свою ненависть и доставить мне нужный товар.
— Понятно, значит повезло, — наступив ногой на ткань, и не позволяя той прикрыть свою грудь, произнёс я.
— Вы называете изнасилование везением, принц?
— Верно, ведь убей ты кого-то из моих авантюристов, или тем более доверенных, изнасилование для тебя стало бы чем-то таким же обыденным, как для забулдыги похмелья, а теперь легла на землю и подняла свой зад, — подойдя к прикрытой тканью, заднице в пышных форме, не торопясь стянул с той свободные штаны, чем-то напоминавшие шаровары.
— Неужели женщины в ваших глаза не заслуживают милосердия? — по-видимому обобщая свою участь и участь всех тех женщин Зорфов, повешенных на столбах от Нивграда до столицы, спросила Дроу. За последних мне действительно было жутко стыдно, и даже страшно. На такое я никогда бы не решился, ибо невинные не заслуживают такой участи, но Хивара — её назвать невинной язык не поворачивался.
— Милосердие? Ты мне будешь говорить о милосердии?! — без смазки всадив в женщину на половину от доступной длинны, и услышав лёгкое и болезненное шипение из уст Дроу, так же злобно выдал я. — Где было твоё милосердие, когда вы резали моих крестьян, когда оставляли маленьких детей на верную и голодную смерть одних в лесах, переполненных зверьём и всякой нечистью вроде вас? Ты и твои сестры не достойны милосердия. — Наращивая темп и чувствуя как внутри становится всё влажнее и уже, грубо произнёс я.
Бёдра Дарадай, под такт пошлым шлепкам покачивались при свете магических светильников. Августа, наблюдавшая за привыкшей к моим размерам темной, что восприняв мои слова как вызов, полностью умолкла, не желая радовать меня своими стонами, решила также присоединиться. Пару раз та как-то странно взглянула на меня, и лишь на третий я понял чего та добивается, и приказал сестре в грубой форме подойти поближе.
— Раз ты не хочешь радовать меня своими стонами, это сделает другая, — перевернув Дроу, отдал приказ сестре сесть той на лицо. Эльфийка попыталась возразить, но печать и прикрывшая той рот выбритая начисто вагина сестры в миг заткнули Хивару.
Уже спустя минуту, из-под Августы на тёмную ручьём потекли соки. Я видел, как та с удовольствием ёрзает своей киской на лице Дроу, видел, как та с силой хватая ту за большие соски, активно принимается выкручивать, заставляя даже выносливую Хивару издавать болезненные звуки, что в такт с моими движениями и действиями сестры становились всё более и более пошлыми.
Пальцы сестры нещадно игрались с пышной грудью, грязные слова Августы требовали, чтобы «рабыня» работала усерднее своим языком и проталкивала того глубже, и каждый раз, когда той чего-то не хватало, вновь страдал один из больших сосков, а после и клитор, до коего успели добраться грубые пальцы сестры.
— Х-х-ватит… — донеслось дева слышное слово Дарадай, чьё тело, дрогнув, извергло жидкостей, коих снизу хватило бы для смазки целой армии. Прервавшись, желая подольше поиграться с Дроу, позволил сестре как можно дольше наслаждаться тем, о чем та и мечтать не могла. Не знаю, как такое получилось, но именно сейчас, доминируя над теми, кого та презирала — над женщинами другого вида, — она выглядела точно счастливой, что и в наш первый раз.
— Мы только начали… — Скользящими по складкам её дырочки движениями, вновь вернулся прямо в тёмное эльфийское влагалище, желая продолжить наш с сестрой вечер экспериментов.
Глава 8 - Конфликт.
Мерзкий, злобный и властный материнский голос герцогини Матильды: я даже будучи за прочными стенами и под одеялом ни с чьим другим перепутать не мог. Соизволивший вчера нажраться, с мигренью, шатаясь, поднялся с постели. Усталость после наших вчерашних физических нагрузок до сих пор приятно отзывалась в руках, ногах и ещё кое-где. Удовлетворившая мои потребности Хивара таки получила свою монету, а также, в благодарность за дополнительные работы с Августой и мной, ещё пару кувшинов вина. К слову, насколько я помню, гордую и напившуюся в хламину грязнокровку, растерявшую с её же слов последние крупицы чести и достоинства, уносили под руки.
За очередным стаканом, а за ним и кувшином, мне удалось подкорректировать свои понимания традиций клана Фаэрил, в коем она скорее являлась не принцессой, а всего навсего старшей дочерью Матрэ Нибы, или же старейшины матриархального клана Нибэ. По началу это сильно разочаровало меня, продавая Дроу я рассчитывал на солидный куш, а мог получить лишь пшик. Хивара поняла это, и с усмешкой обвинив меня в незнании их племени пояснила, что племена темных по размерам иногда превосходят даже городские города. Фаэрил не была того же статуса что и я, но происходила из достаточно богатого рода. Наше с ней общение и её преувеличение по поводу собственной значимости, наверняка могли быть связаны с её опасениями о моей неосведомлённости, что в данном случае являлись не напрасными.
Шатаясь, поднял кубок воды, заботливо оставленный вчера кем-то из моих рабов: прохладная влага затопила воцарившую во рту и горле пустыню; по привычке согнувшись, хотел найти свои носки, брошенные под кроватью, и лишь столкнувшись с дичайшим головокружением, наконец-то вспомнил кто я есть и крикнул во всё горло: прислуга!
Влетевшие дамочки быстренько уволокли моё тельце в ванную, примарафетили, вытерли, одели и отправили во мрачный и очень жестокий реальный мир, где меня уже ожидала разодетая в свои лучшие шелка Матильда.
— Ох, вы ещё не уехали… — Со вчерашнего женщина сделала какие-то свои выводы, и не то что уберегла меня от своих колкостей по поводу внешнего вида, но и даже приветственно и почтенно поклонилась. Вот только я не собирался играть в эти дворянские игры и прямо намекнул, что гостей уже давно ждет резиденция покойного Тутлюса.
Со стойкостью самого Иисуса, женщина приняла брошенный в свой адрес камень, улыбнулась и даже спросила: «как мне спалось». От чего прям аж в дрожь кинуло. Уверен, её сейчас буквально разрывало изнутри от злобы, но вместо этого я видел лишь красивое лицо, стройную фигуру, и как казалось мне ранее не свойственное данной даме почтенное, покорное и крайне вежливое обращение ко мне. Пропустив приветствие мимо ушей, по-хамски кивнул, молча пройдя мимо. Возможно, мы вчера и вправду друг друга слегка не поняли…
За спиной моей послышался хруст сжавшихся кулаков и скрежет зубов, за которыми последовало едва слышное, шипящее «Щенок». Не, вчера я всё правильно
