Андрей Петрович наглым образом стащил яблоко и, потерев его о рубашку, надкусил с хрустом.
— Па, брать чужое некрасиво. Яблок что ли нет на кухне? — смеялся Женька.
— Какое чужое? Невестка в доме. Все ее — мое. — Клим потряс головой, не понимая, что происходит.
Он заметил теплую улыбку отца в сторону Полины, оценил деликатность матери, такую для нее нехарактерную, когда дело касалось невест Жени. Видел, как сияли глаза младшего брата, когда он смотрел на Полю. Собственно. Клим был единственным, кто абсолютно не радовался приезду девушки. А если совсем честно, он злился и…ревновал? Ну, слишком громко сказано. Сожалел, что младший оказался проворнее и увел из-под носа такой лакомый кусочек в виде очаровательной Паулины.
Анна Ильинична, в то время, пока мужчины семейства Прозоровых воровали яблоки и возводили Полечку в статус невестки, наблюдала за девушкой. Та, вошла в гостиную и осматривалась, напоминая маме Генека котенка. Вот пушистый малыш вошел в незнакомое помещение, мягко перебирая лапками и вытягивая мордочку в направлении того, что казалось интересным, принюхался и пошел туда, куда манило. Полечка тихо двигалась по комнате, разглядывала семейные фотографии и Анна Ильинична ждала обычных восторгов, наподобие: ой, это вы? А где сделана эта фотография? Но, ничего такого не дождалась, а потому неожиданно для себя, начала рассказывать сама.
— Это Клим и Женя в Черногории. А это я и тата Генек на Валдае, — и все в таком роде.
Рассказ затянулся, потому, что Анна Ильинична остановиться не смогла и все из-за Полечки! Девушка слушала так талантливо и увлеченно, что не было никакой возможности прекратить, заткнуть себя. Именно, талантливо. Поля внимательно смотрела на рассказчицу, глаза ее блестели искренним интересом, а бровки то и дело поднимались изумленно или восхищенно. Разумеется, благодарному слушателю хочется рассказывать еще и еще. Анна Ильинична увлеклась воспоминаниями и сама не заметила, как перестала контролировать себя и подбирать слова. Искренне радуясь тому, что появилась такая вот возможность припомнить события и поделиться ими с тем, кому это небезразлично.
— Полечка, я утомила вас. Говорю, говорю… А вы все молчите, — назвала «Полечкой» и поняла, что надо так и никак иначе. Уж очень мила девушка, приятна во всех отношениях, а более всего тем, что не перебивала, не пыталась вставить хотя бы слово и блеснуть перед потенциальной «свекровью».
— Что вы, мама Генека. Мне очень интересно. У вас очень дружная семья, — тем и насмешила Анну Ильиничну.
— Меня зовут Анна Ильинична. Мама Генека, звучит прекрасно, но согласитесь, смешно. Я есть я и не хочу, чтобы меня прилагали к кому-то, пусть даже это мой обожаемый сынище. Кстати, а как по-польски Клим?
Полечка задумалась ненадолго.
— Клемент. Если уменьшительно, то Климек или Клемек. Еще Клеменсик*.
— Как? Клеменсик? Полечка, вы только не скажите это вслух и при всех. Клим у нас мальчик гордый и не лишен ехидства. Получим все по сусалам.
— Не скажу, — она так забавно передернула плечиками, что Анна Ильинична догадалась — Клим девочку напугал.
— Климек хороший, но если честно, я сама иногда его побаиваюсь. Сведет брови, насупится, и давай сыпать аргументами и фактами. Тут главное не упустить момента и предложить ему чаю и бутерброд с колбасой, — выдала искренне Анна Ильинична и вновь удивилась своей откровенности.
Так вот ты какая, полечка Полечка…
— А с какой колбасой? — Поля так забавно любопытствовала, что мама Генека рассмеялась.
— Неважно, деточка. Тут главное «колбаса». Магическое слово. — Теперь и Поля прыснула, очаровательно и заразительно.
В этот момент в гостиную вошли мужчины. Клим не верил глазам своим. Мама и Поля смеялись, от души и так, словно приятельствовали уже долгое время.
Женька подошел к Поле и обнял за плечи, та не стала вырываться, наоборот, улыбнулась парню нежно и доверчиво. Мама и отец переглянулись, мол, неплохо смотрятся вместе. Клима накрыло, тряхнуло неприятием такой вот картины и он замкнулся, рассердился и промолчал. Молчал он и все то время, что семейство и Поля щебетали ни о чем, молчал и тогда, когда мама пригласила всех к столу.
Стол небольшой, но расположились с удобством. Светлая столовая с большими окнами, открытыми сейчас по причине теплой погоды, была уютной, домашней, но и не лишена была неброской роскоши. Буфеты с посудой, хрусталь и фарфор.
— Генек, шел бы ты к маме, — послал или попросил Андрей Петрович.
Сели обычным порядком. Мама и папа по разные стороны стола, по левую руку от отца младший, по правую старший. Полечка устроилась рядом с Женей, напротив серьезного Клима и поближе к Анне Ильиничне. Папе Генека это не понравилось. Хотелось усадить очаровательную девочку рядом с собой и поболтать.
— Пап, и так неплохо.
— Иди, говорю. А ты, Полечка, садись ближе ко мне. Кстати, я у тебя яблоко своровал. Люблю такие, — и как отказать обаятельному мужчине?
Правильно, никак. Поле стало ясно, в кого Женечка пошел характером и повадкой. Пересели так, как просил глава семьи и начался допрос.
— Как вас по батюшке, Полина?
— Веславовна.
— А фамилия?
Тут Клим ляпнул.
— Мельцаж, — тем и заставил девушку округлить глаза до состояния большого блюда, что украшало собою старый деревянный буфет в столовой.
— Откуда знаешь? — Женька удивился, но не больше Клима.
Тот готов был укусить себя за язык, честное слово! Ну, не признаваться же, что видел Полечку, знает, где она служит и кем. А собственно, почему нет?
— Так называется цветочная лавка. «Паулина Мельцаж». Недавно проезжал мимо и видел вас, Полина. Вы владелица магазина? — Полечка выпрямилась, и Клим догадался по ее глазам, что она его немножко …боится?
Сам смотрел на девушку и никак не мог избавиться от ощущения, что она всем буквально, и глазами и повадкой, напоминает очень аккуратную кошечку. Знаете, бывают такие вот пушистые, чистенькие, которые садятся, ставят передние лапки ровно и хвост крендельком вокруг них.
— Да, лавка моя, Кwим, — и ничего такого не сказала обворожительная Полина, но этот «Квим» пробежал легчайшим разрядом тока по нервам и отозвался мурашками по всему телу.
— Серьезно? Цветочница? Полечка, расскажи. — Андрей Петрович перестал величать девочку на «вы», да и к лучшему.
— Ну…я больше ничего не умею. Цветы мне нравятся, вот и продаю. Еще есть сувениры. Мне бабушка советовала открыть такую лавку.
— А родители что советовали? — правильный вопрос.
Все из семьи идет: воспитание, речь, принципы и предпочтения. Хочешь узнать человека, узнай его семью. Есть исключения, но давайте не станем о плохом, ладно? Не будем вспоминать, что в неблагополучных семьях рождаются, порой, замечательные люди, что собственно не противоречит одно другому. Разве алкоголик не может быть прекрасным человеком? Разве простой, грубоватый золотарь не может любить своего ребенка и передать ему эту любовь, научить ценить родных и близких, уважать людей?
