Его юность прошла, но она не сгладила углы, наоборот: черты лица скульптурно-вылепленные, суровые, мужественные. В нем не было ни капли изнеженности, отметин пресыщенной жизни заядлого сластолюбца, которые уже коснулись внешности моего мужа. Про отца и говорить не стоит – пороки давно исказили его тело и душу, если она вообще была у него.
От Марка исходили волны какой-то нереальной притягательности, завораживающей и темной. Мрачный и загадочный Марк Нортман – кажется так гласил заголовок одной из газет. Я их все изучила за последние два дня, выучила на зубок каждую строчку.
Я отвела глаза, нервно переплетая пальцы. А еще Марк был красив. Опасно, волнующе красив. Это немного нервировало. Ведь я из прелестной юной девочки превратилась в блеклую замужнюю женщину. Не запущенную, просто не расцветшую.
– Извините, – официантка смущенно улыбнулась, стреляя глазами в моего спутника, – вы, случайно, не Марк Нортман?
– Да, это я, – с полуулыбкой отозвался он.
– Вау! Я смотрела шоу Опры! Вы были бесподобны! А ваша история просто невероятна!
– Тогда вы знаете, что я часто недоедал, накормите нас, Эшли.
– Конечно-конечно, – засуетилась девушка, бросив на меня совершенно незаинтересованный взгляд. Наверняка подумала: что чопорная замухрышка делает в компании такого красавца?
– О чем она? – спросила я, сделав вид, что не интересовалась им. Маленькая ложь, чтобы не выглядеть слишком навязчивой.
– Ты не смотришь телевизор? – насмешливо бросил Марк.
– Очень редко.
– Это история о том, как я выживал на острове в океане, после авиакатастрофы, – он остро посмотрел на меня, словно понять что-то пытался. Но я теперь ни в чем не уверена: была ли катастрофа, как убили Грея Нортмана и как Марку удалось выжить, где бы он не находился?
– Я слышала кое-что, – решила признаться. Не знаю почему, но к нему доверия было больше, чем к родным. – Отец кричал, что ты лишил его денег, которые прятали в офшорах? – про брата решила не говорить – интуитивно чувствовала, что эту тему лучше не затрагивать.
– Да, это правда, – с легкостью признал Марк. Он не боялся ни осуждения, ни закона. – Тебя это беспокоит?
– Нет.
– Совсем? – кажется, он был удивлен.
– Совсем.
– Это правильно, потому что я намереваюсь разорить твоего отца.
– Почему ты мне это говоришь? Я ведь могу предупредить…
– Что с случилось с твоей матерью, Мелена? – задал вопрос Марк, проигнорировав мое замечание.
– Не знаю, – хриплым шепотом проговорила. Марк определенно знал многое. Ему нет смысла рассказывать про ее якобы автокатастрофу. – Я не видела ее пять лет. Я не знаю…
Передо мной поставили ароматный луковый суп с поджаристыми крутонами, но аппетит пропал. Больше опасных тем мы не касались, обсуждая искусство и музыку. Пока Марк не спросил, выбивая из колеи безжалостной прямотой:
– Ты счастлива с мужем?
– Нет, – мне даже время на раздумье не требовалось.
Марк кивнул самому себе и поднял бокал с розовым вином, которое, очевидно, принесли, пока я отлучалась в уборную.
– За встречу.
– За встречу, – хрусталь звонко столкнулся, заставляя меня смущенно отвести глаза. Было в этом что-то интимное. Во взгляде Марк горел опасный огонек, словно он охотился и наконец поймал добычу. И мне стыдно было признаваться, но я хотела быть пойманной. Его жертвой стать хотела. Наверное, я все-таки такая же порочная как мама. Или же как она просто хочу любви…
– Странно, – я схватилась за локоть Марка, когда он любезно поддержал меня. Я не прошла и пятидесяти ярдов, а уже трижды споткнулась. И голова мягким туманом наполнилась. Неужели от бокала вина?!
– Я помогу, – Марк усадил меня на сиденье, устраиваясь рядом, близко настолько, что наши колени встретились.
– Мне нужно к театру, – проговорила, с трудом поднимая ресницы. – Не понимаю ничего…
– Не переживай, малышка Мелена, – услышала ироничный шепот. – Скоро ты будешь дома.
Глаза окончательно закрылись: последнее, что помню, как опустила голову на твердое плечо, вдыхая, искушающий аромат мужского тела. Кажется, я улетела на небеса. И я даже не представляла, что через полчаса действительно окажусь в небе…
Марк
Мы летели уже около двух часов, а Мелена до сих пор спала. Вывести из страны спящего человека та еще задача, но у семьи были связи в воздушной авиации США, а у меня на руках паспорт на имя жены, Мелены Нортман, которая боится летать и перебрала с успокоительным. Вопросов у команды частного бизнес-джета, которым владел наш финансовый конгломерат, не возникло. Еще бы! Им не за это платят.
Сейчас я медленно потягивал бурбон, смиряя бушевавший внутри адреналин, притупляя вкус победы – рано ликовать, все только начинается. Я повернулся, внимательно посмотрел на похищенную мной молодую женщину – пять лет тюрьмы позади, но до того я никогда не преступал закон, финансовые хитрости ни в счет. Именно в тюрьме я стал преступником, вот и результат – юный и пугливый. Во сне Мелена казалась еще моложе. Волосы удивительного светло-серебристого оттенка, густые и… – коснулся выбившейся прядки, мягкие – уложены в уродский пучок, пухлые губы немного приоткрыты, длинные едва тронутые тушью ресницы беспокойно дрожат. Даже во сне напряжена. Темная юбка и пиджак представляли жуткое зрелище. Как можно так подобрать дорогие дизайнерские шмотки, чтобы полностью уничтожить женскую привлекательность? Нет, для восьмидесятилетней старухи очень даже ничего, но не для двадцатитрехлетней молодой женщины. Красивой женщины. Мелена была забитой, тихой, покорной, но по-настоящему красивой.
Ничего, скоро я узнаю, что спрятано под жуткой шелухой, которую на нее нацепили. Попробую на вкус и с великой точностью определю, насколько сладок этот плод. Успел ли созреть? Мне не было стыдно за то, что украл ее, и угрызения совести не будут мучить за то, что собираюсь с ней сделать. Им просто ни к чему больше взывать, а Мелена настолько наивна и доверчива – мне доверилась! – что соблазнить ее можно в одно мгновение. Но ради своего мрачного удовольствия я помедлю и наслажусь ее добровольном падением в мои распутные объятия, условно добровольным, конечно.
В восемнадцать лет она возбудила во мне мужской интерес, но теперь я ничего к ней не чувствовал, даже банального желания оттрахать. Это нужно исправить. Рядом со мной должна быть женщина, горячая и соблазнительная, а не безвольная тень. Мелена должна расцвести как ее шлюха-мать. Из-за ее аппетитной задницы убили Грея. И из-за его безрассудства, конечно. Они оба виноваты: брат уже поплатился. Джоанна, вероятно, тоже. Не удивлюсь, что ее смерть тоже на совести ублюдка мужа. Подонок!
Я смирил гнев, ударивший в голову, стоило вспомнить тот злополучный вечер, и снова посмотрел на Мелену. Я сотворю из этой кроткой мышки искусную шлюху. Научу основам порока. Войду в нее, ядовитой страстью по венам растекусь. Она научится доставлять удовольствие и гореть от наслаждения. И главное, чтобы ее папаша узнал, что его дочери нравится все, что я с ней делаю. Чтобы все локти сгрыз от того, что они обе – и мать, и дочь – просятся в постель к Нортманам. С точки зрения физиологии это самая приятная часть моей мести. Но настоящее удовлетворение познаю, приведя в исполнение весь план.
