Полиция уже едет сюда.
— Что Вам даст этот один день? — насмешливо сказал Жук. — Всё уже решено и 24 часа погоды не сделают. Чем раньше начнём, тем лучше.
— А ну стоять! — взвизгнула Нина Петровна. — Люди, горожане, вставайте на защиту Чащобы, беритесь за руки и образуйте живую цепь. Они не посмеют нас тронуть!
Тем временем мы с Водяным, Озерным и Русалками, приняв человеческий вид, встали за спиной пенсионерки и взялись за руки.
Люди последовали нашему примеру и вскоре по боковой стороне парка растянулась длинная человеческая цепочка. Чтобы подбодрить себя, запели песню: «Врагу не сдается наш гордый парк…»
— Посмотрим как Вы запоете, когда на Вас двинется огромный экскаватор, — насмешливо сказал Жук.
Через несколько минут вдалеке послышался шум подъезжающих машин. И из-за поворота показался огромный жёлтый ковш и махина угрожающе двинулась в сторону людей, объезжая парковку.
— Припугни-ка их, — крикнул водителю Жук.
Водитель кивнул и экскаватор начал медленно двигаться на людей. Его ковш нацелился на нас с Водяным, мы как завороженные следили за ним. Вдруг знакомый голос крикнул:
— Стойте, остановитесь немедленно!
Между нами и ковшом экскаватора встал человек в оранжевых свободных одеждах. Он распростёр руки защищающим жестом.
— Да кто тут опять вмешивается, — завизжал Жук. — Охрана, уберите с дороги этого сумасшедшего, немедленно!
Несколько человек в чёрных костюмах подбежало было к указанному человеку, но почему-то не только не скрутили его, но и молча встали на его защиту.
— Это ещё что за номер? — Жук сам поспешил к замершему ковшу. Подбежав ближе, он резко изменился в лице и попятился назад.
— Ой, Павел Никанорович, это Вы? Откуда?
— Я здесь потому, что мне позвонила моя дорогая внученька Маша. Она рассказала о безобразии, которое ты тут устроил от имени Бетониуса и попросила помощи. Скажи, Жук, как тебе вообще в голову пришло использовать радиацию? — грозным голосом проговорил Скопарь, а это был именно он.
Я тоже не сразу его узнала, потому что он сбрил волосы на голове, а на лбу у него была красная точка.
— Н-но, Павел Никанорович, — затрясся Жук. — Вы же сами сказали, чтобы я сделал что угодно, но получил эту территорию для Лукоморья Сити. Вот я и действовал на своё усмотрение, ведь до Вас было не дозвониться больше двух недель.
— По совету своего учителя, которого я встретил в городе Варанаси, я на время оборвал связь с внешним миром и ушёл в пещеру, чтобы познать себя. В покое и умиротворении я оглянулся на свою жизнь и понял, что больше не хочу так существовать. Меня утомила вечная погоня за деньгами и теперь я хочу посвящать много времени своей семье. Если они ещё готовы меня принять.
«Дедушка! Отец! Папа!» — раздались выкрики. К Павлу Никаноровичу из толпы выбежала Маша со своими родителями.
Оттолкнув впавшего в ступор Жука, Скопарь кинулся им навстречу. Семья обнялась и долго так стояла под вспышками фотокамер. Журналисты не теряли времени и транслировали всё это в прямой эфир. Некоторые активисты вытирали слёзы умиления. Наконец, взявшись за руки, воссоединившаяся семья встала перед защитниками Чащобы.
— Дорогие горожане, прошу от имени компании Бетониус и от меня лично, прощения за доставленные Вам беспокойства и неудобства. Заверяю Вас, что Чащоба останется в полной неприкосновенности. Я обязуюсь провести тщательное расследование и наказать виновных, а также очистить территорию от следов радиации с минимальными последствиями для окружающей среды. Даю слово Павла Скопаря.
Толпа ответила ему аплодисментами и радостными криками, люди бросали палки и обнимались. Ничего не понимающий Жук сидел на бордюре и смотрел в даль. Мы с Русалками, Водяным, Озёрным и Ниной Петровной, на радостях начали водить хоровод и петь песни.
Чащоба спасена!
***
С тех пор прошло две недели. Скопарь сдержал своё слово, и очистил территорию от следов радиации. Я больше не чувствую того непонятного жара от земли. Чащоба ожила, в ней снова гуляли люди. У всех теперь были такие же коробочки, как у Нины Петровны, для измерения радиации. Компания Бетониус снабдила ими всех жителей, чтобы они могли убедиться в успешности очистки. Отовсюду доносился теперь детский смех.
И я поняла как мне его не хватало, я скучала по людям.
Недавно заходила Нина Петровна. Она сказала, что со мной хочет поговорить Маша и поднесла мне к уху черный прямоугольник. Из него послышался взволнованный голос:
— Кира, это Вы?
— Да, Маша, привет. Как поживаешь?
— Отлично! Я звоню, чтобы поблагодарить Вас. Ведь я решила позвонить дедушке, обдумав наш с Вами разговор тогда вечером после собрания. И если бы не этот звонок, то дедушка бы не узнал что здесь творится и не успел приехать. И Чащоба была бы разрушена! Но он сказал, что почувствовал что-то неладное и включил телефон, и как раз в это время позвонила я.
— Это замечательно, Маша! Спасибо тебе огромное! А как дедушка теперь смотрит на твоё желание стать филологом?
— Ведь это самое главное, Кира, — засмеялась Маша. — Он теперь совсем не против такого моего образования. «А с компанией придумаем что-нибудь», — так и сказал. Мы же вчера сфотографировались вместе, сейчас пришлю фото! А теперь я побежала, у меня занятие в экологическом кружке. До свидания!
— До свидания, Маша! — только и успела сказать я. В трубке уже послышались гудки: Маша умчалась в кружок.
— Вот это новости, одна приятнее другой, — довольно сказала я.
— И не говори. Я так переживала за бедную девочку, — ответила Нина Петровна. — А вот и фото пришло, смотри.
На чёрном прямоугольнике появился рисунок. В центре, на стуле, сидел Павел Никанорович, с уже отрастающим ёжиком волос. Теперь в чертах его лица проскальзывала мягкость. Он держал за руку Машу, стоявшую рядом. За ними стояли, обнявшись, Машины родители. Эта фотография отличалась от той, что я видела у Демида. Было видно, что это любящая семья.
«Вот и славно», — подумала я, — теперь Демид должен быть счастлив».
А сегодня праздничная ночь! День Ивана-Купала, самый любимый праздник моего народа.
Многие люди тоже помнят о нем. По всему парку водят хороводы, жгут костры и прыгают через них. Девушки плетут по два венка и пускают их по воде. Есть у них такая примета — если венки подплывут близко друг к другу, значит скоро встретится суженый.
А я помогаю, соединяю венки, чтобы порадовать девушек. Они довольные убегают обратно к костру. Сегодня я чувствую себя особенно хорошо, наконец-то блинов наелась от души.
К рассвету народ начал расходиться по домам, предварительно тщательно затушив костры и убрав за собой мусор. Я присела на берег и
