— Ну, так как же, милорд? Не будет ли в таком; случае более мудрым с вашей стороны, выполнив здесь то, что вам необходимо, оставить меня в покое?
— То, чего я хотел? Но, моя дорогая, жена, я ведь еще и не приступил ни к чему! Или ты забыла, что мы с тобой! женаты? Ты ведь знаешь, викинги — это страшные пираты и разбойники, они грабят и насилуют, и неужели ты считаешь, что они могут упустить свой законный шанс. Ах, взгляни! Вон приор! Помаши ему. Пусть все будут уверены в том, что мы с тобой счастливы быть вместе!
Она любезно помахала приору и язвительно пробормотала: — Лорд — Повелитель Волков! Да ты просто повелитель этих противных плавающих драконов, и ничего больше!
— Мой брат в Англии женился на родственнице Альфреда Великого. Мой дед со стороны матери был одним из самых знаменитых ирландских королей, — и хотя Конар произнес эти слова тихо, чувствовался закипающий в нем гнев.
— А, вот как! Так ты отказываешься признать, что ты морской пират и плаваешь на этих кораблях?
— Нет! — ответил он. — Пираты, миледи, кажется, так ты называешь моих норвежских родственников? Увы, но будь спокойна. Я не собираюсь отрицать, что я один из них. Они были великими открывателями…
— Великими захватчиками, великими разбойниками…
— Да, захватчиками, миледи! И я не отрицаю, что во мне их кровь!
— Ты не захватил ничего!
Улыбка его стала шире, когда он наклонился к ней и сказал:
— Нет, моя дорогая! Ты заблуждаешься. И скоро ты это поймешь. Клянусь тебе. — С этими словами он внезапно со страстью притянул ее к себе и впился губами в ее губы. Нет, это не был уже формальный поцелуй «на публику». Это был натиск, захват. Он насильно заставил ее разомкнуть губы, он требовал и настаивал, его охватил жар. Он стащил Мелисанду с коня и посадил ее перед собой на Тора. Она пыталась сопротивляться, но он лишь сильнее стиснул ее в объятиях.
Нет, он не позволит ей уйти.
Он наслаждался вкусом ее губ и вспоминал прошлое.
Ощущал, как дрожат от ярости ее колени, вздымается грудь, как учащается ее дыхание. Она пыталась сопротивляться, но он держал железной хваткой, прижав к себе и ни на секунду не отпуская ее губ. У него шумело в голове, кровь стучала в висках, и все это сливалось с безудержным ликующим воем толпы.
Ее руки разжались, губы разомкнулись сами по себе. Она уже не сопротивлялась ему. Он оторвался от нее на мгновение и сказал:
— Ты будешь со мной, моя дорогая, неважно, викинг я или нет!
Он победно взмахнул мечом, прощаясь с народом, и пришпорил Тора. Мелисанда вскрикнула от неожиданности, так как Тор внезапно привстал на дыбы и, развернувшись, галопом поскакал обратно в крепость.
Глава 3
— Что вы делаете?! — вскричала Мелисанда.
Ее волосы на скаку разметались, и со стороны могло показаться, что всадник и его спутница укрыты черным шелковистым плащом, трепещущим на ветру.
— Я слишком давно не занимался грабежом и насилием, — спокойно сообщил ей Конар.
Она побледнела, потом ее щеки стали пунцовыми.
— Еще очень рано! Нужно еще провести церемонию…
— Никаких церемоний, любовь моя. Зачем? Разве тебе когда-нибудь хотелось со мной расставаться? И я так соскучился по тебе!
Он соскочил с Тора и подхватил Мелисанду на руки.
— Нет! — сопротивлялась она.
Не обращая внимания на ее крики, он быстро поднялся по лестнице в спальню.
К его изумлению, там стояла бадья с водой и горячая жаровня, на которой подогревались кувшины с кипятком.
— Ого, Мелисанда, — с довольной ухмылкой воскликнул он. Она попятилась от него. — Как же нам теперь быть? Если я залезу в воду первый, то ты улизнешь. Но все равно спасибо, что позаботилась.
— Я не заботилась, — холодно ответила Мелисанда.
— Ну, значит, ваши слуги, миледи, гораздо умнее хозяйки. Так как же, любовь моя, ты будешь первой или после меня?
— Никак. Здесь еще тысяча дел…
— Допустим, ты будешь первой, — размышлял он вслух не торопясь. — У меня странное чувство, что ты хочешь сбежать от меня. Но голой бежать по лестнице неловко…
— Чтоб ты сдох, викинг!
— Итак, что мы решим? — Он внезапно оказался рядом с ней. — Мы купаемся вместе!
Мелисанда вскрикнула, но было уже поздно. Он поднял ее, положил на кровать и, несмотря на дикое сопротивление, начал раздевать.
Когда ему удалось снять с нее блузку, и он почувствовал под руками ее нежное обнаженное тело, она вдруг перестала биться.
Глаза ее внезапно расширились.
— Пожалуйста, — тихо прошептала она.
Он, усмехаясь, провел ладонью по ее щеке и губам.
— О, я могу припомнить только один раз, Мелисанда, когда ты в прошлом произносила это слово!
Краска сбежала с ее лица. Она помнила это слишком хорошо. Внезапно ее поведение резко изменилось.
— Убирайся вон, проклятый викинг!
— Ну, раз так, держитесь, миледи, — с этими словами он резко сорвал с нее всю оставшуюся одежду, ничем, впрочем, не повредив ее.
Обнаженная, она была прекрасна. Его взгляд заскользил по ее телу, коснулся женственных изгибов тонкой талии, остановился на мягких очертаниях груди, обнял крутую выпуклость бедер. У Конара бешено заколотилось сердце. Ее тело обжигало. Он готов был взять ее прямо сейчас.
Она кулачками яростно уперлась ему в грудь. Он со вздохом опять поднял ее на руки. Что ж, у него нет другого выхода. Она должна научиться подчиняться.
— Я не желаю быть вашей женой! — закричала Мелисанда. — Я не хочу, чтобы мной командовали в моем собственном доме! Презираю викингов! Отпусти меня!
Он отпустил ее. Прямо в бадью с водой. Пока она выныривала и протирала глаза, он успел быстро скинуть с себя одежду.
Она подняла на него взгляд, и у нее пересохло во рту.
Он стоял перед ней во всем великолепии своей мужественности. Необыкновенно высокий, как и его отец, золотоволосый, широкоплечий, с бронзовой от загара кожей, глянцевые блики на которой подчеркивали выпуклую, хорошо развитую мускулатуру. Золотые завитки волос на груди опускались вниз к животу, пушистым пояском сбегали по талии и превращались в густые волнующие заросли внизу живота.
Когда взгляд Мелисанды дошел до этого, она чуть не вскрикнула, потому что он был столь же строен и крепок, как и его хозяин, и стоял столь же гордо и самоуверенно.
Мелисанда попыталась сопротивляться, напоминая себе, что ненавидит его, но, вопреки ее усилиям, жаркая волна захлестнула ее, охватив пламенем все тело. Она убеждала себя, что никогда не отдастся ему.
Но это было выше ее сил.
