class="p1">— Он истек кровью?
— У него на груди обширная рана от ножевого ранения.
— Есть предположения, что за нож?
— Обычный… Лезвие заточено с одной стороны… Сложно пока сказать…
— Почему?
— Убийца ― новичок… Рана рваная… Тот, кто ударил его, сперва колебался, а затем продолжил начатое.
— Словно собирался передумать?
— Или не ожидал увидеть так много крови… Или…
— Или что?
— Словно почувствовали угрызения совести, а затем их охватила жажда убийства!
— Можно ли предположить, что убийство произошло на почве личностной неприязни или в состоянии аффекта?
— Возможно… не могу сказать… Придется вам хорошенько покопаться в личной жизни жертвы…
— Ты меня так работать отправляешь что ли?
— Ага!
— И все же… Какой смысл убивать бездомного?
— Ни семьи… ни друзей. Сомневаюсь, что его стали бы искать или забрали бы тело! Он ― идеальная мишень!
— Вы все еще собираетесь расследовать это дело? — несколькими часами позднее поинтересовался Бо у шерифа.
— Ты серьезно? Серьезно спрашиваешь меня об этом?
Бо посмотрел на нее.
— Он был человеком… и ветераном! При жизни с ним обращались, как с дерьмом… Не хочу, чтобы и в смерти с ним обращались также! Он заслужил высокого отношения, как и все!
В Бо возросла любовь и уважение к шерифу Сент-Клауд. Она уважала гибель Эдди, также, как Бо уважал Амоса.
— В любом случае… Мне нужно раскрыть два убийства. И в обоих случаях это «клоуны»! — она вздохнула. — Что еще может произойти в этом городе?
Не стоит задавать подобных вопросов, шериф. Вселенная воспринимает это как вызов!
ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ
По телевизору в местных новостях рассказывают историю о неизвестном «клоуне». Она седьмая по счету. Недостаточно, чтобы привлечь много внимания… кроме одного человека…
— Нэнси?
— Да, сэр?
— Мне нужна вся информация об этом городе!
— Каком городе, сэр?
— Клоунтауне!
— О Клоунтауне?
— Да… Загугли… Его должны были показывать в местных новостях…
— Когда вам понадобятся данные?
— Как можно скорее, прошу!
— Да, мистер Даймонд!
— Благодарю, Нэнси!
ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ
Шериф Сент-Клауд проезжает несколько кругов, когда замечает припаркованный в неположенном месте внедорожник. Она останавливается позади и заглядывает внутрь. На заднем сиденье располагается шоколадный лабрадор.
— Эй, Роки… Где папочка?
Роки тявкает, и шериф обращает внимание на дом, рядом с которым припаркована машина. Она толкает дверь, и та легко распахивается. Шериф осторожно пробирается по дому, пока не входит в гостиную.
— Шериф Джон Ти Бьюфорд! Не хотите ли рассказать мне, что привело вас в мою юрис-бл*ть-дикцию?
Она замечает Дэвида, сидящего на стуле со связанными за спиной руками, а на полу валяется полотенце, на котором остался его клоунский грим. Ему больно, но, кажется, его не избивали.
— Не скажете, какого черта вы вытворяете?
— Допрашивал подозреваемого… Пытался заставить его говорить, вот и все!
— Вы пытались заставить Дэвида… говорить?
— Верно!
— Чертовски глупый трюк, учитывая, что Дэвид — глухонемой…
Шериф Бьюфорд с улыбкой отступает.
— Я думал, что ты ненавидишь клоунов так же, как и я.
— Никто ненавидит клоунов сильнее, чем ты! Но я поклялась защищать горожан, в том числе и с гримом!
— Никогда бы не подумал, что ты заведешь себе любовника среди «отбросов», — сквозь зубы шипит он. — Полагаю, ты стала тусоваться с ублюдком из-за своей подружки!
— Расстегни наручники и убирайся! Если ты еще раз станешь допрашивать подозреваемых в моем городе… я тебя пристрелю! Понял?
— Понял! Полагаю, мне стоит уйти. Все равно нужно покормить Роки.
Шериф расстегивает наручники, и Дэвид прослеживает за ним взглядом.
— Дэвид, ты в порядке? Он не навредил тебе? — жестами спрашивает Анджелина.
Дэвид внезапно обнимает шерифа Сент-Клауд.
— Ох… Ой… Тогда хорошо!
Она хлопает его по спине и осторожно отстраняется, жестикулируя.
— Ты испачкаешь мою форму гримом!
— Простите! — жестом показывает Дэвид.
— Ничего страшного! У тебя есть все необходимое, чтобы подправить свое лицо? — интересуется она жестами.
— Да, мэм! — еще один жест.
— Хорошо… Он тебя больше не потревожит. Ты точно в порядке? — произносит Анджелина вслух, зная, что Дэвид может читать по губам. Он снова обнимает ее.
— Ох… Снова обниматься? Ладно!
Она позволяет Дэвиду обнимать ее, пока он сам не отступает. Анджелина заговорила, сопровождая слова жестами.
— Дэвид, мне нужно спросить тебя кое о чем.
Дэвид кивает.
— Мне интересно, знаешь ли ты что-то о том, были ли у Честера враги?
Парень отрицательно качает головой.
— Я к этому не причастен! — рисует в воздухе он.
Анджелина снова использует жесты.
— Хорошо. Я верю тебе, ясно… — затем останавливается. — Я имею в виду, если узнаешь что-нибудь о том, кто это сделал, расскажешь?
— Конечно! — жестикулирует он.
Когда шериф Сент-Клауд оборачивается на выходе, то видит, что Дэвид поднимает кулак с поднятыми большим и указательным пальцами и мизинцем. Женщина повторяет жест.
— Я тоже люблю тебя, милый! — произносит она вслух.
ГЛАВА ТРИНАДЦАТАЯ
Софи просыпается и наносит макияж. Рядом с зеркалом находится ее фото в клоунском гриме, которое служит шпаргалкой. Там же лежит фото без макияжа. На нем Софи шестнадцать. Рядом с ней стоят ее родители. Она задерживает взгляд на своем лице. Грим покрывает лишь половину, остальная часть все еще нормальная. Софи снова смотрит на фото.
— Оно сделано через неделю после выпускного! — и улыбается.
Затем вспоминает, что фото сделано за три месяца до того, как ее родители отказываются от нее.
Менее чем за девяносто дней она лишается девственности, беременеет, делает аборт, уходит из дома и оказывается на улице. Софи заканчивает наносить грим. Под ним скрываются пролитые слезы и многочисленные прегрешения. Она улыбается своему отражению.
— Время для шоу! — произносит она, внезапно почувствовав головокружение.
Комната плывет.
* * *
Шериф Сент-Клауд прибывает в госпиталь, чтобы поговорить с доктором Мендезом. Он не только судмедэксперт, но и ординатор единственной больницы в Плэйнвилле. Как-то Анджелина даже пошутила, что если бы городок был поменьше, то Мендез выполнял бы и функцию ветеринара!
Как ординатор, доктор Мендез помогает людям появляться на свет, и, как патологоанатом, иногда провожает их в последний путь. В соседнем округе был еще один судмедэксперт, которого вызывали лишь в случае гибели пациента. Он принимает участие лишь в спорных делах.
— Доктор!
— Шериф!
Анджелина уже собирается расспросить доктора о «неизвестном», когда Софи вваливается в приемную. Она выглядит растерянной и не понимающей, где находится.
— Софи? Ты в порядке?
Она лишь смотрит, широко распахнув глаза.
— Февраль… наречие!
— Что? Какого черта она несет?
— Интеграция восхождения на луну… — Софи осматривает комнату, словно что-то ищет. — Подать к столу бекон!
— Что?
— СЕСТРА! — кричит доктор Мендез. — Скорее сюда.
Медсестра прибегает на зов.
— Заведите пациента в палату и вколите атропин и ромазикон! Наденьте перчатки и немедленно смойте этот гребанный грим с ее
