Ознакомительная версия. Доступно 18 страниц из 90
— Ваше превосходительство, надеюсь, вас не затруднит приказать принести карту Багдада. Желательно полицейскую, с указанием мест расположения полицейских, жандармских и казачьих подразделений…
Пока несли — ознакомился с оставшимися бумагами — скорее не ознакомился, пробежал по диагонали…
Принесли карту. Позаимствовав карандаш из письменного прибора, стоящего на столе у начальника Третьего отдела, я начал привязываться к карте, нанося на нее отметки, где произошли те или иные инциденты. Обычная штабная работа, нудная и на первый взгляд ненужная, но позволяющая многое понять. Путилов с интересом наблюдал за моей работой.
— Что скажете, сударь? — спросил он, когда я нанес последнюю точку и отошел, чтобы полюбоваться делом рук своих.
— Ничего хорошего. Готовится вооруженный мятеж.
— Вот как? Что заставляет вас так думать?
— Все очень просто. Расположение мест, где все это произошло. Видите? Накрывает почти весь город. Равномерно, что очень важно, во всех районах. Ваши аналитики не сумели обработать информацию, которую получили оперативники. Это проверка, понимаете? Кто-то устраивает то тут, то там инциденты и проверяет реакцию. Кто прибудет на место, в какое время, какими силами, какие действия будет предпринимать. Они отслеживают маршруты выдвижения сил правопорядка к различным точкам города, планируют, как в час Ч они блокируют их либо в казармах, либо на улицах. Кто-то готовится — и готовится очень серьезно.
Владимир Владимирович покачал головой:
— Нам надо было сразу привлечь вас.
— То есть ваши аналитики не уловили закономерности?
— Отчего же, уловили. Но на это им потребовалось три недели. И то они представили доклад, где этот вариант фигурирует как «один из».
— Проблема в том, что они не служили в армии, тем более в частях Командования специальных операций. При подготовке операций применяются одни и те же методички, и один профессионал всегда узнает почерк другого профессионала.
— Не лукавьте, князь. Проблема с кадрами родилась не по моей вине. Скажите — вот вы бы готовы были пойти сюда работать? Хотя бы сразу — ко мне товарищем[9].
Я отрицательно покачал головой — только этого еще не хватало, в жандармерии работать. Предки в гробу перевернутся.
— Вот видите. И никто не идет. Считают ниже своего достоинства, ниже чести русского офицера работать в жандармерии. А между тем — это тоже работа и ее тоже кто-то должен делать. Если в загранке еще удается собрать людей, то здесь…
— Ваше превосходительство, каким образом я должен собирать информацию? Я так полагаю — есть какая-то агентурная сеть, не правда ли…
— А как вы работали в Бейруте? Забыли?
Хотелось бы забыть… но такое — не забывается до самого смертного одра.
— Да, я могу дать вам выходы на жандармскую и мою собственную сеть осведомителей. Да, я могу вам написать рекомендательное письмо. Но стоит ли? Если существующие системы безопасности не дают информацию, то стоит ли их использовать?
Поразмыслив, я пришел к тому же выводу — не стоит. Если существующие сети добывания информации скомпрометированы, если где-то идет утечка, то верхом глупости будет новому человеку продолжать пользоваться дающей сбои системой. В этом случае один агент, но не скомпрометированный, не учтенный в своих расчетах противником, стоит дороже целой агентурной сети…
— Вы правы, не стоит… — признался я. — Вопрос номер два — какого рода информация наиболее интересна вам?
Путилов тонко улыбнулся.
— Знаете, князь, с дворянами, тем более потомственными, в чем-то очень сложно, в чем-то очень легко. Когда я отправляю человека на работу за границу, он пишет мне подробный план, чего он намерен добиться, на нескольких листах. Завербовать источники там-то там-то, наладить канал передачи дезинформации и так далее, тому подобное. Потом приходится проверять — действительно ли человек работает или пьет горькую на чужбине. С дворянами все иначе. Его Величество не просто так остановил свой выбор на вас — хотя есть немало людей, более искушенных в оперативной работе. Поэтому — никакого задания я вам давать не буду, ни письменного, ни устного. Я поделился с вами той информацией, которая у меня есть на данный момент. Я предоставлю вам — в разумных, конечно, пределах — ресурсы, если у вас возникнет в них нужда. Во всем остальном — вы вольны действовать так, как подскажет вам ваша офицерская честь и ваш долг перед Родиной.
Несмотря на то что вариант действий был наилучшим — без мелочного контроля, — все равно отчего-то мне стало неприятно.
— Вопрос третий. Как я должен передавать вам информацию?
— Вопрос своевременный.
Путилов порылся в одном из многочисленных ящиков письменного стола, перебросил мне через стол нечто, сильно напоминающее флэш-карту для хранения данных.
— Система шифрования последнего поколения. Ключ на 2048 бит. Подсоединяете к любому персональному компьютеру, отправляете по стандартной почтовой программе все, что считаете нужным. Процедура связи — там же. Уничтожать ничего не надо, система сама позаботится об уничтожении. Восстановить информацию без второй, точно такой же карты — невозможно, сложно даже отследить факт передачи зашифрованной информации. Не теряйте. И удачи вам, господин Воронцов…
27 мая 2002 года
Персия, Тегеран
Голубой дворец
Начальник САВАК, генерал Тимур, назначенный на эту должность меньше недели назад, выбрался из черного штабного лимузина, остановившегося в паре сотен метров от парадной лестницы. Одернул китель, мельком осмотрел себя — шах не любил разгильдяйства. Взяв под руку кожаную папку, широко зашагал по мраморным ступеням парадного входа дворца, отчетливо ощущая, как перекрестье оптического прицела — наверное, не одного — замерло на нем. Да, те люди, которые сейчас целились в него, они были его подчиненными, но если поступит приказ или он сделает нечто подозрительное, они застрелят его так же легко, как хозяйка сбивает газетой муху со стены. Никогда и никого шах не наказал за излишнее усердие в охране собственной персоны, что бы этот человек ни сделал.
Генерал Тимур шел на прием к шаху, тая в душе страх. Страх — вот чего было в избытке в этой стране. Страх — вот орудие власти, универсальное, не дающее сбоев. Кем бы ты ни был, какого бы ты положения ни достиг — однажды ночью ты мог пропасть точно так же, как до тебя пропадали другие. Это уже стало нормой. Не видеть, не говорить, даже не помнить. Никто в Персии не знал, кто будет следующим, на кого упадет взгляд диктатора. Никто не мог чувствовать себя в безопасности, никто не мог знать, есть ли за ним вина — или нет. Персия не была единой страной, в ней были две страны. Дневная страна жила, трудилась, чему-то радовалась, чем-то огорчалась. И ночная — где над людьми всевластно тяготел страх, где каждый боялся ночного стука в дверь. До рассвета доживали не все, а те, кто дожил, радовались новому дню и продолжали жить. И надеяться, что доживут до следующего рассвета.
Ознакомительная версия. Доступно 18 страниц из 90
