённо, а печально и горестно.
* * *
Поняв, каким образом вызывают девочек, Леночка отодвинула Диану, встав впереди неё:
— Сначала я пойду, — прошептала на ухо подружке.
Диана такого разделения не поняла. Она прекрасно видела, как происходит отбор. Ничего страшного! Она сделает все требуемое даже лучше чем те девочки, которые уже покинули кабинет. Чьи карточки были отложены на край стола.
— Диана Малышкина! — Мстиславе надоело ждать, пока дойдёт очередь до той, кого она собственноручно отобрала в детдоме. — На середину зала!
Диана, растянув губы в улыбке, шагнула вперед и замерла перед членами комиссии.
Леночка, оставшаяся стоять в шеренге, думала о том, что так долго, так тщательно, так скрупулёзно не «издевались» ни над одной из «отмучившихся» претенденток.
Но Диане, выполнявшей все «команды», иначе и не скажешь, все давалось легко, словно она исполняла одной ей ведомый танец, музыка которого звучала в маленькой голове девочки.
Волосы Дианы еще утром Людмила собрала в балетную гульку, открывающую тонкую шею и подчёркивающую изящный, хорошо вылепленный затылок. Казалось, что в руках девочки не было костей, настолько легко и плавно они округлялись. Длинные ноги взлетали и опускались, ни на секунду не нарушая равновесия девочки. Ступни выгибались и выворачивались в заданной позиции.
— Хороша, — танцовщик, сидевший в центре комиссии обернулся к Мстиславе, — талант у тебя, Славочка, находить жемчужины в куче дерьма. Вот только боди масс индекс маловат. И возраст не подходит. Как бы не надорвалась пигалица с нашими нагрузками.
— Не надорвётся, — усмехнулась Мстислава, — а если что — отчислить всегда успеем!
— Спасибо! Можешь идти! — карточка Дианы легла на стол слева от секретаря.
Диана, словно не понимая, что для неё этот этап уже позади, обернулась, посмотрев на Леночку.
— Иди! — прикрикнула Мстислава недовольная задержкой.
Леночка улыбнулась подружке. Прошептала одними губами:
— Иди. Я скоро.
В коридоре Диану никто не ждал и не встречал. Только полные ненависти глаза мамочек уставились в пустые руки девочки.
Диана, не видя нигде пустого места, чтобы можно было присесть, замерла у стены, не решаясь ничего на себя надеть. Её платьице, как и платье Леночки, оставались лежать в полиэтиленовом пакете, который девочка отыскала в углу.
Леночка вышла из танцзала спустя час.
Увидев пустые руки подружки, Диана бросилась ей на шею.
По коридору пронёсся недовольный гул:
— Это кто еще такие?! Чем они лучше моей крошки?! С какого перепугу заняли место, которое вполне могло бы достаться моей будущей звезде?!
Те, кто был «в теме», так же еле слышно отвечали:
— Самой Мстиславы протеже! Как вы думаете, зная об этом, кто-то отважился бы их «зарубить»?!
— Везде блат! — возмущались дамочки. — Даже в балетную школу без блата не просочишься!
— Да, — вздыхали те, что всё еще ждали своих доченек в коридоре, — такова селява.
Мамочки девочек, прошедших первый этап конкурса, благоразумно помалкивали.
Наконец, спустя долгих пять часов, танцзал покинула последняя претендентка на звание будущей Примы. Вслед за нею вышли члены приёмной комиссии и секретарь, объявившая всем, кто ожидал в коридоре:
— Послезавтра к девяти всем прибыть на следующий этап! Просьба не опаздывать!
Милочка, отделившись от о чем-то переговаривавшихся на ходу членов комиссии, подошла к девочкам:
— Вы почему не оделись?! Мышцы всегда нужно держать в тепле!
— Какие там у них мышцы? — насмешливо фыркнула одна из мамочек, — кожа да кости!
Людмила Марковна, кроме всего прочего обладавшая великолепным музыкальным слухом, так зыркнула на развеселившуюся мамашу, что у той сразу пропала охота смеяться. Взяла за руки уже натянувших платьица девочек и направилась к выходу.
— А что я вам говорила? — бубнила себе под нос мамочка последней претендентки, которая вышла из зала с карточкой в руках, — везде нужен блат!
Глава шестаяВесь оставшийся день и вечер Диана и Леночка провели в своей комнате.
Подружки сидели, обнявшись, на подоконнике, расположенном так близко от пола, что было непонятно зачем он, в принципе, нужен. Девочки слегка подрагивали от пережитого волнения и почти не говорили, а только смотрели на сверкающее вдали море.
Да и о чём было говорить? Строить какие-то планы? Глупо. Потому что впереди еще четыре этапа отбора и неизвестно, пройдут ли они эти неведомые им тесты? Или отправятся на детдомовскую дачу, где их ждут насмешки и подколки. Уж лучше довериться тому, что их ожидает. Не заглядывать вперед. Не пытаться даже задумываться о завтрашнем дне, а просто плыть по волнам судьбы.
* * *
На следующий день, рано утром, в комнату пришла Людмила. Увидев подружек, занявших становящееся уже привычным место у окна, усмехнулась:
— Кукуете-скучаете?
