разрыв, но поддержка Джозу наконец возымела действие и Герман решил отпустить ситуацию.
Между Джозу и Олесей тоже прогрессировали чувства, которые эти двое не спешили скрывать. Сначала они начали отделаться от компании по дороге в институт и обратно, затем знаки внимания, которые Джозу оказывал своей пышке, стали откровенными и в лаборатории, а потом Олеся с восхищением доложила Ане, что француз пригласил ее на свидание.
Молодость и гормоны диктовали свое. Сколько бы умным и выдающимся ученым ты ни был, элементарная химия все равно затуманит твой мозг. Как бы Анна не старалась меньше думать о Германе, как бы ни выбивала эту дурь из своей головы, как бы не силилась поменьше с ним общаться, обстоятельства постоянно сталкивали их. Мир Олеси плотно занял Джозу, с Ребеккой они не общалась и Герман был единственным более-менее близким для нее в Китае человеком.
В лаборатории дела шли в гору. Несчастный случай с Ребеккой стал катализатором для более усиленной работы, что привело к созданию более жизнеспособного генетического материала. Небольшой инкубатор для оплодотворенных яйцеклеток, лишенных генетических мутаций, обуславливающих появление раковых заболеваний, сменил более значительный. Теперь маленькие поросятки были помещены в специальные вакуумные мешки с проводами, эмитирующие деятельность настоящей матки. Как и все в институте, и развитие эмбрионов проходило в данной искусственно созданной утробе гораздо быстрее. Вызов законам природы перестал удивлять и шокировать стажеров, скорее наоборот, новая действительность открывала перед ними грандиозные планы, море направлений и возможностей. Инкубаторы для вынашивания плодов могли дать будущее женщинам, которые сами не могут вынашивать ребенка, пресечь суррогатное материнство, которое тяжелым бременем ложилось ранее на плечи будущих родителей и женщин, которым необходимо было отдавать детей, которые жили у них под сердцем девять месяцев.
Первые недели работы выбор в качестве генетического материала ДНК свиньи вызывал насмешки среди молодых людей. Профессор Сиу Чэнь не много распространялся о том, чего он ждет от стажеров в итоге, выдавал задания маленькими порциями, открывал новые лаборатории поэтапно. Сначала изучить ДНК и рассказать о животном тот максимум, который еще зеленые ученые смогут выудить из своей работы, для этого им была нужна одна лаборатория. Потом перед удивленными участниками программы открылась ферма по выращиванию эмбрионов. На этом этапе работы стажеры загубили более ста эмбрионов. Сначала выбить «раковый ген», – как между собой называли его ребята, – им не удавалось. Он либо тянул за собой часть цепочки ДНК, либо даже при удачном раскладе эмбрион почему-то не выживал. Потом, когда работа пошла в гору Ребекка разбила инкубатор с тридцати пятью жизнеспособными эмбрионами. К счастью, на тот момент все пятеро «набили руку» и быстро восстановили погубленный генетический материал. Так среди выживших в этой войне эмбрионов свиней был проведен жестокий кастинг, каждый из стажеров выбрал себе лучшего поросенка, и профессор Чэнь открыл перед своими учениками двери новой лаборатории, где после нового года в мешках, эмитирующих матку свиньи, должна была появиться новая жизнь.
Развитие эмбрионов протекало хорошо и уже концу ноября они прошли чуть меньше половины своего жизненного цикла в искусственной утробе. Интенсивность работы намного снизилась и свелась в принципе к проверке датчиков жизнеобеспечения животных. Профессор Чень время от времени появлялся в лаборатории загружая своих стажеров то мелкими поручениями, то очередным анкетированием, иногда приглашал на экскурсии по институту с целью показать работу других студентов. На этот раз демонстрация новых достижений и мутаций не вызывала уже такой бурной реакции у молодежи. Ребята все меньше удивлялись и все больше задавали вопросы. Жизнь университета плотно влилась и в их существование. Освободившееся время друзья проводили вместе за многочисленными прогулками и изучением новых уголков такого огромного и разнообразного Шанхая.
Этот день не отличался от остальных. Ребята непринужденно общались между собой, обсуждая недавнее приключение Ребекки в китайской подземке, когда на нее накинулись молодые китаянки с просьбой сфотографироваться. Профессор зашел в лабораторию чтобы раздать очередные анкеты о впечатлениях иностранных стажеров в китайских лабораториях. Он деловито прошелся по помещению, проверил все датчики и уже собирался выйти, когда его остановила Анна.
– Профессор, можно вопрос, – сказала она, – а почему именно свиньи? Ведь все мы знаем, что разговоры о сходстве ДНК человека и свиньи, это не более чем миф. Нам же гораздо ближе шимпанзе, или даже грызуны.
– Это очень просто, разрабатывая программу, мы хотели дать вам цикл развития животного от маленькой клетки до половозрелого организма. Цикл созревания плода человекообразной обезьяны достаточно продолжительный, даже в условиях искусственной матки. Вы просто не успели бы за этот год сделать все то, что мы хотели вложить в программу. Грызуны же, за исключением нашего каннибала, мне довольно наскучили, да и для нашего исследования они развиваются слишком быстро. Нужно было животное, которое сможет заинтересовывать вас на протяжении всего года, мы не долго думали и решили, что свинья очень даже подойдет. Ну вот как-то так! – засмеялся Чэнь и вышел из лаборатории.
– А я-то думала, вроде такие лаборатории, такой научный прогресс, а эти китайцы не знают, что люди со свиньями, совсем не родня! – засмеялась Олеся, когда закрылась дверь.
– Ну да, мы тут такие научные теории разработали, а они просто выбрали животное на бум, – поддержала Ребекка, – мне, допустим, с овечками интереснее было бы работать, они вроде около 5 месяцев в утробе живут, значит тут в два раза меньше, подумаешь две недели разница.
– Ну овечка Долли уже пройденный этап, – засмеялся Джозу, – вы, кстати, придумали клички для своих подопечных? У меня будет Базиль, что означает король!
– Не слишком ли пафосно свинью королем называть, – засмеялась Анна.
– Ну а что будет он Базиль Великий покоритель всех свинок Китая, – Джозу уже не мог остановиться.
– Главное, чтоб его после нашего отъезда на китайские пельмени не пустили, – разошелся вслед за друзьями Герман.
– Именно поэтому, я считаю, что имен давать не стоит, это вызовет у нас привязанность к ним, они в первую очередь – наша работа, а клички сделают из них не лабораторных свиней, а домашних пятачков, – заговорила серьезно Ребекка. – А вообще, если я здесь больше не нужна, то, извините, я удалюсь. Вечером мы с Юнхуа идем в клуб, хочу подготовиться.
Ребекка встала со своего места, отложив в сторону анкету, принесенную Чэнем, деловито проверила показатели датчиков у своего инкубаторского поросенка, и, не говоря ни слова больше, вышла из лаборатории.
– Я вообще не понимаю этой дружбы Юнхуа и Ребекки, – заговорила Олеся, когда шаги за дверью достаточно удалились, – они ведь такие разные.
– Я думаю Юнхуа ей пользуется. Все знают, как в Китае относятся к европейцам, а Ребекка к тому же очень эффектная блондинка, такие у них на каждом рекламном щите. Так Юнхуа привлекает к себе внимание, – заключил Джозу.
– А мне кажется, что они обе пользуются друг другом, – предположила Аня, – китаянка, как уже заметил Джозу, так пиарится среди друзей, а датчанка узнает Шанхай, ходит по самым злачным местам. Она же с таким удовольствием нам сейчас рассказывала, как к ней пристали в метро.
– Ага, она наверно возомнила себя местной звездой, – засмеялась Олеся.
Разговор снова прервал профессор Чэнь. С озабоченным лицом, он вошел в помещение и пустыми глазами осмотрел лабораторию, казалось он и не заметил, что Ребекки уже нет на рабочем месте.
– Хорошо, что вы еще здесь, – произнес он, обращаясь к мужской половине стажеров, – там Чжан Яньмин умер.
– Кто? – дружно переглянулись ребята.
– Ну крыс наш каннибал, – уточнил профессор, – за эти годы, я уже привязался к нему, мне нравилось пугать им студентов.
– Ах, ну да, – всплеснула руками Олеся.
– В общем, мне нужна ваша помощь, – обратился он к парням, – клетка очень громоздкая, мне нужны крепкие руки, чтобы перенести его в лабораторию на первом этаже. Я хотел бы сделать вскрытие и взять пробы со всей среды его
