Он усмехнулся:
– Конечно, я же не маленький. Да, мам, я тебе привез кое-что…
Он сбегал в коридор, расстегнул дорожную сумку, с трудом достал оттуда пухлый черный пакет. Резко запахло овчиной.
– Дубленка, – пояснил он. – Ма, иди сюда. Погляди, примерь.
Но мать не обрадовалась, не стала благодарить.
Она стояла на пороге кухни, бессильно опустив руки, глядя сквозь сына.
– Мам, ну ты что? – обиделся он. – В конце концов, могу я тебе что-то подарить?
– Ты мне часто что-нибудь дарил, – как-то безрадостно ответила она. – Никогда меня не забывал.
Деньги приносил. Подарки привозил. Ванечка…
– Ну что?!
– Я всегда хотела спросить… Можно, да?
– Ну?! – Он раздраженно выпрямился, дубленка ему мешала.
Раньше у них тоже бывали такие объяснения.
Мать никак не могла понять, откуда у ее сына такие деньги, чтобы менять машины, снимать квартиры, дарить ей подарки… Она пыталась задавать конкретные вопросы, но Иван всегда уходил от прямых ответов. Стоило ему повысить голос – и мать сникала, отступала, и сцены кончались сами собой.
Но теперь она не собиралась сдаваться:
– Кем ты работаешь? Кто ты по профессии?
– Мам, ну ты даешь – поразился Иван. – Мне вот-вот тридцать стукнет! Работаю, зарабатываю! Тебе не все равно?
– Как мне может быть все равно?! – Мать задохнулась от волнения. – Когда ты ушел из школы после восьмого класса, мне не было все равно Когда ты попал в ту компанию, я тебя оттуда вытаскивала! Я тебя искала вечером на каких-то пустырях!
Я в милицию бегала! Я…
Иван по-шутовски поклонился ей в ноги:
– Спасибо тебе! Спасибо тебе, мамулечка! За милицию спасибо! Вот спасибо так спасибо!
Но она не слушала:
– Потом… Когда ты никак не желал работать…
Появились какие-то ужасные девицы. Не могу забыть ту, белую, из овощного магазина… Испитая! Матерщинница жуткая! Лицо дегенератки! А вот тебе почему-то нравились именно такие! Нормальные девочки тебя не интересовали!
– Ма, это смешно! Я уже и не помню, о ком ты говоришь? Белая из овощного?
– От тебя пахло спиртным! – Она уже плакала. – Я хотела умереть, ты понимаешь? Умереть я хотела! Я даже поехала к твоему отцу! Я просила, чтобы он приехал, поговорил с тобой! Хоть как-то повлиял! Вспомнил, что у него есть сын! А он отказался – ему, видите ли, некогда!
Иван в сердцах бросил на пол дубленку:
– Ты к нему ходила?! Нет, правда?! Ты что, мам?!
Ты это зачем?!
– А ты не знал… А что ты вообще обо мне знал?!
Что ты хотел знать?! – Мать вдруг стала сползать на пол вдоль косяка, закрыв лицо мокрыми от слез руками. Она уже не говорила, только тихонько подвывала.
Иван подхватил ее, поднял. Такая легонькая! Отвел в комнату, уложил на постель. Но она села и сразу яростно продолжила:
– Когда он нас бросил, мне ведь предлагали снова выйти замуж! И не один раз предлагали! Разве ты это знал?!
Иван мрачно посмотрел на нее.
– Но я тебе даже не говорила! Я ведь даже не посоветовалась с тобой, как мне быть – принять предложение или нет? Я не хотела для тебя плохого отчима! Я не хотела, чтобы тебя кто-то сломал…
Ты был такой трудный мальчик, такой сложный,..
На всех огрызался, как волчонок… Все держал в себе! Я решила – нет! Будем жить вдвоем, ты да я…
Наверное, ошиблась… – Она вытерла глаза. – Уж не говоря о том, как мне трудно было одной… Нет, тебе тоже нужен был мужчина, чтобы ты хоть кого-то уважал! Потому что на меня ты всегда плевал! Да!
– Мам!
– Сколько я унижалась! Сколько мучилась! Все было напрасно! Все! Ты не пошел работать! Я записала тебя на работу к подруге… Пусть это была фиктивная работа, но тебе там сделали трудовую книжку!
Я взяла эту книжку и отвела тебя в вечернюю школу! Без книжки не брали! Я думала – мой сын умный мальчик, если не хочет пока работать – пусть тогда учится! Я мечтала, что ты все поймешь, постараешься ради меня… Дура старая…
Иван сидел на краю постели, сжав щеки кулаками, и смотрел себе под ноги. Сердце билось тяжело и яростно. Он старался не слушать.
– И вот теперь снова приходит милиция… – проговорила мать. – Что-то они говорили… Про твою машину. Спрашивали, где ты. А я не знала!
– Мам, про этого, с телевидения, правда? – прервал ее Иван.
– Да. Мне этого не сказали. Я сама узнала, у нашего участкового. Мы же с ним знакомы… Еще с тех пор, как ты с той компанией водился. Помнишь Дмитрия Александровича?
Иван фыркнул:
– Все тот же?
– Все тот же. Он уже на пенсию скоро уйдет. Он сперва ничего мне не хотел говорить, потом рассказал. И тут ты звонишь из Эмиратов. Ванечка, но это же не ты сделал?
– Не я, мам.
Мать обняла его за плечи:
– Я знала, что не ты. Я и Дмитрию Александровичу так же сказала.
– А он?
– Ничего не ответил… Просил только, чтобы я тебя нашла и к нему направила. Пойдешь к нему? Он хороший человек, он разберется обязательно!
– Я пойду.
– Вот и правильно! – обрадовалась мать. – Если не ты сделал – чего же тебе бояться?
– Все равно неприятно.
– Конечно, но что делать? Ванечка, а как же это с машиной вышло? Скажешь?
Иван махнул рукой:
– Да нечего говорить! У меня угнали машину.
– Да что ты?
– Ну! Как раз угнали перед тем, как мне в Эмираты ехать. Кто-то воспользовался ею для убийства.
Но это был не я!
– И тем более нечего милиции бояться! – Мать совсем просветлела лицом. – Если ты был в Эмиратах – ты же не мог такое сделать?
– Действительно, – кивнул Иван. – Так что ты не переживай, мам.
– Ванюш, пойдем все-таки покушаешь? – Мать гладила его по плечу. – Голодный ведь.
– Ага. А ты дубленку примеришь?
Мать легко, как молодая, спрыгнула с постели и побежала в коридор. Принесла в комнату пакет, развернула его:
– Ой, какая прелесть! И цвет симпатичный!
– Да ты померь, может, плохо, – несколько самодовольно отмахнулся сын.
Мать надела обнову, застегнула пуговицы, покрутилась посреди комнаты:
– Замечательно! – Подошла, прижалась лбом к его макушке, прошептала:
