постоянно подгоняли! Но у Якоба не было никакой новой информации, способной заинтересовать его кураторов, кроме той, которой он уже поделился. Поэтому он занимался обычным бизнесом и терпеливо ждал, когда явится тот «фрукт», с которым Джейбс и поддерживал контакт. Единственное, что оставалось ему по силам, так это попытаться набрать себе мелкую агентуру. И то больше из числа своих же работников. Делал он это не торопясь и последовательно: прошлый опыт его многому научил. Да и посольство, наконец, перестало его третировать, видимо понимая всю бесполезность напрасных тычков и напоминаний.
Всё словно застыло в каком-то тягостном ожидании. Всё, кроме его бизнеса, который, как ни странно, продолжал развиваться вполне успешно.
* * *
Уильям Вуд и Джеймс Лондгроу, числясь представителями английского концерна по производству лекарств и медикаментов, прибыли в Аддис-Абебу абсолютно официально. Однако на самом деле они посетили страну с несколько иной целью: пришло время расконсервировать остатки от былой роскоши агентов. А так как их осталось очень мало, то следовало пополнить ряды и навербовать новых. И желательно набрать этих людей из числа афаров и сомали. Задача сложная, но выполнимая. Тем более у этих двоих имелся немалый опыт в подобных делах. И опыт весьма существенный.
Особенно перспективной в этом плане выглядела Эритрея. Потенциальные сепаратисты всегда интересны для разного рода подрывной деятельности!
— Ну, что, Джеймс, с чего начнём?
— С восточных немцев.
— Ты думаешь, они наиболее перспективны?
— Возможно. Ты же понимаешь, что среди эфиопов Англия давно потеряла популярность. Конечно же, мы с тобой располагаем списками тех, кто когда-то учился в Англии или в подконтрольных нашим кураторам ВУЗах, но именно здесь их проживает чудовищно мало. А вот среди немцев вполне могут найтись те, кто способен угодить под наше влияние.
— Да, всё по старой схеме, — хмыкнул Уильям. — С неграми всё же было бы чуть проще: им в первую очередь интересны деньги! Ну, ещё, может быть, возможность переехать в Европу. Впрочем, это в гораздо меньшей степени. А вот у немцев желаний может оказаться гораздо больше. Всё как всегда? Ищем прежде всего тех, кто в долгах, и тех, кто имеет склонность к гомосексуализму, садизму, педофилии и прочим извращениям. Здесь они невольно проявят себя. Вокруг полно чёрных девочек и мальчиков, готовых буквально на всё и за сущие копейки. Особенно, если поискать их не в самой Эфиопии, а чуть дальше, скажем, в том же Сомали.
— Боюсь, не так-то просто нам с тобой будет отыскать среди немцев извращенцев. Уж больно контингент идёт отборный.
— Ну нет и нет, найдём другие пороки. Кто ищет, тот всегда найдёт! Не найдём, так подстроим. Возможности всегда есть, всегда и в любой стране!
— Да, Уильям, да.
Глава 5
Бой с тенью
Вернувшись из посольства, я принялся за разбор накопившихся бумаг, попутно продумывая стратегию дальнейших действий. К тому же время от времени прибывали чернокожие «студенты», и проводить «собеседования» с ними тоже приходилось мне.
Внезапно голову пронзила резкая боль. Вот только этого ещё не хватало!
«Пожалуй, на сегодня хватит», — подумал я, откладывая все дела в сторону и пытаясь расслабиться. Но боль не отступала. Странно… Может, нужно отдохнуть как следует и просто лечь спать? Однако мне не спалось. На улице уже давно стемнело, а я всё стоял у окна и пялился на ночной город. Сверху едва пробивался свет Луны и многочисленных, но таких далёких звёзд. Танцующими бликами фонарей и проезжающих по набережным машин светилась вода рек. И лишь внизу, в придомовом парке было темно: горящие вразнобой фонари никак не могли разогнать ночную темень.
Моё внимание тут же привлёк один из них. Он на последнем издыхании боролся с тьмой, то периодически вспыхивая, то снова выключаясь. Тырк-тырк-тырк — свет! Тырк-тырк-тырк — тьма! «Вот так и в жизни, — невольно подумал я. — Тырк да тырк — свет, тырк да тырк — тьма.».
Будто в унисон с этими вспышками мой висок навязчиво сверлила резкая боль. Первый раз со мной такое! Пришлось идти на кухню, чтобы принять пару капель собственной микстуры от головной боли. К тому же она и на нервы действовала расслабляюще.
Вернувшись обратно к окну, я даже через пять минут не почувствовал, что боль ушла. Наоборот, она словно проникла во все клеточки моего тела, подхватила сердечный ритм и теперь пульсировала во мне, заставляя испытывать мучительные страдания. Что за ерунда⁈ Аж в глазах потемнело! Или это не в глазах?
Фонарь за окном в последний раз с треском щёлкнул, ярко вспыхнув светом на прощанье, и, наконец, погас. Парк рядом с домом погрузился почти в первозданную тьму. Над водой вдруг стал собираться густой туман, довольно быстро погружая её в серо-молочное марево. На небо наползла огромная туча, закрывая собой свет звёзд и яркий до недавнего времени диск Луны. И буквально через несколько минут всё вокруг погрузилось в кромешный мрак.
Впрочем, длилось это недолго. Тьма вдруг ожила, зашевелилась, быстро складываясь в образ Змееголового. Ящер что-то зло прошипел, но в тот же миг исчез. И тут внезапное озарение накрыло меня!
Ни секунды больше не раздумывая, я вновь направился на кухню и достал тщательно скрываемый пузырёк с настойкой Прозрения. Затем отмерил ровно пять капель на стакан и, долив в него воды, залпом выпил. Погасил свет и, как был, не раздеваясь, а лишь скинув домашние тапочки, рухнул на кровать. Едва моя голова коснулась подушки, боль сразу же прекратилась. И через несколько мгновений я заснул.
Погружённое не то в явь, не то в навь сознание отреагировало вполне ожидаемо. И словно со стороны я увидел себя в образе вооружённого до зубов всем мыслимым и немыслимым оружием путника. Шагая по ясно различимой среди чёрных песков тропе, я вскоре добрался до ярко освещённой арены. С одной её стороны возвышался храм, посвящённый Змееголовому, а с другой громоздился огромный, буквально исполинского размера металлический истукан в виде быкоголового создания.
И если храм Ящера я узнал сразу, то этого истукана я доселе никогда не видел, хоть он и привлёк моё внимание своей необычностью. Чудовищное создание выпрямилось во весь гигантский рост, вытянув перед собой человеческие руки. А в его чреве медленно разгорался какой-то инфернальный огонь, больше напоминающий адское пламя.
— Мамба, наконец-то ты явился на мою битву! Признаться, я уже заждался, — послышался в моих ушах знакомый голос Змееголового.
— На какую, блин, битву?
— На мою с Молохом.
— Что, опять!?!
— Не опять, а во второй раз.
— А я-то тут при чём?
— Собственно говоря, ни при чём. Просто тебе выпал редкий шанс. Пока мы будем драться, ты мог бы многое понять, разобравшись как в себе, так и в многих своих мотивах.
— Гм, ну ладно. Посмотреть, как другие дерутся, я люблю. Но зачем звать меня, да ещё так настойчиво⁈
— А тебе предстоит бой с самим собой.
— Мне???! Зачем⁈
Но ответом меня уже не удостоили. И несмотря на то, что я опять попал в мистический сон, вероятно, он не являлся просто оккультной блажью. Конечно, этот сон и все действия в нём имели значение. Важно было лишь понять: какое?
Битва началась!
Но сначала передо мной словно в ускоренном просмотре пронеслись кадры подготовки к ней, где каждый из богов копил силы. И обеспечивались они прежде всего количеством жертвоприношений. Впрочем, нечто подобное использует любая религия, просто в несколько изменённом виде.
То же христианство провозгласило кагор кровью христовой. А просфору, почти не скрываясь, так и называют жертвоприношением: «пусть он приносит в приношени е своё квасный хлеб, при мирной жертве благодарной». Ислам и иудеи умасливали Богов убийством животных. Ну, а тайные секты пошли дальше, принося в жертву Богам человеческие жизни.
Вот и боги больше мерялись не собственной сущностью, а накопленным объёмом тех сил, что получили от паствы и жертв. Кому, сколько и за что их принесли. Я же стоял перед чёрной ареной, на которую вышли оба бога, встав друг напротив друга, и смотрел.
Первым ударил Молох. Волна чёрного огня устремилась к Змееголовому и с гулом ударила… в ловко подставленный Ящером щит. Отражённая энергия отрикошетила и понеслась вдруг прямо в мою сторону! Разумеется, такого я никак не ожидал, хотя и попытался увернуться от этой лавины огня. Но тщетно! Тёмная волна странного то ли пламени, то ли какой-то энергии буквально на мгновение выбила из меня дух. Но когда я более или менее
